Себастиан Брант - Брант "Корабль дураков"; Эразм "Похвала глупости" "Разговоры запросто"; "Письма темных людей"; Гуттен "Диалоги"

Придворных холить жеребцов —
Искусство низкое льстецов
И путь к успеху подлецов.

Эй, лизоблюды, паразиты,
Вас повезет корабль закрытый,
Вас, шаркунов придворных льстивых,
Вас, хитрых подхалимов лживых,
Обманывающих господ
И презирающих народ!
Ища местечек потеплее,
На славословья не жалея
Ни фимиама, ни елея,
Питается холуйский люд
Лизанием господских блюд.
Что подхалиму честь, когда —
Глядишь — сам вышел в господа
За то, что знал, как с ловчей птицей,
С конем дворцовым обходиться,
Умел держать по ветру нос,
Лгать и хвостом вилять, как пес!
Кто в ход пускает ложь и лесть,
Тому легко высоко взлезть,
Хоть раньше он и на порог
Хором таких ступить не мог.
Льстецов бесстыжих обожают,
Их за дворцовый стол сажают;
Они в фаворе, потому что
Двор не имеет в чести нужды.

Но льстец иной, чтоб отличиться,
Так поусердствует скребницей,
Что конь со ржанием сердитым
Лягнет его в живот копытом —
И лизоблюд с господским блюдом
Коль жив останется, так чудом!

Мы лесть и ложь прикончить можем,
Лишь только глупость уничтожим.
Когда бы все такими были,
Какими кажутся нам или
Казались тем, что есть на деле, —
Куда бы колпаки мы дели?

Тот легкомыслен безнадежно,
Кто верит каждой сплетне ложной,
А ложь мерзавцам — корм подножный.

Что ни нашепчешь дураку,
Все лезет в глупую башку.
Чуть лопоухого заметил,
Ты, значит, дуралея встретил.

Ужель мы не глупцами будем,
К порядочным причислив людям
Злокозненного негодяя,
Который, сзади нападая,
На безоружного обрушит
Кулак и тяжко оглоушит?
Теперь удар из-за угла
Молва в искусство возвела.
И правда: лихо ныне бьют,
Бьют — и ответить не дают,
Бьют — и глумятся подло, гнусно,
Коварно и весьма искусно!

Тут в ход пускают очень ловко
И подмалевку и тушевку,
И лживый вздор клеветников
Прельщает уши дураков.
Но жертве оговора злого
Никто не даст сказать ни слова.
Лишен защиты, будет он
Судом облыжно осужден,
А правды так и не докажет:
В мешок его впихнут — и свяжут!

Не слушал бы жену свою —
Адам остался бы в раю,
И Ева, в любопытстве праздном,
Не вверься змиевым соблазнам,
При муже и по наше время
Блаженствовала бы в Эдеме.
Кто слишком легковерен, тот
Себя до петли доведет.
Лукавым шептунам не верь:
Весь мир фальшив и лжив теперь.

Алхимия примером служит
Тому, как плутни с дурью дружат
И как плуты живут — не тужат.

Теперь мы на парад шутов
Пошлем поддельщиков, плутов.
Всё ныне фальшь: друзей советы,
Любовь и дружба и монеты.
Не стало братских чувств: обманом
Находят путь к чужим карманам.
Хоть сотню ближних разоришь, —
Не страшно: главное — барыш!
Что честностью нам дорожить?
Нажить, хоть душу заложить!
И тысяча пусть ляжет в гроб,
Чтоб куш ты пожирней загреб!

Исчезло чистое вино,
Теперь — бог знает что оно!
Его подделывают хитро:
Поташ берется и селитра,
Корица, сера и горчица,
Сухая кость — ребро, ключица,
Коренья, всяческое зелье —
Вот нынешнее виноделье!
Всю эту гадость в бочки льют —
Беременные жены пьют
И, раньше времени полнея,
Не обольщают нас сильнее.
Бывает, что вино такое
Ведет и к вечному покою…

Подковывают кляч, которым
Пора предстать пред живодером.
Копыта в войлок замотав
И снадобий бодрящих дав,
Стоять их приучают, словно
На долгой всенощной церковной.
Хотят на полудохлой твари
Нажить, как на гнилом товаре.
На этом держится весь мир:
Барыш — вот наших дней кумир!

