Абульхасан Рудаки - Ирано-таджикская поэзия
Пусть миру принесут плоды стократ
Богатства духа, что собрал Сократ!
Беспечности и низости далек,
Он был как светоч с головы до ног.
Отверг он тлен богатства и тщеты
И пожелал добра и простоты.
И стал его имуществом один
Огромный старый глиняный кувшин,
С отбитым краем, с трещиной у дна.
Негодный для хранения вина.
Когда грозила стужа, снег валил,
Сократ в кувшине ночи проводил.
А утром выходил на солнце он
Погреться, сам, как солнце, обнажен.
(И рубища он даже не имел.)
Перед кувшином как-то он сидел,
Впивая, как цветок, тепло весны.
А мимо проезжал царь той страны,
Сказал: «Привет тебе и добрый час!
Но что же ты скрываешься от нас?
Ты, всеми уважаемый мудрец,
К нам не зашел ни разу во дворец!»
Сократ ответил: «Стар я, силы нет.
Несу я трудный подвиг много лет».
И царь спросил: «Кто вынудил тебя
Жить так печально, плоть свою губя,
Без передышки тяготы нести?»
Сократ же: «Я хочу приобрести
Богатство, обессмертить жизнь свою.
Я вечности орудие кую!»
«Богатство всей страны — в моих руках.
Всем одарю тебя!» — ответил шах.
Сократ: «О, если б был я убежден,
Что ты так щедро небом награжден,
Я покорился бы своей судьбе,
На службу опоясался б тебе.
Но жизни ты, увы, не можешь дать,
И не хочу свободу я терять.
Ведет к свободе путь суровый мой,
И он преграда меж тобой и мной!»
«Проси, что хочешь, — царь ему сказал,—
Получишь все, чего б ни пожелал!»
Сократ в ответ: «Благодарю за честь,
Одна лишь у меня к вам просьба есть:
Не засти тенью царственной своей
Моей отрады — солнечных лучей!
Они — моя одежда. Мне она
По воле неба вечного дана.
Не откажи мне в просьбе, мудрый шах,
И отойди в сторонку хоть на шаг!»
Царь снял с плеча кафтан свой дорогой,
Покрытый златотканою парчой,
Подбитый мехом белого песца.
С улыбкой он на тело мудреца
Накинул драгоценный свой наряд.
Но сбросил на землю его Сократ
И мягко молвил дерзкие слова:
«Поганых шкура не годна для льва,
Носить живому саван не к лицу,
Он подобает только мертвецу.
Когда зима нарушит мой покой,
От бурь меня кувшин спасает мой;
Когда же прояснится небосвод,
Светило мира мне тепло дает!»
Как небо, был Сократ велик душой,
И тверд, и терпелив, как шар земной.
Учеников имел десятки он.
Но был средь них любимейшим — Платон.
Как драгоценный камень, на века
Выгранивал он мысль ученика.
Сказал Платону: «Дух твой, на простор
Из клетки выйдя, крылья распростер.
Так подымайся в высоту высот,
Оставив под ногами небосвод,
Над миром, где невежество и зло
Тяжелой тенью на души легло.
А были бы от зла сердца чисты,
Не знал бы мир ни распри, ни вражды.
Там, где мудрец прямым путем идет,
Невежде перепутье предстает.
Здесь, в грешном мире, где ворот не счесть,
Шесть для людей напастей горьких есть.
Невыносимой мукою томим
Тот, кто во всем завидует другим.
Всю жизнь тоской и злобою дыша,
Затянута узлом его душа.
За ним идет имущий власть злодей,
Насильник, ненавидящий людей.
А невозможность совершенья зла
Ему, как мука ада, тяжела.
И третий мученик идет за ним:
Тот, кто стяжанья жаждою томим.
Всю жизнь он лишь добычу сторожит
И, упустить боясь, над ней дрожит.
Четвертый — скряга. Хоть казна полна,
Не знает он ни радости, ни сна.
Томимый страхом разоренья, он
При жизни на геенну обречен.
Страдалец пятый — жаждущий чинов,
Удел его и жалок и суров.
Мечтой о возвышенье он живет,
Возвыситься ж — ума недостает.
Шестой — невежда. Сдержанность других
Он называет малодушьем их,
Не видит он достоинства ни в ком
И покрывает сам себя стыдом.
