Томас Мэлори - Смерть Артура
Тут удалился Мерлин и явился вновь в обличии древнего старца восьмидесяти лет. И Артур возрадовался, ибо этот старец был с виду очень мудр. Спросил его старец:
– Отчего ты так печален?
– Поневоле будешь тут печален, – отвечал Артур, – ибо много к тому причин. Только сейчас был здесь отрок, который поведал мне многое, чего, думается мне, не должен он был знать, ибо он не вышел годами, чтобы знать моего отца.
– Нет, – сказал старец, – тот отрок поведал вам правду, и он еще многое рассказал бы вам, пожелай вы его выслушать. Но в недавнее время вы совершили поступок, за который Господь гневался на вас, ибо вы возлежали с сестрой вашей и от нее зачали сына, от руки которого погибнете вы и все рыцари вашего королевства.
– Кто таков ты, – вопросил Артур, – Что приносишь мне такие вести?
– Сэр, я – Мерлин, и я же являлся вам в обличии отрока.
– А-а, – сказал король, – ты удивительный человек. Но я более всего дивлюсь твоим словам, что я должен погибнуть в бою.
– Не дивитесь, – сказал Мерлин, – ибо такова Божия воля, чтобы тело ваше понесло кару за ваши дурные дела. Но сокрушаться должно более мне, – сказал Мерлин, – ибо мне предстоит погибнуть позорной смертью: быть заживо зарытым в землю; вы же умрете смертью славной.
Покуда так толковали они, подъехал человек с конем для короля, и король уселся на коня, а Мерлин – на другого, и поскакали они в Карлион.
А там спросил король Эктора и Ульфиуса о том, как он был рожден на свет, и они рассказали, что отец его – король Утер, а королева Игрейна – мать.
– Так и Мерлин говорил мне. Пусть пошлют за моею матерью, дабы мог я говорить с нею. И если она сама это скажет, тогда я поверю.
С превеликой поспешностью послали за королевой, и прибыла она вместе с Феей Морганой, дочерью своею, которая была так прекрасна собою, что лучше и быть не может. Король встретил Игрейну с радушием и почетом.
21Вышел тут Ульфиус и говорил открыто, так что и король, и все, кто пировал там, могли слышать:
– Ты лживейщая женщина в свете и предательница пред королем.
– Гляди, – сказал король Артур, – обвинение твое тяжко; ты несешь ответ за свои слова.
– Сэр, я знаю, что говорю, – отвечал Ульфиус, – и вот перчатка моя, дабы доказать мою правоту всякому, кто бы ни вздумал говорить противное. Из-за этой королевы Игрейны несете вы великий ущерб, из-за нее же и великая война ваша, ибо если бы открыла она еще при жизни Утера тайну вашего рождения и как вы были зачаты, то не пришлось бы вам вести смертную войну, какую вы вели. Ведь почти никто из баронов в вашем королевстве не знал, чей вы сын и кто вас породил; ей же, которая произвела вас на свет из чрева своего, надлежало открыто о том поведать, дабы восстановить свою честь и вашу, а равно и всего королевства. Оттого я и обвиняю ее в предательстве пред Богом, и пред вами, и пред королевством вашим. И кто станет говорить противное, тому докажу я свою правоту в честном поединке.
Тут заговорила Игрейна и молвила:
– Я женщина и не могу сразиться с вами; но, дабы поддержать честь мою, я верю, отыскался бы добрый человек, который взял бы мою сторону в споре. Но, – так говорила она, – Мерлин хорошо знает, и вы, сэр Ульфиус, тоже, как пришел ко мне король Утер в замок Тинтагиль в обличии моего супруга, убитого за три часа до того, и как в ту ночь зачала я от него, а он на четырнадцатый день со мною обвенчался. И по его велению, когда родилось дитя, отдали его на воспитание Мерлину. А я никогда больше не видела ребенка и не знаю даже имени его; потому не смогла бы его признать.
Тут оборотился Ульфиус к Мерлину:
– Вы тогда более виновны, нежели королева.
– Сэр, я ведаю лишь, – молвила Игрейна, – что родила младенца от супруга моего короля Утера, но никогда я не узнала, что с ним сделалось. – ^
Тогда король взял за руку Мерлина и сказал такие слова:
– Эта женщина – моя мать?
– Воистину, сэр, это она.
Тут выступил сэр Эктор и свидетельствовал, как взрастил он его по велению короля Утера. И тогда заключил король Артур свою мать, королеву Игрейну, в объятия и целовал ее, и плакали они оба на груди друг у друга. И повелел король устроить пир на восемь дней.
В один из этих дней приехал ко двору оруженосец верхом, гнал он перед собой коня, а поперек седла лежал смертельно раненный рыцарь. И поведал оруженосец о том, что в лесу, у источника, какой-то рыцарь разбил шатер.
– И убил он моего господина, доброго рыцаря по имени Милее. Потому заклинаю вас: пусть похоронят моего господина и пусть кто-нибудь из рыцарей отомстит за его смерть.
