Исландские саги - Сага о Хервёр и Хейдреке
Одд пришёл туда, где был Хьяльмар, и сказал:
Что с тобой, Хьяльмар?
Ты изменился в лице.
Тебя утомили, я скажу,
многие раны;
шлем твой изрублен,
а на боках кольчуга,
теперь я скажу, что жизнь
тебя покидает.
Хьяльмар сказал:
Ран у меня шестнадцать,
кольчуга разорвана,
чёрно мне пред глазами,
я перестаю видеть;
ранил мне сердце
меч Ангантюра,
острый кончик меча,
закалённый в яде.
И ещё сказал он:
Имел я всего
пять дворов,
но я этим никогда
не был доволен;
теперь стал я лежать
безжизненный,
мечом раненный,
на острове Самсей.
Пьют в чертоге
работники мёд
ожерельями украшенные
у моего отца;
утомляет многих
пиво людей,
а меня лезвий следы
на острове мучают.
Я ухожу с белого
поля битвы
на Луг Агни
наружу;
рассказ подтвердится,
который она рассказала мне,
что назад
я не вернусь.
Ты стащи у меня с руки
красное кольцо,
отнеси юной
Ингибьёрг;
будет ей
тяжкое горе,
что я не приду
в Уппсалу.
Покидаю я красивую
женщин песню
желающий радости
на восток с Соти;
в путь тороплюсь я
и иду я в войско
самый последний раз
от верных друзей.
Ворон летит с востока
с высокого древа,
летит за ним
орёл вместе;
им дам я орлу
высшему пищу,
тот крови
отведает моей.
После этого Хьяльмар умер. Одд рассказал эти новости дома в Швеции, а дочь конунга не смогла жить без него и покончила с собой.
Ангантюра и его братьев положили в курган на острове Самсей со всем их оружием.
4. Хервёр получает меч Тюрвинг
Дочь Бьярмара родила ребёнка; это была исключительно красивая девочка. Её омыли водой и нарекли Хервёр. Она выросла у ярла и была сильная как мужчина, и когда она могла, она больше упражнялась в стрельбе, со щитом и мечом, чем в шитье или приготовлении пищи. Также она чаще поступала плохо, чем хорошо, и когда ей это было запрещено, она убежала в лес и убивала людей ради денег. Услышав о таком разбойнике, ярл пошёл он туда со своим войском, схватил Хервёр и забрал её с собой домой, и тогда она некоторое время пребывала дома.
Однажды было так, что Хервёр стояла там, где было несколько рабов, и она сделала им что-то плохое, как и другим.
Тогда раб сказал:
— Ты, Хервёр, хочешь делать одно зло, и зло ожидает тебя, и потому ярл запрещает всем людям говорить тебе о твоём отце, что считает позором, если ты узнаешь о том, что худший раб лежал с его дочерью, и ты их ребёнок.
Хервёр от этих слов разъярилась, сразу же пошла к ярлу и сказала:
Не буду я нашею
честью хвалиться,
хотя она[4] Фродмара
милость отведала;
отец, я думала,
доблестный у меня,
теперь его мне зовут
свинопасом.
Ярл сказал:
Много наврали тебе
слишком мелочного,
храбрым меж фьордов
отец твой считался;
стоит Ангантюра
покрытый землёй
дворец на острове Самсей
к югу отсюда.
Она сказала:
Теперь мне хочется,
воспитатель, посетить
ушедших
моих родичей;
богатств, должно быть,
у них было вдоволь,
их я добуду,
если раньше не погибну.
Скорей уберите
волосы
тканью льняной,
прежде чем в дорогу отправиться;
много зависит от того,
как завтра
меня наделят
плащом и рубашкой.
Потом Хервёр заговорила со своей матерью и сказала:
Приготовь мне всё,
как только сможешь,
мудрая женщина,
как будто для сына;
правду одну мне
во сне поведали,
больше не будет
мне радости здесь.
Затем собралась она прочь в одиночестве, взяла себе мужскую одежду и оружие и отправилась туда, где были некие викинги, и плавала с ними некоторое время, и называла себя Хервард.
Вскоре этот Хервард принял власть в этом войске, и когда они пришли к острову Самсей, тогда Хервард попросил высадиться на этот остров и сказал, что там в кургане, должно быть, множество сокровищ. Но все воины воспрепятствовали и сказали, что круглые сутки там разгуливают великие злые духи, что днём там хуже, чем ночью где-либо в другом месте. Наконец, они решили так: был брошен якорь, а Хервард сел в лодку и погрёб к берегу, и высадился в Мунарваге в то время, когда садилось солнце, и встретил там человека, который присматривал за стадом.
