Т. Михайлова - ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛЬНГЕ
В тот день позади войска шла Медб, ибо прибегла к пророчествам и заклинаниям, чтобы проведать, кто по доброй воле, а кто неохотно отправился в поход. Не велела она распрягать колесницу и разнуздывать коней, покуда не объедет вокруг лагеря.
Когда ж наконец распрягли ее колесницу и разнуздали коней, села Медб рядом с Айлилем, сыном Мага. И пожелал узнать Айлиль, кто по своей воле, а кто нехотя выступил в поход.
– Никому не по сердцу этот поход, кроме одного отряда галеоин{163}, – молвила Медб.
– Чем заслужили они похвалу превыше прочих? – спросил Айлиль.
– Воистину, по праву, – отвечала Медб, – ведь прежде, чем лагерь устроят иные, у этих стоят уж шатры и палатки. Когда остальные раскинут шатры и палатки, у них уж готова еда и напитки. Другие еще лишь готовят напитки и яства, а эти уж кончили есть. Кончается трапеза – те уже спят. Знайте же, что как их рабы да слуги проворнее наших, так их мужи и герои превзойдут в походе мужей и героев ирландских.
– Тем лучше, – сказал Айлиль, – ибо с нами идут они в поход и среди нас будут сражаться.
– Не с нами пойдут они и не за нас будут биться, – молвила Медб.
– Пусть же тогда воротятся назад! – сказал Айлиль.
– Они не вернутся, – ответила Медб.
– Что ж будет, коли они не вернутся домой и не выступят с нами? – спросила Финдабайр.
– По мне, так настигли б их смерть и гибель, – отвечала ей Медб.
– Горе тому, кто сказал так, – молвил Айлиль, – лишь оттого, что без промедления устроили они лагерь.
– Клянусь честью, – промолвил Фергус, – только тот лишит их жизни, кто прежде отнимет мою.
– К чему говоришь это мне, о Фергус, – сказала Медб, – легко мне сгубить и тебя, и отряд галеоин, ибо со мной семь Мане с семью отрядами по тридцать сотен, сыновья Мага да Айлиль со своими войсками, да моя стража. Довольно у меня воинов, чтоб погубить и тебя и отряд галеоин.
– Не пристало тебе угрожать, – сказал Фергус, – ведь и со мной семь вождей из Мунстера с семью отрядами по тридцать сотен, тридцать сотен лучших во всем Уладе воинов, да тридцать сотен галеоин, храбрейших мужей Ирландии. Я сам поручился за этих пришельцев из дальних краев{164}, и за меня они будут сражаться в час битвы. К тому ж, я поставлю мужей галеоин средь воинов ваших, так что не будет их даже пяти в одном месте.
– Делай, как знаешь, – промолвила Медб, – лишь бы не стояли они, как теперь, в боевом строю.
И тогда расставил Фергус этих людей меж ирландцами так, что не случилось и пятерых в одном месте.
И снова двинулось войско в поход. Нелегкий это был путь для воинов, ибо множество всякого люда, семей и сородичей двигалось с ними, дабы не пришлось им расставаться и каждый мог видеть своих родных, друзей и близких.
Так порешили они идти: каждому воинству вокруг своего короля, каждому войску вокруг своего вождя, каждому отряду вокруг своего господина, а каждому королю и его сородичу быть по сторонам на холме. Долго решали они, кто проведет их войска между двух королевств и назвали Фергуса, ибо велика была его ярость в этом походе. Семь лет владел он Уладом в ту пору, когда были убиты сыновья Уснеха, что взяли его своим поручителем; тогда покинул он Улад и семнадцать лет провел на чужбине в гневе и ненависти против уладов. Оттого и пристало ему идти впереди войска. Выступил Фергус во главе ирландцев, но тут вспомнилось ему родство и дружба с уладами и послал он к ним гонцов с тревожною вестью, а сам принялся мешкать, уводя войско на юг и на север. Упрекала его Медб, видя все это, и спела такую песнь:
– О, Фергус! Что ты скажешь о том
Пути, по которому мы идем?!
То на юг, то на север – дорога странна:
Мы идем сквозь все племена.
– О, Медб! Беспричинна тревога твоя:
Ни тебя, ни войска не предал я!
Уладам, о женщина, принадлежит
Земля, по которой наш путь лежит.
– Айлиль благородный и вся его рать
Тебя за изменника стали считать!
Не видно, чтоб ты решил нас вести
На битву по правильному пути!
– Не для того, чтоб вас обмануть,
Я то и дело меняю путь,
Но для того, чтобы в этот час
Пес Кузнеца не выследил нас.
– Сын Роса Руада! Тебе не к лицу
Предавать нас уладам и их бойцу.