Один язык у нас, а уха — два,
Чтоб слышать много, но беречь слова.
Не доверяйся алчности своей,
Жить по своим возможностям умей.
Ведь лучше бедным, но свободным быть,
Себе, а не хозяину служить.
Жемчужины познаний собери,
Тропу деяний прямо протори,
И славы мяч у сверстников возьмешь,
И мудрых за собою поведешь.
Как торгаша, гони из сердца ложь,
Правдивым словом опрокинь вельмож.
Путем добра и верности иди,
Лишь с мужественным дружбу заводи.
И знай, порой под маской доброты
Таятся равнодушия черты.
Хотя сандал и не богат теплом,
Есть для сердец горячих польза в нем.
И в щепки разлетаются порой
Сандаловые ветви под грозой.
Чем пуще будет ветер бушевать,
Тем яростней начнет костер пылать.
Три возраста мы числим основных,
Но средний возраст лучше двух иных.
Коль муж и дряхл, и борода седа,
Но злоба в нем крепка и молода,
И черен сердцем старый человек,
Какая польза, что он прожил век?
Так волк, заматерев и возмужав,
Сильнее выкажет свой волчий нрав.
Беги его! Не знайся с ним ни дня!
Его слова — обман и западня.
Коварству в западню не попадись!
Доверясь волку, жизни не лишись».
РАССКАЗ О ХИТРОЙ ПТИЦЕ И ГЛУПОЙ РЫБЕ
Жила в Омане птица-рыболов,
Взимала рыбой дань с морских валов.
Ловитвой в море занималась днем,
Спала же на песке береговом.
И рыбы сами на крючки когтей,
Завороженные, стремились к ней.
Но старческая немощь подошла,
Охотничьи орудья отняла.
Ослабло зренье, и не стало сил
В когтях и в мышцах облинявших крыл.
По целым дням на берегу она
Сидела, безнадежности полна.
В волнах играли сотни рыбьих стай,
Как на шелках рисует их Китай.
Как будто огнезвездный небосклон
Был в зеркале текучем отражен.
Глядела птица на простор морской,
Как нищий на обильный стол чужой.
Хоть вот он — рядом лакомый кусок,
Но так недосягаемо далек!
И рыбка шаловливая одна
К несчастной птице выплыла со дна.
И так как в безопасности была,
Над птицею глумиться начала:
«Эй, лютый бич сородичей моих!
Ты божья кара племени немых,
От злого клюва, от когтей твоих
Оделись мы в кольчугу волн морских.
Что ж ты сидишь, угрюма и скучна,
Иль уж для дела больше не годна?
Кто силы и когтей тебя лишил,
Густые перья выщипал из крыл?»
А птица ей: «Больна я и стара.
Совсем слаба. Прошла моя пора!
Исчезла хищность прежняя моя,
В делах моих раскаиваюсь я.
Я плачу, сожаления полна,
Что так была преступна и грешна.
От молодой горячности все зло,
Содеянное мной, произошло!
О, угрызенья совести! О, стыд!
Он рыбьей костью сердце мне язвит.
Теперь я твари не клюю живой!
В слезах, питаясь горькою травой,
Достигла я душевной чистоты.
Теперь-то уж меня не бойся ты!
Я рада, что моя утихла прыть…
Давай по-братски, безмятежно жить,
Чтоб амальгаму злобы с сердца смыть,
Чтоб серебром добра его покрыть.
С открытою душой ко мне приди,
От сердца недоверье отведи.
Вот этой крепко скрученной травой
Ты завяжи мне клюв зловредный мой,
Чтоб в безопасности ты с этих пор
Могла вступать со мною в разговор!»
Доверчивая рыба, в тех словах
Лжи не заметив, позабыла страх,
С жгутом травинок к птице подползла
И прямо в птичье горло путь нашла.
Оборвалось ее житье — бытье,
Как будто вовсе не было ее.
*
Из чаши света, кравчий, дай испить,
Чтоб недра мрака ярко озарить!
Чтобы от гневных языков огня
Бежала ложь, как ночь от солнца дня.
Приди, о долгожданный наш певец,
Учитель мудрый раненых сердец!
Рыданьем чанга сладко утиши
Скорбь тайную истерзанной души!
КНИГА МУДРОСТИ ФЕЙСОГРАСА
Дошли преданья древние до нас.
Как милостью небесной Фейсограс
Открыл замок сокровищницы слов,
Осыпал землю ливнем жемчугов:
«О ты, что раковиною морской
Вбираешь рокот глубины мирской,
Прислушивайся к голосу наук
И грубых дел остерегайся, друг!
Будь благороден, добр и справедлив,
И если ты душою прозорлив,
Сердечен — должен сам себя стыдить,
Когда задумал злое совершить.
А если ты открыл свои уста,
Пусть будет речь разумна, не пуста.
Глубокой мыслью речь вооружи,
К заветам мудрым слух насторожи.
Пред тем, как ночь завесит твой порог,
Пред тем, как, сонный, свалишься ты с ног,
Ты памятью свой разум озари
И день минувший весь пересмотри.
Все ладно ль за день у тебя прошло,
Что сделал за день ты — добро иль зло?
Собой владел ли? Мудр и сдержан был
Иль разума границы преступил?
На золото, как скряга, не молись.
Как язвы, скряжничества устыдись.
Богатством не спасешься от беды.
Из-за довольства иль из-за нужды
В печали жизнь свою не проводи.
Путь между ними средний находи.
Но нет для сердца тяжести лютей.
Чем зависть к доблестям других людей.
И если хочешь ты свой утлый челн
Под этим сводом, что коварства полн,
До пристани надежной довести,
Друзей найти на жизненном пути,
На жизнь людей и на дела сперва
Гляди, — не на красивые слова.
Красно он говорит, — но от него
Что пользы, коль дурны дела его?
Когда поправший правду царь начнет
Все делать, что ему на ум взбредет,
Забыв о людях и о нуждах их,
Он сам разрушит зданье дел своих.
Не мучь безмерно душу каждый час
Исканьем в мире власти и богатств.
Не рвись к тому, что взять не удалось
Иль что само собою не далось.
Нет, отступи и, с силами затем
Собравшись, сразу овладеешь всем!»
КНИГА МУДРОСТИ АСКАЛИНУСА
За добрый жизни дар — благодари,
Зло — истреби и след его сотри.
Но не уйдет от зла во весь свой век
Неблагодарный сердцем человек.
Достойнее ярмо нужды носить,
Чем у бездушных милости просить.
Подобную кристальному ручью,
Храни от загрязненья честь свою.
Не сравнивай поток ее живой
С водой болот, стоячей и гнилой.
Растленному, хоть он в беде живет,
Спасенья золото не принесет.
Развратному не расточай щедрот,
Не то тебя за сводню он сочтет.
Но лучше сыпать жемчуг в океан,
Чем скряге недостойному в карман.
Заветам мудрых сердце отвори.
Пустых, бесцельных слов не говори.
Да не коснется ложь речей твоих,
Да будет правда украшеньем их.
Как ии нарядно ты слова завьешь.
Что пользы в том, когда внутри их ложь!
С прекрасными словами смысл большой
Счастливо сочетай, как плоть с душой.
Как внешность, мир свой внутренний укрась,
Богатый духом — будь и с виду князь.
РАССКАЗ О ЮНОШЕ В ПЫШНОМ ХАЛАТЕ
Жил юноша и знатен и богат.
Надев однажды лучший свой халат,
Он некоего старца посетил,
Седого наблюдателя светил.
Решил хозяин: «Пышный, как павлин,
Ко мне пришел, должно быть, царский сын».
Приветом добрым он почтил его,
На лучшем месте посадил его.
Тут гость замок беседы отомкнул
И струны красноречья натянул.
Тянул со всех концов, и вкривь, и вкось,
Но мысль облечь в слова не удалось.
Груба, нестройна речь его была
И никакого смысла не несла,
Хоть и болтал без умолку язык.
И тут в сердцах сказал ему старик:
«Раз ты и трех связать не можешь слов
И разговор твой пуст и бестолков,
Скрыть от людей невежество навряд
Тебе поможет пышный твой наряд!
Язык твой бедность мыслей выдает.
Тебе парча с бобрами не идет.
Пусть, как халата твоего узор,
Живым умом твой блещет разговор
Иль царский шелк на рубище сменяй,
Одежду к скудоумью приравняй!»