Он сказал:
Кто из людей
на остров пришёл?
Быстро иди
на ночлег!
Она сказала:
Я не пойду
на ночлег,
потому что я не знаю никого
из жителей острова;
скажи ещё,
прежде чем мы расстанемся:
где курганы,
принадлежащие Хьёрварду?
Он сказал:
Не спрашивай об этом,
неразумен ты,
друг викингов,
в отчаяньи ты;
идём быстро,
как нам ноги позволят;
снаружи всё
людям ужасно.
Она сказала:
Не надейся меня испугать
фырканьем подобным,
хотя по всему острову
огни загораются;
не позволим нас
мало пугать
воинам таким,
побеседуем дальше.
Он сказал:
Глупым мне кажется
тот, кто отсюда пойдёт,
человек в одиночку
в тёмные ночи;
пламя взметается,
курганы открываются,
горят земля и болото,
идём скорее!
И вот он побежал домой на хутор, там они и расстались. Затем она высмотрела на острове, где горит огонь курганов, пошла туда и не боялась, хотя на её пути были все курганы. Она пробиралась в этом огне как в тумане, пока не пришла к кургану берсерков.
Тогда она сказала:
Проснись, Ангантюр,
тебя будит Хервёр,
единственная дочь
твоя и Свавы;
отдай из кургана
острый меч,
который для Сигрлами
дверги сковали.
Хервард, Хьёрвард,
Храни, Ангантюр,
бужу я вас всех
под корнями деревьев,
в шлеме и кольчуге,
с острым мечом,
с щитом и сбруей,
окрашенным копьём.
Совсем рассыпались
сыновья Арнгрима,
сыны зловредные,
в горстку праха,
раз никто из
сыновей Эйвуры
со мной не говорит
в Мунарваге.
Хервард, Хьёрвард,
Храни, Ангантюр,
так будет всем вам
внутри рёбер,
что зачахнете вы в
муравьёв курганах,
если меч не дадите,
тот, что Двалин сковал;
не подобает призракам
дорогое оружие носить.
Тогда Ангантюр сказал:
Хервёр, дочь,
что так кричишь,
пагубы полна?
Поступаешь себе на зло;
ты стала безумна
и неразумна,
сбитая с толку,
будишь мёртвых людей.
Не хоронил меня ни отец,
ни другие родичи;
Тюрвинг принадлежал
двоим, кто был жив,
однако владельцем стал
один наконец.
Она сказала:
Говоришь ты неправду,
как о том, что ас тебя
оставил в кургане сидеть,
как и то, что
Тюрвинг не с тобой;
не желаешь ты
наследство оставить
единственному ребёнку.
Тогда курган открылся, и он весь был словно объят пламенем. Тогда Ангантюр сказал:
Опущена решётка Хель,
курганы открываются,
весь в огне
острова край видеть;
люто снаружи
оглядываться,
поторопись, дева, если сможешь,
к своим кораблям.
Она ответила:
Не зажечь вам так
костры в ночи,
чтобы я огней
ваших испугалась;
не дрожит девы
ограда души,
хотя она призрака видит
у входа стоящего.
Тогда сказал Ангантюр:
Скажу я тебе, Хервёр,
послушай ещё,
мудрая дочь,
то, что случится:
этот Тюрвинг,
если сможешь поверить,
род твой, дева,
весь погубит.
Сына родишь,
который затем
Тюрвинг получит
и в силу поверит;
Хейдреком люди
его назовут,
он будет самым могущественным рождённым
под палаткой светила.
Тогда Хервёр сказала:
Считала себя я человеком
смертным до того,
как палаты ваши
посетила;
дай мне из кургана
то, что губит доспехи,
щитам угрозу,
Хьяльмара убийцу.
Тогда сказал Ангантюр:
Лежит у меня под плечами
Хьяльмара убийца,
весь он снаружи
огнём укутан;
не знаю я девы
среди живых,
что б меч этот посмела
в руке нести.
Хервёр сказала:
Я позабочусь
и в руки возьму
острый меч,
если б смогла получить;
я не боюсь
горящего огня,
пламя сразу стихает,
над которым я гляну.
Тогда Ангантюр сказал:
Глупая ты, Хервёр,
духа владелец,
когда с открытыми глазами
в огонь бросаешься;
но я отдам тебе
меч из кургана,
юная дева,
не могу я тебе отказать.
Хервёр сказала:
Хорошо ты поступишь,
викингов родич,
когда отдаёшь мне
меч из кургана;
лучше мне кажется сейчас,
брагнинг,
чем если б я Норвегией
всей завладела.
Ангантюр сказал:
