Автор неизвестен - Европейская старинная литература - Прекрасная Магелона
В годы Великой крестьянской войны эти требования звучали особенно громко, зато после поражения народной революции Тиль Уленшпигель, продолжавший появляться на страницах немецких шванков, утратил свои мятежные чувства. Он стал заурядным гулякой, обжорой и лентяем. Таким изобразил его И. Фишарт в своем «Новом рифмованном Эйленшпигеле» (1572). Правда, немецкий сатирик конца XVI в. не уставал бичевать пороки, процветающие в германской империи. Последняя представляется ему царством плутов, из которых особенно выделяются ростовщики, приносящие огромный ущерб народу. Бичует он также алчных чиновников, купцов, утопающих в роскоши, невежественных врачей, католических попов и монахов.
И только великий бельгийский писатель XIX в. Шарль де Костер, правильно уловивший мятежный дух неугомонного Тиля, в замечательном романе «Легенда о Тиле Уленшпигеле и Ламме Гудзаке» (1867) превратил героя народной книги в смелого борца за общее дело.[40]
Об огромном успехе народной книги свидетельствуют ее переводы на иностранные языки. Помимо английского, фламандского и голландского, «Уленшпигель» был переведен на языки французский, датский, шведский, латинский, чешский и польский, В конце XVIII в. книга была переведена с польского на русский язык.
На немецком языке книга только в XVI в. выдержала 16 изданий.
Как уже отмечалось выше, по словам Гёте, характерной особенностью народных книг являлась их дешевизна, их доступность широким кругам покупателей. И так было не только в конце XVIII в., но и в XVI в., когда народные книги пользовались особой популярностью. Занимательные истории светского характера, образующие основу немецких народных книг, печатались уже в XV в. Но это были обычно дорогие, «роскошные» издания большого формата, богато иллюстрированные тщательно выполненными ксилографиями, доступные только узкому кругу состоятельных любителей чтения. Они как бы подражали дорогим, великолепно оформленным рукописным книгам, обращенным к высшим слоям общества. По мере того как росли города и крепла бюргерская культура, происходила демократизация книжного дела. Книгоиздатели начали выпускать книги, рассчитанные на массового читателя. Они печатались на дешевой бумаге в небольшом формате и украшались незатейливыми гравюрами, нередко переходившими из одного издания в другое и даже иногда не вполне соответствовавшими данному тексту. Чтобы устранить возможные нарекания, вместо указания года издания в книге иногда указывалось: «Напечатано в этом году».
В связи с возросшим спросом на дешевые книги предприимчивые издатели в Страсбурге, Аугсбурге, Франкфурте-на-Майне, Мюнхене и Нюрнберге начали снабжать ярмарочных продавцов ходовым товаром. Так, на ярмарках Германии появились «народные книги», охотно раскупаемые горожанами, а то и грамотными крестьянами. До нас дошел любопытный документ, дающий представление о том, как в XVI в. шла торговля этими книгами. Франкфуртский книгопродавец Михаэль Хардер отметил в своем торговом реестре, что в 1569 г. на ярмарке им продано около 2400 книг. Из них 233 – «Семь мудрых мастеров», 202 – «И в шутку, и в серьез», 196 – «Фортунат», 176 – «Магелона», 158 – «Мелузина», 157 – «Понт», 144 – «Гальми», 135 – «Октавиан», 118 – «Отврати печаль», 97 – «Гуг Шаплер», 85 – «Апполоний», 77 – «Уленшпигель», 70 – «Луцидарий», 56 – «Тристан и Изольда», 52 – «Флорио и Бианчеффоре», 39 – «Барбаросса», 37 – «Фиерабрас», 34 – «Роговой Зигфрид», 32 – «Маркольф», 39 – «Шильдбюргеры», 24 – «Оливье», 17 – «Герцог Эрнст», 18 – «Оливье и Артур», 8 – «Поп из Каленберга».[41]
Реестр М. Хардера дает живое представление о том, как бойко шла торговля народными книгами на немецких ярмарках XVI в., как разнообразны были запросы покупателей, проявляющих интерес и к сборникам популярных шванков, и к старинным героическим сказаниям, и к рыцарским любовным историям, и к волшебным сказкам.
И конечно, значение народных книг не только в том, что на протяжении столетий они являлись излюбленным чтением простых людей Германии, но и в том, что в истории немецкой литературы они занимают прочное место. С ними связана традиция, которую по справедливости можно назвать романтической. От «Прекрасной Магелоны», «Мелузины» и «Фортуната» с его волшебным кошельком через любовно-авантюрные романы эпохи барокко к писателям времен романтизма тянутся прочные нити. Ведь не случайно «открытие» народных книг было совершено романтиками, непосредственно к ним обращавшимися. Другая линия литературного развития восходит к сборникам шванков, преодолевавшим «романтическое» двоемирие и прочно утверждавшимся среди земных реалий.[42] Такие книги, как «Уленшпигель», стояли у истоков реалистической немецкой прозы, поначалу еще весьма наивной, не знавшей сложных характеров. Ведь фигура Уленшпигеля лишена развития, с самого начала до конца она нарисована в контурной ксилографической манере. О движении времени мы узнаем только потому, что умножается количество похождений Тиля.
Вместе с тем уже в «Уленшпигеле» ясно намечены признаки бурной эпохи, завершившейся Реформацией. Да и сам Уленшпигель при всей его художественной статичности являлся воплощением неугомонной энергии, выступавшей чаще всего в форме плутовства. От народной книги путь перебрасывался к плутовским романам Гриммельсгаузена с незабываемой фигурой Симплициссимуса и его соратников, а затем и к другим произведениям немецкой литературы, в которых подчас скрещивались обе художественные линии.
Да еще и сейчас старинные немецкие народные книги могут привлечь читателя своей непосредственностью, наивной занимательностью и ярким вымыслом.[43]
Комментарии
Немецкая народная книга о Рыцаре Серебряные Ключи и о Прекрасной Магелоне является переводом на немецкий язык популярного в средние века и эпоху Возрождения французского рыцарского романа о Петре Прованском и неаполитанской принцессе Магелоне. На немецкий язык этот роман перевел в 1527 г. секретаре саксонского курфюрста Фридриха Мудрого и воспитатель его наследника Вейт Варбек (Veit Warbeck, 1490–1534). Переводчик был одним из образованнейших людей своего времени. Он родился в 1490 г. в г. Швебиш-Гмюнд (Schwвbisch-Gmund) в состоятельной бюргерской семье, глава которой мечтал о возведении своего рода в дворянское достоинство. Мечты отца унаследовал и сын. Начав свою деятельность на дипломатическом поприще, Варбек в 1506 г. продолжил свое образование в Париже и добился там различных ученых степеней, в том числе степени магистра искусств Парижского университета. Возвратившись на родину в 1514 г., он приступил к изучению права в Виттенберге, где стал ревностным учеником и другом Лютера. Дружеские отношения поддерживал также Вейт Варбек с выдающимися учеными-гуманистами немецкого Возрождения Г. Спалатином и Ф. Меланхтоном. В 1519 г. Варбек принял духовный сан, а в 1523 г. он был назначен воспитателем наследного принца Иоганна Фридриха. В 1532 г., когда его воспитанник стал курфюрстом, он был произведен в вице-канцлеры. Спустя два года Вейт Варбек умер, так и не будучи пожалован дворянским званием.
Предполагается, что роман о Магелоне он преподнес принцу Иоганну Фридриху в качестве свадебного дара по случаю его бракосочетания с принцессой Сибиллой де Клев 2 июня 1527 г. Книга как нельзя лучше соответствовала этому торжественному случаю, она повествовала о любви и верности отпрысков двух знатнейших домов Европы.
До настоящего времени сохранилось две редакции французского рыцарского романа о Магелоне, хронологический разрыв между которыми исчерпывается приблизительно двумя десятилетиями. Первая редакция, наиболее ранняя и наиболее архаичная, датируется исследователями 1-й половиной XV в. Она представлена рукописями и единственным печатным изданием Б. Бьюйе (Лион, ок. 1480). Вторая редакция, записанная в 1453 г., известна не только в рукописях, она многократно печаталась в XV в. По мнению французских ученых, вторая редакция представляет собой краткий вариант первой, подвергшийся к тому же языково-стилистической обработке. Советский исследователь В. Д. Кузьмина[44] утверждает, что вторая редакция отличается от первой принципиальными изменениями, заключающимися в отходе от традиций средневекового повествования и приближении книги к литературным нормам и духу эпохи Возрождения. Основой для перевода В. Варбека послужила вторая редакция французского романа, причем переводчик, в свою очередь, усилил возрожденческую направленность книги.
Современное литературоведение выдвигает три основные гипотезы локализации романа. Согласно двум из них, сказочный восточный сюжет во время крестовых походов был занесен на юг Франции, где он в XII–XIII вв. ассимилировался с рыцарскими романами и местной легендой о. Магелон. Затем спустя два столетия, в течение которых роман существовал в устной традиции, он был обработан и записан по одной гипотезе при дворе Анжуйской династии, владевшей Провансом и мечтавшей объединить Прованс и Неаполь, по другой – при дворе герцогов Бургундских, покровительствовавших наукам и искусствам.[45] Согласно третьей гипотезе, которая нам представляется наиболее вероятной, прототипом всех европейских версий романа о Магелоне является древняя итальянская легенда, инвариант которой – бегство влюбленных из дома – восходит, скорее всего, к позднеантичным временам. Об этом свидетельствуют едва заметные намеки в тексте книги, где говорится, что описываемые события произошли в период перехода галльских племен в христианство (IV–V вв.), – когда Прованс, Лангедок и Аквитания были независимыми от Франции государствами. Недаром этот сюжет в его различных вариациях получил блестящее развитие в итальянской новелле эпохи Возрождения.