*
О кравчий, жажду сердца утоли,
Единством дух и тело надели!
Чтоб, как в стекле, рубиновым огнем
Блистал мой разум в естестве моем.
Приди, певец веселый, к нам на пир.
И принеси в согласных струнах мир.
Да сгладит рознь в деяниях людей
Созвучья песни сладостной твоей!
ЗАВОЕВАНИЕ МИРА ИСКAHДАРОМ, ПОСТРОЕНИЕ ГОРОДОВ И УСТАНОВЛЕНИЕ ИМ НОВЫХ ПОРЯДКОВ УПРАВЛЕНИЯ
Вот повесть, как дары творящих сил
Шах Искандар в деяниях раскрыл.
А сам певец достоин был венца,—
Он сев надежды заронил в сердца…
Он поднял знамя правды, как пророк,
Пером из сердца вычеркнул порок.
Он пел о том, как на рассвете дня
На битву Искандар погнал коня.
Повел на Запад он громаду сил,
Лицом, как солнце, Запад озарил.
Затем мечей блистающих удар
Обрушил он на черный Зангибар.
Пыль с зеркала души Египта стер,
Крыло свободы над рабом простер.
И на Дару, на сонмы сил его,
Повел войска — и разгромил его.
На нем одежды жизни разорвал,
Свободу угнетенным даровал.
Потом ворвался в северный простор,
На сумрачных горах разбил шатер.
Он земли нанизал, как жемчуга,
От южных пальм но вечные снега.
Стяг водрузил на берегах Аму,
И поклонился весь Восток ему.
Он степь Хорезма взглядом озарил,
Мечом ворота Инда отворил.
От Чина и до Рума, по Эпир,
Как циркулем, обвел подлунный мир.
Ярмо Дары с народов сбросил он
И справедливый утвердил закон.
Неправду со скрижалей мира смыл,
Йездана веру в мире утвердил.
В походах строил он за градом град,
Прекрасные, как Мерв и как Герат,
Как Самарканд. Потом возведена
Была при нем великая стена,
Чтоб орд Яджуджа бешеный поток
Не затоплял спасенный им Восток.
Пройдя всю твердь материковых стран,
Он пред собой увидел океан.
И в брызгах пенных волн, в соленой мгле
Летел он на крылатом корабле.
След корабля его, как письмена,
Запечатлела синяя волна,
Как летопись на свитке голубом…
Чеканить деньги начали при нем:
На золоте и серебре видна
Его печать по наши времена.
Он поощрял умелых ковачей,
Искусных в ковке шлемов к мечей.
И родилось при нем и в мир пришло
Тончайших ювелиров ремесло.
Во всех главнейших областях земных
Назначил он наместников своих.
И рукописи с древних языков,
Исполненные мудростью веков,
Он, чтобы целый мир их мог прочесть,
Велел на речь Юнана перевесть.
Ученые, пророки, мудрецы,
Хранители познанья и творцы,
Как солнце, разгоняющее тьму,
Сопутствовали ревностно ему.
В его созвездье были — Булинас,
И Хызр бессмертный, и пророк Ильяс.
Когда встречал он трудности в пути,
Которых грань не мог он перейти,
Он призывал ученых на совет.
Чтоб на любой вопрос найти ответ.
Был сердцем прозорлив и знаньем он
Превыше всех мудрейших одарен.
Распутал он, усердием горя,
Фригийский узел Гордия-царя.
Душа с познаньем связана навек.
Познанье сердцем черпай, человек!
Просторы духа мудрости зерном,
Как пажити, засеяны творцом.
Им не опасны ни огонь, ни меч,
И смерть не может жизни их пресечь.
РАССКАЗ О СУДЬЕ
Жил муж, исполнен правды и добра,
Но, не имев ни горсти серебра.
Удачи стал искать в чужих краях.
Его заметил некий славный шах
И вскоре, восхитясь его умом,
Судьей поставил в городе своем.
Хотя судья был мудр и справедлив,
Но заступил ему дорогу див.
Отверзла ядовитые уста,
Оболгала беднягу клевета.
Шах, лжи поверя, гневом воспылал,
Он дом судьи разграбить приказал,
И денег и добра — лишив всего,
Велел отрезать уши у него.
