Фернан Пинто - Странствия
Молва об этой блестящей и славной победе быстро разнеслась но всей стране. Король Парлеса, спасавшийся все время в лесах из страха перед ашенцами, собрал, как мог, примерно пятьсот человек своих и напал на крепость, которую у него отобрали ашенцы и где содержались все пленные. Охранять их были оставлены больные, числом около двухсот. Их перебили всех, ни одного не пощадив, и отобрали назад все забранное ашенцами, в том числе две тысячи пленных — все это были женщины, дети и всякий бедный люд.
Сделав это, король явился поздравить дона Франсиско с одержанной победой. Он много раз воздевал руки к небу и торжественной клятвой, как это у нас принято, поклялся отныне и вовеки быть вассалом государя нашего короля и платить ему ежегодную дань в два кате золотом, что составляет пятьсот крузадо. За незначительность суммы он просил его извинить, говоря, что не располагает в настоящее время большими средствами. Все это было изложено в грамоте, которую подписал король и кое-кто из его людей.
Тем временем дон Франсиско готовился в обратный путь. Не имея достаточно людей, чтобы управлять таким большим количеством судов, он приказал часть их поджечь и увел с собой лишь двадцать пять, в том числе четырнадцать фуст и три галиота, на которых прибыли шестьдесят погибших в бою турок. После этого захватили еще один парао, на котором находилось пятнадцать ашенцев. Под пыткой они показали, что во время боя погибло вместе с утонувшими в реке четыре тысячи человек, по большей части людей высших сословий, слуг короля Ашена, из коих пятьсот были даже оуробалоны о Золотом запястье, что соответствует нашим дворянам; далее, шестьдесят турок и двадцать греков, а также янычары, незадолго до этого прибывшие на двух кораблях из Жуды и Пасена.
Глава CCVII
Что произошло в Малакке за время, пока не было известий о нашей армаде, и о том, что отец магистр Франциск Ксаверий сообщил о ней во время воскресной проповеди
Теперь мне надлежит прервать рассказ об армаде и поговорить немного о том, что происходило в Малакке после ухода кораблей, дабы всем было видно, какими чудесными свойствами угодно бывает всевышнему наделить рабов своих для вящего посрамления суетных, холодных, маловерных и недостаточно уповающих на господа бога нашего Иисуса Христа, принявшего смерть, чтобы даровать нашим душам бессмертие.
Святой отец Франциск Ксаверий имел обыкновение произносить проповеди два раза в неделю, по пятницам в церкви Милосердия, а по воскресеньям в главной церкви, нынешнем соборе. В течение двух месяцев, что длился поход на ашенцев, он заставлял верующих читать всякий раз после проповеди «Pater noster» «Ave Maria» [10], дабы господь наш Иисус Христос помог нашим братьям, ушедшим на армаде, превозмочь врагов святой католической веры и через их победу его святое имя прославилось по всей земле. Этот «Pater noster» прихожане истово произносили в течение пятнадцати или двадцати дней, после чего им, естественно, показалось, что какие-то плоды их молитвы должны были уже принести, однако время шло, никаких известий от армады не поступало, и они заключили, что ее, верно, захватили ашенцы. Еще более укрепил их в этом убеждении ложный слух, пущенный в это время по всем окрестным землям мусульманами; утверждали, что некая ланчара, шедшая из Салангора, встретилась с ланчарой, идущей в Бинтан, и сообщила ей, что неподалеку от бара Перы произошло столкновение между ашенцами и португальцами, причем последним нанесли сокрушительное поражение, забрали у них все суда и не оставили и живых ни одного человека. Подобный слух был распущен этими приспешниками сатаны с самой коварной целью, и многие в него поверили, так как он был изукрашен весьма искусными выдумками, а сам комендант оказался бессильным воспрепятствовать его распространению. То ли раскаиваясь в том, что он способствовал походу, то ли не будучи в состоянии выносить ходившей из уст в уста молвы, он стал выходить из дому реже обычного, и злые языки, черпающие отовсюду пищу для своих сплетен, окончательно укрепились в убеждении, что слухи справедливы. О поражении португальцев стали говорить столь упорно, что король Жантаны, сын бывшего короля Малакки, пребывавший в то время в порту Андрагире на Суматре, прослышав о том, что болтали у нас, вошел с флотом в триста судов в реку Мухар {357}, в семи легуа от нашей крепости, откуда выслал несколько гребных баланов на разведку по всему побережью, дабы проверить истинность этих сведений; он намеревался, если они подтвердятся, чего он весьма желал, отобрать у нас Малакку, что, как ему казалось при сложившейся обстановке можно было сделать без особого труда и ценою лишь немногих жертв. Чтобы скрыть свое намерение под благовидной личиной, он отправил к коменданту посла с письмом следующего содержания:
«Доблестный сеньор комендант, находясь в начале лунного месяца в Андрагире со своей армадой, готовой выступить против короля Патане, ибо по некоторым причинам я собирался его наказать, о чем ты, вероятно, уже слышал, я узнал о жестоком поражении, нанесенном ашенцами твоим людям, отчего в сердце своем я испытал такую боль, словно все они были моими чадами; а поскольку я всегда стремился доказать на деле брату моему королю Португалии искреннюю любовь, которую я к нему испытываю, едва до меня дошла эта прискорбная весть, как, забыв о том, что я собирался мстить своим врагам, я без промедления устремился в эту реку, чтобы отсюда как добрый друг оказать тебе помощь моими силами, людьми и флотом. Поэтому очень прошу тебя от своего имени и от имени твоего государя, брата моего, для пользы его и оказания ему помощи разрешить мне войти в твою гавань, прежде чем это сделает неприятель, как бы ты этому ни противился, что, по полученным мною сведениям, он намеревается сделать. Мой оуробалон Сепету де Ража выразит тебе изустно, как горячо я желаю быть во всем угодным брату моему королю Португалии. Как истинный друг его ожидаю здесь твоего ответа, после чего я немедленно осуществлю свое намерение оказать ему помощь».
Прочитав это письмо, комендант сделал вид, что не догадывается о его коварной подоплеке, и, глубоко поблагодарив короля за его предложение и ничем не выдавая своей беззащитности, ответил, что пока что ни в какой помощи не нуждается, ибо всего в крепости имеет достаточно. Пока взаимными любезностями они старались обмануть друг друга, враг продолжал сидеть у нас под боком и просидел так целых двадцать три дня, доставляя нам немало забот своим соседством. Но вот из королевства Кеда, куда король Жантаны посылал на разведку свои баланы, они вернулись с известием о победе, дарованной нам всевышним, и это так огорчило его, что он с досады велел казнить первого, сообщившего ему эту новость, а потом, сказавшись больным, отправился со всем своим флотом в Бинтан. В Малакке по этому случаю были религиозные процессии и благодарственные молебствия за то, что господу богу угодно было избавить нас от такой напасти.
Но вернемся к отцу магистру Франциску. Он все еще в конце каждой проповеди просил верующих прочитать «Pater noster» и «Ave Maria» за победу нашей армады, и паства исправно произносила эти молитвы все то время, пока, по их мнению, они могли принести какую-то пользу, иначе говоря, пятнадцать или двадцать дней. Но когда прошел срок, который, по их представлению, был достаточен для успешного завершения похода, они начали сомневаться в силе этого «Pater noster» как из-за ложных слухов, распущенных мусульманами, так и из-за длительного времени, прошедшею после ухода эскадры, а так как с нее не поступало никаких вестей, они по слабости духа своего решили, что святой отец просит их продолжать молиться больше для того, чтобы их утешить, нежели потому, что он считает это средство действенным. Поэтому когда теперь отец магистр напоминал о молитве, все или почти все начинали подмигивать, подталкивать друг друга локтями и, посмеиваясь, говорили:
— Право слово, отче, много лучше было бы этот «Pater noster» прочесть за упокой их душ, чем за эту вашу пресловутую победу, из-за которой и вам и коменданту еще придется держать строгий ответ перед господом, ибо вы оба погубили этих людей.
Другие насмешку выражали по-иному:
— Что-то и молитв, и верящих вам стало так мало, что все равно что и нет.
Третьи говорили так:
— Если вы с ними когда-либо еще встретитесь, лучше вам от них держаться подальше.
Четвертые, наконец, открыто смеялись над святым отцом, чего они потом изрядно стыдились и чем наиболее разумные были весьма удручены. Но вот в воскресенье 6 декабря этого самого года святой отец, отслужив мессу, стал, как всегда, читать проповедь; в конце ее он обратился к распятию на церковной арке и с величайшим благоговением, весь в слезах, чем все верующие были до глубины души потрясены, стал рисовать перед паствой шаг за шагом всю картину боя португальцев с неверными; он умолял Христа вспомнить о наших, кои, хоть и грешники, и великие грешники, но все же как верные христиане исповедуют его святое имя и в жизни и смерти признают только одну святую католическую веру; во многих местах своей проповеди он с пылающим лицом и сжатыми в неистовом благочестии кулаками восклицал:
