Автор неизвестен - Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах.

1073
Пришел к невестке Зигмунд и грустно молвил ей?
«Не жалуют на Рейне таких, как мы, гостей,
И я предпочитаю вернуться в край родной.
Угодно ли, Кримхильда, вам отправиться с мной?

1074
Нельзя измену брата вменять сестре в вину,
И в гибели супруга я вас не упрекну,
Но буду в память сына, столь дорогого мне,
Отцовскую привязанность питать к его жене.

1075
И после смерти мужа вы сохранить должны
Ту власть, какою были при нем облечены.
Венец его носите на зависть всем врагам.
А люди Зигфрида служить охотно будут вам».

1076
Кримхильда согласилась, и сборы начались.
Седлать коней ретивых вассалы принялись,
А дамы и девицы — одежду доставать.
В стране врагов невмоготу им стало пребывать.

1077
Узнав, что хочет Зигмунд Кримхильду взять с собою,
Родня к ней обратилась со слезною мольбою
Остаться там, где братья и мать ее живут.
Вдова сказала с горечью: «Не выдержу я тут.

1078
Легко ль мне будет видеть вседневно и всечасно
Того, кем Зигфрид отнят был у меня, злосчастной?»
Млад Гизельхер ответил: «Но у тебя есть мать,
И твой прямой дочерний долг — ее не покидать.

1079
Зависеть ты не будешь от недругов своих:
Всем нужным обеспечу сестру я и без них».
Кримхильда возразила ему на эти речи:
«Нет, смерть от горя ждет меня, коль Хагена я встречу».

1080
«Да я к тебе и близко не подпущу его.
Живи у Гизельхера, у брата своего, —
Он в горести утешит тебя, сестра моя». —
«Да, — молвила несчастная, — нуждаюсь в этом я».

1081
Упрашивал Кримхильду не только младший брат.
Мать, Гернот и родные — твердили все подряд,
Что здесь о ней сумеют заботиться они,
А во владеньях Зигфрида нет у нее родни.

1082
«Мы все, — прибавил Гернот, — умрем в свой срок и час.
Смерть побеждает даже сильнейшего из нас.
Не забывай об этом и покорись судьбе.
А жить всего разумнее здесь, у своих, тебе».

1083
Кримхильда уступила в конце концов им всем,
А Зигмунд собирался на родину меж тем.
Он погрузить доспехи велел на лошадей
И приготовился домой вести своих людей.

1084
Старик-король к невестке пришел и объявил:
«Здесь, в Вормсе, оставаться у нас нет больше сил.
В дорогу нибелунги уже снаряжены.
Мы ждем лишь вас, чтобы уйти из вражеской страны».

1085
Ответила Кримхильда: «Не стоит ждать меня.
Мне жить в земле бургундской советует родня —
Ведь в крае нибелунгов я буду всем чужой».[1109]
Унынье в сердце Зигмунда вселил ответ такой.

1086
Он возражать ей начал: «А я скажу иное.
Поедемте со мною, и власть над всей страною
Я, как при жизни сына, вам передам опять.
Никто вас в гибели его не станет обвинять.[1110]

1087
Ваш долг — со мною ехать: у вас ребенок есть.[1111]
Его осиротите вы, оставаясь здесь,
А там опорой станет он вам, когда взрастет.
Пока ж он мал, вас с ним не даст в обиду мой народ».

1088
Она в ответ: «Мой свекор, не еду с вами я.
Разумней мне остаться там, где родня моя,
Которая мне в скорби послужит утешеньем»,
На что ей люди Зигфрида сказали с раздраженьем:

1089
«Еще, наверно, мало стряслось несчастий с нами,
Коль наша королева пренебрегла друзьями
И жить предпочитает там, где враги живут.
Не дай нам бог еще раз так попировать, как тут!»

1090
«В седло, мои вассалы, и с богом по домам.
Не бойтесь нападенья — я вам охрану дам.
Когда ж вернетесь в земли супруга моего,
Служите так же, как ему, наследнику его».

1091
Услышав, что Кримхильда такое говорит, —
Все Зигмундовы люди заплакали навзрыд.
С тоской внимал невестке и сам старик-король:
При мысли о разлуке с ней испытывал он боль.

1092
В сердцах воскликнул Зигмунд: «Будь проклят этот пир!
Ручаюсь я, не видел и не увидит мир,
Чтоб гость был принят хуже, чем сын мой горемычный,
Вовек меня в Бургундию не зазовут вторично».

1093
А Зигфридовы люди сказали вслух: «Как знать!
Быть может, и придется здесь побывать опять.
Коль станет нам известно, кто Зигфрида сгубил,[1112]
Враги увидят, как любим покойник нами был».

1094
Затем простился Зигмунд с невесткою своей.
Ее он крепко обнял и грустно молвил ей:
«Без радости мы едем в родимые края.
Впервые в полной мере здесь изведал горе я».

1095
Повел из Вормса к Рейну король своих бойцов,
Не требуя охраны и не боясь врагов:
Ведь если б нибелунгам и навязали бой,
То постоять бы за себя сумел из них любой.

1096
Сам Зигмунд слов прощальных не молвил никому,
Но Гизельхер и Гернот приблизились к нему
И дали гостю клятву, что вместе с ним скорбят
И что никто из них пред ним ни в чем не виноват.

1097
Сказал с прискорбьем Гернот: «Пусть бог меня сразит,
Коль ведал я, что будет ваш смелый сын убит.
Нет, я не слышал даже, чтоб говорили худо
Здесь про того, кого всю жизнь оплакивать я буду».

1098
Млад Гизельхер охраной снабдил гостей своих.
До самых Нидерландов сопровождал он их.
Домой с недоброй вестью приехали они,
И старый Зигмунд встречен был рыданьями родни.

1099
Сказать вам не могу я, что дальше с ними стало.
Я знаю лишь, как в Вормсе Кримхильда горевала.
Она превозмогала отчаянье свое
Лишь потому, что Гизельхер был около нее.

1100
Настала для Брюнхильды минута торжества.
Ей было горя мало, что слезы льет вдова.
Она к своей золовке питала лишь вражду,
Чем в свой черед и на себя накликала беду.[1113]

1101
Когда лишиться мужа пришлось Кримхильде вдруг,
Граф Эккеварт остался при ней с толпою слуг.
По целым дням сидел он с несчастною вдовою
И горевал о Зигфриде с ней вместе всей душою.

1102
Близ вормсского собора ей выстроили дом.
Был он обставлен пышно, хватало места в нем.
Там заперлась Кримхильда и только по утрам
Ходила мужа поминать со свитой в божий храм.

1103
Оттуда отправлялась она в мороз и в зной
На кладбище, где Зигфрид лежал в земле сырой.
Там Господа Кримхильда, как верная подруга,
Молила о спасении души ее супруга.

1104
Нередко к ней являлась и королева-мать.
Не уставала Ута Кримхильду утешать,
Но дочь ее, как прежде, была тоски полна.
Вовеки не печалилась так ни одна жена,

1105
Чей муж погиб до срока, в расцвете лет и сил.
Вдову душою твердой создатель наделил.
Она грустила долго о Зигфриде своем
И отомстила за него с лихвой врагам потом.

1106
Три с половиной года[1114] — ручаюсь в этом вам —
Кримхильда предавалась унынью и слезам,
Ни Гунтеру ни разу словечка не сказав,
Ни глаз на злого Хагена ни разу не подняв.

1107
И вот владетель Тронье промолвил: «Государь,
Не худо бы с сестрою вам сблизиться, как встарь.
Когда б опять в доверье к Кримхильде вы вошли,
Клад нибелунгов[1115] мы б к себе на Рейн перевезли».

1108
Король сказал: «Считаю совет разумным я
И попрошу, чтоб братья — они ведь с ней друзья —
Кримхильду убедили со мною примириться».
На это Хаген возразил: «Она не покорится».

1109
С маркграфом Гере вместе был Ортвин призван в зал.
Отправиться к Кримхильде король им приказал.
Млад Гизельхер и Гернот сопровождали их,
И Гернот стал увещевать сестру в словах таких:

1110
«Довольно о супруге скорбеть вам день и ночь.
Он умер, и слезами ему нельзя помочь.
Король, наш брат, клянется вам, госпожа, к тому же,
Что нет у вас причин винить его в убийстве мужа».

1111
Она сказала: «В этом я не виню его.
Убил не он, а Хаген супруга моего.
Злодею я открыла, где Зигфрид уязвим,
Зато и каюсь, что была столь откровенна с ним.

1112
Когда б я мужней тайны не выдала сама,
Мне б не пришлось от горя теперь сходить с ума.
Нет, тех, кем сгублен Зигфрид, я не могу простить».[1116]
Тут начал Гизельхер сестру за Гунтера просить.

1113
Она дала согласье на встречу с королем,
И к ней явился Гунтер со всем своим двором.
Лишь Хаген не решился отправиться туда —
Уж слишком много причинил Кримхильде он вреда.

1114
А Гунтер оправдался и ею был прощен.
С сестрой расцеловался в знак примиренья он.
Давно бы уж поладить сумел с Кримхильдой брат,
Когда бы он не чувствовал, что вправду виноват.

1115
Немало при свиданье пролито было слез.
Забыла зло Кримхильда всем, кто ей вред нанес,
И в сердце затаила лишь к Хагену вражду —
Ведь это он один навлек на Зигфрида беду.

1116
Затем вдове внушили, что клад на Рейн она
Из края нибелунгов перевезти должна:
Как свадебный подарок, его ей дал супруг,[1117]
И неразумно выпускать сокровище из рук.

1117
Она за этим кладом, который в недрах гор
Могучий карлик Альбрих стерег с давнишних пор,
Послала восемь тысяч бургундов удалых.
Вели с собою Гизельхер, а также Гернот их.

1118
Гостей завидел Альбрих и так сказал друзьям:
«Отряжены Кримхильдой они за кладом к нам.
Я ж отказать не смею владычице своей —
Как свадебный подарок клад супругом отдан ей.

1119
Осталось бы, конечно, сокровище у нас,
Когда б бесстрашный Зигфрид до срока не угас
И не исчез бесследно в могиле вместе с ним
Плащ-невидимка, что всегда героем был носим.[1118]

1120
Уж лучше б не был витязь заброшен к нам судьбою:
Себе на горе взял он плащ-невидимку[1119] с бою
И добыл во владенье край отдаленный наш».
Тут побежал разыскивать ключи от клада страж.

1121
Под самою горою разбили рейнцы стан,
И братьям королевы был клад несметный сдан.
Они на берег моря его перевезли
И стали для отправки в Вормс грузить на корабли.

1122
О нем чудес немало рассказывают были;
Четыре дня и ночи с горы его возили
Двенадцать до отказа нагруженных возов,
И в сутки делал каждый воз не меньше трех концов.

1123
Лишь золото да камни тот составляли клад.
Когда бы дать в нем долю на свете всем подряд,
Он и на марку меньше от этого б не стал.
Недаром Хаген так давно им завладеть мечтал.

1124
Был там и жезл волшебный:[1120] кто им владеть умел,
Тот власть над целым миром в своих руках имел.
Утратил смелый Альбрих не только клад в те дни:
За Гернотом уехала и часть его родни.

1125
Когда же возвратились два короля домой
И в Вормсе клад вернули сполна сестре родной,
Там золотом набили все башни и подвалы.
Сокровища несметнее на свете не бывало.

1126
Но тысячею кладов Кримхильда б поступилась
И стать последней нищей охотно согласилась,
Когда б супруга к жизни могла вернуть она.
Вовеки мужу не была столь предана жена.

1127
Теперь, когда Кримхильде был клад ее вручен,
На Рейн съезжаться стали бойцы со всех сторон,
И так их осыпала подарками вдова.
Что повсеместно шла о ней похвальная молва.

1128
Стал государю Хаген нашептывать с тревогой:
«И бедным и богатым дарит она так много,
Что витязи на службу к ней повалят валом,
А это для Бургундии не кончится добром».[1121]

1129
«Сестра — хозяйка клада, — изрек король в ответ. —
Как с ним она поступит, мне, право, дела нет.[1122]
Утратить слишком страшно мне вновь приязнь ее,
Чтоб я мешал ей расточать имущество свое».

1130
На это молвил Хаген: «Нет, женщину вовек
Не подпустил бы к кладу разумный человек.
Богатства у Кримхильды вам отобрать пора,
Пока вас до беды, король, не довела сестра».

1131
Сказал державный Гунтер: «Поклялся я, что впредь
Кримхильде не придется обид от нас терпеть,
И слова не нарушу: она — сестра моя».
Воскликнул Хаген: «Пустяки! За все в ответе я».

1132
Ему поддался Гунтер, обет свой преступил[1123] —
И у вдовы отобран тот клад несметный был,
Ключи ж от клада в руки дал Хагену король.
Был этим Гернот оскорблен, как никогда дотоль.

1133
А Гизельхер воскликнул: «Я Хагена уйму
И притеснять Кримхильду не разрешу ему.
Давно б его осек я, не будь мы с ним в родстве».
Так вновь был нанесен ущерб беспомощной вдове.

1134
Промолвил Гернот: «В тягость нам будет этот клад.
Его мы в воды Рейна опустим,[1124] милый брат,
Чтоб не вселял он зависть вовеки ни в кого».
Тут к Гизельхеру, вся в слезах, пришла сестра его.

1135
Она сказала: «Брат мой, сестре защитой будь.[1125]
Заставь вдове несчастной ее добро вернуть».
Ей Гизельхер ответил: «Уехать надо нам.
Когда ж воротимся, твой клад тебе верну я сам».

1136
Сопровождать в дорогу трех братьев-королей
Отправилось немало вассалов и друзей.
Один лишь Хаген дома остаться пожелал —
Кримхильде горе новое он приуготовлял.

1137
Пока в отъезде были три венценосных брата,
В Лохгейм на Рейне Хаген увез тот клад богатый
И утопил, чтоб после воспользоваться им,
Но так и не пришлось ему владеть добром чужим.

1138
Когда в столицу братья вернулись наконец,
С толпою дам Кримхильда явилась во дворец.
Узнав, что ей обида нанесена опять,
Не мог негодования млад Гизельхер сдержать.

1139
В своих владыках Хаген такую вызвал злость,
Что двор ему покинуть на долгий срок пришлось,
Но все ж был королями прощен вассал опальный.
Зато стяжал он ненависть вдовы многострадальной.

1140
Еще когда им в реку клад не был погружен,
Друг другу дали клятву три короля и он,
Не прикасаться к кладу, покуда жизнь их длится,
И никому не открывать, где он теперь хранится.[1126]

1141
А для вдовы настала печальная пора.
Ее всего лишили — и мужа и добра,
И сердце ей томили обида и кручина,
Предел которым положить сумела лишь кончина.

1142
Так, после смерти мужа, — я вам ручаюсь в том, —
Тринадцать лет Кримхильда жила, скорбя о нем.[1127]
О Зигфриде не в силах забыть она была,
За что и воздавалась ей людьми везде хвала.