Тут поднялись при дворе толки о гибели того рыцаря, и каждый высказывал свое суждение.
И выступил Грифлет, который был еще оруженосцем, ибо был он молод, одних лет с королем Артуром, и стал просить короля в награду за всю службу, что сослужил он ему, посвятить его в Рыцарский Орден.
22– Ты еще слишком юн и нежен возрастом, – возразил король Артур, – чтобы принять на себя столь высокое звание.
– Сэр, – сказал Грифлет, – заклинаю вас, посвятите меня в рыцари!
– Сэр, – сказал Мерлин, – весьма жаль было бы потерять Грифлета, ибо он станет мужем превосходных достоинств, когда достигнет совершеннолетия, и до конца дней своих не покинет вас. Если же подвергнет он опасности свое юное тело в схватке с тем рыцарем у источника, то он может и вовсе не вернуться назад, ибо тот рыцарь – один из лучших в мире и сильнейший в военном искусстве муж.
– Что ж, – сказал Артур, – раз таково желание твое, быть тебе рыцарем.
Так, по желанию Грифлета, король произвел его в рыцари.
– А теперь, – сказал Артур Грифлету, – раз я произвел тебя в рыцари, должен ты исполнить одно мое желание.
– Все, что/будет вам угодно, – отвечал Грифлет.
– Поклянись мне жизнью твоею, что, кончив поединок с рыцарем у источника, на коне ли ты останешься или пеш, сразу ты вернешься ко мне, не вступая с ним далее в препирательства.
– Клянусь вам, – сказал Грифлет, – как вы того желаете.
. И в превеликой поспешности сел Грифлет на коня, взял щит и копье и так поскакал во весь опор к источнику. Там увидел он богатый шатер, поблизости стоял покрытый попоной конь под добрым седлом и взнузданный, а на дереве висел разноцветный щит и рядом – большое копье. Ударил по щиту Грифлет рукояткой своего копья – и упал щит.
Тут вышел из шатра рыцарь и спросил: – Любезный рыцарь, зачем сбили вы наземь мой щит?
– Затем, сэр, что я желаю сразиться с вами, – отвечал Грифлет.
– Сэр, лучше бы вам не делать этого, – сказал тот король, – ибо вы молоды и недавно произведены в рыцари и сила ваша с моей не сравнится.
– Что же с того, – отвечал Грифлет. – Я желаю сразиться с вами.
– Не по сердцу мне это, – сказал рыцарь, – но раз уже все равно придется сражаться, я должен приготовиться к поединку. Откуда вы? – спросил рыцарь.
– Сэр, я состою при дворе короля Артура.
Вот ринулись друг на друга два рыцаря, да с такой силой, что Грифлетово копье разлетелось в куски. А тот пробил Грифлету щи г и грудь с левой стороны, так что копье сломалось и обломок застрял у него в груди, и пали наземь конь со всадником.
Увидел рыцарь, что лежит Грифлет на земле, спешился он в глубокой печали, ибо думал, что убил его. Расшнуровал он ему завязки под шлемом и дал вздохнуть полной грудью. А потом так, с обломком копья в груди, посадил на свою лошадь, натянул поводья и поручил его Господу, сказав так:
– У него было храброе сердце! – И еще сказал: – Если б он остался в живых, из него вышел бы замечательный рыцарь.
И поехал Грифлет ко двору короля Артура, где его все горько оплакивали. Но искусные лекари исцелили его, и был он спасен.
Тем временем прибыли ко двору двенадцать рыцарей, мужи возраста преклонного, посланные от Римского императора. И они потребовали у Артура дани от его королевства, а не то император разорит его и все его владения.
– Что ж, – сказал король Артур, – вы – всего лишь послы и потому можете говорить что хотите, а иначе приняли бы вы; смерть за эти слова. Но вот вам мой ответ: от меня императору дань не причитается, и ничего я ему не уплачу, лишь на поле честной брани уплачу я ему дань мечом острым или острым копьем. И клянусь душой отца моего Утера, близок срок, когда это сбудется!
С тем и отбыли послы в превеликом гневе, да и король Артур разгневался тоже, ибо прибыли они в недобрый час.
Но король гневался из-за ран сэра Грифлета, и вот повелел он верному человеку при своих покоях, чтобы еще до наступления дня лучший конь королевский, и доспехи, и все, что до королевской особы принадлежит, было вывезено за городскую стену еще перед наступлением завтрашнего дня. И в назначенном месте сошелся он с тем человеком, приведшим ему коня, поднялся в седло, воздел щит, подхватил копье и повелел своему постельничему поджидать там его возвращения.
Ехал Артур тихим шагом, покуда не настал день. И тут вдруг видит он, что трое мужиков гонятся за Мерлином и вот-вот настигнут его и убьют. Поскакал король прямо на них и повелел им: «Прочь, мужланы!» Перепугались они, увидев всадника, и убежали.