Нет верной меры, вес неточен —
Фунт ссохся, локоть укорочен;
В суконных лавках так темно —
Не разобрать, что за сукно.

Покуда ты с открытым ртом
Глядишь на строящийся дом,
Мясник уже нажмет тем часом
Привычным пальцем чашу с мясом,
Любезно вновь о весе спросит —
И на прилавок мясо сбросит.

Дороги не годны ни к черту.
С деньгами плохо: слепы, стерты,
Иных и вовсе бы не стало
Без постороннего металла.
Фальшивых денег — пруд пруди:
Берешь, так в десять глаз гляди…

Ну, а духовные столпы —
Монахи, схимники, попы?
Их благочестье — фальшь, игра:
Нельзя от волка ждать добра,
Хоть шкура будь на нем овечья!.

Да, не забыть: сверну тут речь я
На архидурье плутовство —
Алхимией зовут его.
Вот этой, мол, наукой ложной
И золото в ретортах можно
Искусственным путем добыть, —
Лишь надо терпеливым быть.

О, сколь неумные лгуны —
Их трюки сразу же видны! —
Кто честно и безбедно жили,
Все достояние вложили
В дурацкие реторты, в тигли,
А проку так и не достигли.
Сказал нам Аристотель вещий:
«Неизменяема суть вещи»,
Алхимик же в ученом бреде
Выводит золото из меди,
А перец — из дерьма мышей
Готовится у торгашей.
Подкрашивают все меха,
Но обработка их плоха:
За два-три месяца ни ости,
Ни пуха в шубе нет, — хоть бросьте!
Из суслика и мускус гонят —
От вони вся округа стонет!
К селедкам свежим на подвеску
Подкинут тухленькую — трескай!
Сидят везде, как пауки,
Старьевщики-ростовщики.
Торгуя держаным товаром,
Мешают новое со старым,
И что ни день — торгаш-мошенник
В карман кладет немало денег.
Вам рухлядь всучат здесь и хлам,
И плесень с гнилью пополам.
И впрямь блажен тот человек,
Кто надувательства избег!
Отец теперь детьми обобран,
Но был и сам отцом не добрым.
Трактирщик с гостя лишку хватит,
А гость фальшивыми заплатит.
Повсюду фальшь, обман, коварство:
Уж не антихристово ль царство?

Кто правду утаил из лести
Иль даже опасаясь мести,
Дождется божьего возмездья!

Глупец трусливый — потому
Что некто пригрозил ему
Иль сам желая подольститься, —
Поведать истину боится,
Плюя на совесть и на честь,
Забыв, что бог на свете есть.
А бог всем тем оплот и щит,
Кто, зная правду, не молчит.

Когда б сказал во время оно
Всю истину пророк Иона,
Не знал бы он такой порухи{82} —
Барахтаться в китовом брюхе!
Но Илия — пророк-герой{83}:
За истину стоял горой,
И бог святого Илию
Призрел и приютил в раю.
Сияньем правды осиян,
Крестил Исуса Иоанн.

Коль другу дружески сурово
Сказали вы упрека слово,
А тот не хочет слушать вас,
Не огорчайтесь: будет час —
Он сам поймет, что больше прока
От горькой истины упрека,
Чем от похвал иных льстецов —
Лжецов двуличных и глупцов,
И благодарным вам навек
Останется тот человек.

Две вещи сразу на примете,
Не сразу различима третья:
Красивый город на пригорке
И Ганс-дурак из поговорки,
Кто, стоя, сидя или лежа,
Заметен сразу нам по роже.
Но правды свет, глупцам назло,
Хоть поздно вспыхнет, но светло,
И все, кроме глупцов, конечно,
Повсюду чтут ее извечно.
А дураки — с древнейших пор
Глумленье любят и позор.

Дурацкий флот создать решив,
Корабль свой первый заложив,
Немало от людей колпачных
Намеков слышал я прозрачных:
Мол, колер нужен веселее —
Тут розовее, там белее,
И не дуби корой дубовой,
Используй липы сок медовый.
Но, неподатлив, как утес,
Я слова лжи не произнес.
Бессмертна правда лишь одна,
И колет всем глаза она.
Черни меня, порочь ее,
А правда сделает свое,
Хотя б и не увидел мир
Собрания моих сатир.

Когда за правду смело, рьяно
Я вдруг бороться перестану,
С болванами мне плыть, болвану!