Изгнанник, который помочь нам рад,
Больше чем прежде будет богат!
– Не поведу я дальше ирландцев, – сказал Фергус, – ищи кого-нибудь другого. Но все же не ушел он и остался во главе войска.
В ту ночь остановились войска четырех великих королевств Ирландии у Куйл Силинни{165} и здесь дошел до Фергуса слух о приближении Кухулина. Предостерег он тогда ирландцев, ибо надвигался на них разящий лев, проклятье врагов, истребитель полчищ, неколебимый вождь, победитель тысяч, щедрая рука и пылающий факел – Кухулин, сын Суалтайма. Поведал он всем о Кухулине и спел песнь, а Медб отвечала ему:
Нетрудно вождю на страже стоять,
Когда под началом большая рать.
Не зря мы страшимся того, что вот-вот
Великий храбрец из Муиртемне придет.
Храбрый сын Ройга! За добрый совет
Прими благодарность мою в ответ.
Немало доблестных воинов здесь.
Мы пособьем с Кухулина спесь!
О, Медб! Да будет известно тебе:
Растрачены наши силы в борьбе –
Со всадником на Лиат Маха ведем
Мы битву упорную ночью и днем.
– Я здесь стою, в запасе держа,
Воинов для битвы и для грабежа.
Тридцать сотен заложников – вождей
Из храбрых галеоин в рати моей.
Воины из славной круаханской земли,
Светлоодетые, что из Луахара{166} пришли,
Да четыре пятины Гойделов – ужель
В столь крепком щите он отыщет щель?
– Кто в Байрхе и в Баина на страже стоит –
Древки копий в крови обагрит;
Он способен втоптать, смеясь,
Тридцать сотен галеоин в грязь.
В быстроте соперник ласточке он,
Подобно ветру жесток и силен –
Поистине Пес мой любимый таков,
Когда он в битве разит врагов.
– О, Фергус, прославленный даром певца,
Предупреди-ка ты Пса Кузнеца:
Пусть не слишком торопится он!
В Круаху ждет его крепкий заслон!
– Дочери Бодб принадлежит
Край, где битве быть надлежит.
От отряда героев Пес Кузнеца
Ни единого в живых не оставит бойца!
После этой песни войска четырех великих королевств Ирландии двинулись на восток через Мойн Колтна и там встретились им шестнадцать десятков оленей. Набросились на них воины, окружили и перебили всех до единого. Но лишь пять оленей достались ирландцам, а люди из отряда галеоин, что охотились порознь, завладели остальными.
В тот же день, Кухулин, сын Суалтайма и его отец, Суалтайм Сидех отпустили своих лошадей пастись у стоячего камня в Ард Куиллен. Всю траву до самой земли выщипали кони Суалтайма к северу от камня, а кони Кухулина – к югу от него.
Послушай, отец мой Суалтайм, – молвил Кухулин, – чувствую я, что войско ирландцев уже неподалеку. Отправляйся же к уладам и пусть бросают они поля да получше укроются в лесах и пустошах, чтобы не попасться в руки ирландцев.
– Что же задумал ты сам, о сын мой? – спросил Суалтайм.
– Должен идти я на юг и увидеться в Таре с воспитанницей Фейдельм Нойкрутах{167}, где до утра я останусь с моим поручителем.
– Проклятье тому, кто уходит и оставляет уладов на поругание врагам-чужеземцам ради свидания с женщиной, – сказал Суалтайм.
– И все же я должен идти, – отвечал Кухулин, – ибо, поступи я иначе, утвердятся речи женщины, а слова мужа обернутся ложью.
Пустился в путь Суалтайм предостеречь уладов, а Кухулин направился к лесу и одним ударом срубил молодое деревце дуба у самого основания. Стоя на одной ноге и прикрыв один глаз, связал он его одной рукой в кольцо и, начертав письмена на óгаме{168}, водрузил на острый верх камня в Ард Куиллен{169}. Затем натянул его Кухулин до самого поперечья камня и отправился на условленную встречу.
Вскоре приблизилось к Ард Куиллен войско ирландцев, и люди устремили взор на лежащую перед ними незнакомую землю уладов. Так повелось, что в каждом походе первыми шли двое из людей Медб к каждому лагерю, броду, реке и ущелью, дабы не попала грязь на королевское платье в толчее и давке войска. То были два сына Нера, сына Уатайра, сына Такайна, управителя из Круаху. Эрр и Инел звали их, а Фраэх и Фохнам были имена возниц.
Приблизились ирландские воины к камню и принялись в изумлении разглядывать следы конского пастбища и диковинное кольцо. Снял тогда Айлиль кольцо, передал Фергусу, а тот прочитал надпись и возвестил ирландцам ее смысл. Обратился он к ним и спел такую песнь;