Несчастный, все безвинно потеряв,
Приказ владыки страшный услыхав,
Ответил: «Мне не жаль казны моей,
Но, шах! Прочь руки от моих ушей!
Не брал я уши из твоей казны,
Они самой природой мне даны.
Все, что я нажил у тебя в стране,
Коль я не прав, возьми, не нужно мне.
Но сам ты справедливым будь судьей,
Оставь мне то, что я привез с собой!»
От мудрой речи шахский гнев остыл,
И странника он с миром отпустил.
И тот, от вражьих пут освобожден,
Остался гол, — таким, как был рожден.
*
Подай мне, кравчий, знойного вина,
Да будет в сердце ложь им спалена!
Пусть разум солнцем душу озарит,
Пусть все, что низко в ней, дотла сгорит!
КНИГА ИСКAHДАРА
Измлада Искандар в душе носил
Сокровищницу знаний, тайн и сил.
Алмазы мудрости, как вечный свет,
Открыл он миру, словно сонм планет.
Венчайся же алмазным тем венцом,
Беседовать достойный с мудрецом!
У шаха Арасту-наставник был,
Он шаха щедро знаньем одарил.
Сам Искандар, когда еще был мал,
Главу перед учителем склонял
С почтением. И некто из вельмож
Сказал: «Ему ты почесть воздаешь
Превыше, чем державному отцу.
О князь, тебе ведь это не к лицу!»
Князь молвил: «Он мне правды знанье дал,
Он разум мой и сердце воспитал.
Во мне он с детства заложил черты
Величия, добра и красоты.
Родитель дал мне жизнь на краткий срок,
Наставник же бессмертье мне предрек.
Родитель мой мне дал язык отцов,
Учитель — россыпи алмазных слов.
Отец призвал меня на свет земной,
Учитель мир открыл передо мной».
Раз Искандар день целый не видал
Просящих пред собой. И он сказал:
«Сей день — не в день! Ведь я не защитил
Несчастных, бедняков не одарил.
Я неимущим не дал серебра…
И я не покарал врагов добра!»
Останется для будущих времен
То. что сказал в тот день вельможам он;
Пусть видят мир свой внутренний они
И дети их во все земные дни;
Пусть свой духовный строй узрят навек,
Как лик в зерцале видит человек,
Познанья знак в душе разумных, — он
Сильней телесных ран запечатлен.
Коль не смертельна рана, то она
Бальзамом может быть исцелена,
Но знание, как вечная звезда,
В сознанье не затмится никогда.
В вине раскайся — искупить ее
Поможет пусть раскаянье твое!
Предвестника мучений — бойся мук,
Не простирай за муку мстящих рук.
Живого, друг, нетрудно с ног свалить,
Но мертвого нет силы воскресить.
Щедрей вокруг себя людей дари,
Но их за дареное не кори.
Дари щедрой, но меньше с них бери,
Свой путь великодушьем озари.
Ты помнишь повесть, как погиб Дара,
Лишился трона, славы и добра.
Мечами приближенных поражен,
Пал, благородной кровью обагрен.
Как яблоня в тени, в чертоге нег
Цвела его царевна — Роушанек.
В час смерти чистый перл — дитя свое.—
Он Искандару завещал ее.
Внял Искандар, невесту принял он.
Но сердцем был глубоко омрачен.
И некто вопросил: «Что грустен ты?
Ведь в мире нет подобной красоты.
Твоей женой достойна стать она!»
Ответил шах: «Мне к ней любовь страшна.
Боюсь, что, если сильно полюблю,
Я потеряю мощь и власть мою.
Не властен в воле сделаюсь моей,
Такой позор не скроешь от людей.
И скажут правдолюбцы: «Вот мертвец
Отныне правит им — ее отец!
Пусть шах страну Дары завоевал,
Но дочери Дары рабом не стал».
РАССКАЗ О ПАРВИЗЕ И РЫБАКЕ
Парвиз с Ширин, любимою женой,
Сидел, как солнце ясное с луной.
И вот в подарок — дар морских валов —
Принес им рыбу некий рыболов.
Ты в жизни рыбы не видал такой,
То было чудо глубины морской.
Ее перо — как розовый коралл,
Ее покров дирхемами сверкал.
Полно икрой янтарное нутро,
А чешуя на ней — как серебро.
Парвиз был этой рыбой восхищен,
И в щедрые ладони хлопнул он.
Явился мигом старый казначей,
Хранитель всех сокровищ и ключей.
Он тысячу дирхемов серебром
Принес и положил перед царем.
И рыбаку их отдал властелин.
Увидев это, молвила Ширин:
«О мудрости и щедрости река!
Такая плата слишком велика.
Теперь кому б ты сколько ни давал,
Все скажут: «Вот каким скупым он стал!
Он тысячу дирхемов заплатил
За рыбину, о нас же позабыл.
Ведь это мелочь, правду говоря.
Перед былою щедростью царя!»
Парвиз спросил: «Совет ты можешь дать,
Как у бедняги деньги отобрать?»
Сказала: «Ты спроси его: «Отец,
Твоя добыча — самка иль самец?»
Что б ни ответил он, скажи одно:
«Увы, мне это есть запрещено.
Ты эту рыбу унеси с собой,
А мне верни кошель с моей казной!»
И был рыбак с деньгами возвращен,
Но смысл вопроса понял сразу он.
«Ни самка, ни самец, — он говорит,—
Моя добыча, а гермафродит».
Не удержался шах, захохотал.
Смеясь, удвоить плату приказал.
Взял кошельки рыбак, благодаря
Такого справедливого царя.
Когда ж он с полу ношу подымал,
Один дирхем из кошелька упал.
Рыбак поспешно ношу с плеч стащил,
Монету поднял и в кошель вложил.
Ширин сказала: «Ну и скряга — а?
Схватился за кусочек серебра!
Мой шах, такую скупость грех прощать,
Все деньги надо у него отнять!»
Шах рыбака велел назад позвать
И стал его за скупость упрекать.
Рыбак сказал: «О шах, мы дорожим
Не серебром, а именем твоим.
Я лишь затем нагнулся за деньгой,
Что обозначена она тобой,
Чтобы зловредный человек какой
На образ твой не наступил ногой»
.
И подивился шах его уму
И втрое больше денег дал ему.
*
О кравчий мой, хранитель чистых вин,
Разбей бокал, давай мне весь кувшин!
ПОХОД ИСКАНДАРА НА ЧИН
Шах Искандар — полмира властелин —
Поднялся и повел войска на Чин.
Когда хакан об этом услыхал,
Как бедствию противостать, не знал.
Отправил к Искандару он посла
С подарками — во избежанье зла;
Запас одежды, снеди и плодов
Послал ему — рабыню, двух рабов.
Шах Искандар подарки получил
И в изумленье палец прикусил.
Спросил себя: «Неужто, государь,
Так победителей дарили встарь?
Хакан тебя подарком столь скупым
Унизил бы пред воинством твоим.
То не простой подарок. Нет, в нем есть
Сокрытый смысл. Но как его прочесть?»
Шах долго думал и в конце концов
Призвал к себе на помощь мудрецов,
Испытанных наставников своих,—
Разгадку тайны он спросил у них.
И самый мудрый отвечал ему:
«Сей дар подобен тайному письму,
В нём сказано: «Будь царь ты иль солдат,
Но есть рабыня для ночных услад
И сильных два раба, чтоб исполнять,
Чего б ни захотел ты пожелать,
И есть запас одежд на круглый год,
И всяческая снедь и сладкий плод,—
Хоть ты б миры миров завоевал,
Клянусь — от жизни больше бы не взял!
О чем тогда еще вам тосковать?
Зачем с соседом мирным воевать?»
Ответ тот Искандаром понят был.
Шах злую волю в сердце преломил.
В дверь мира он к хакану постучал.
«Да будет мир меж нами!» — сам сказал.
Мир в мире — без насилий и обид —
На камне справедливости стоит.
И коль ты хочешь овладеть страной,
То на пути добра и правды стой.
ПИСЬМО ИСКАНДАРА АРАСТУ
Шах Арасту посланье написал:
«Учитель мой, меня ты воспитал.
Во мне — скрижаль ученья твоего,
И поднят я величием его.
И без тебя, наставник мой и друг,
Я не пил бы из родника наук.
Пошли мне горсть от той воды живой,
И будет счастлив выученик твой.
Дай мне заветы, как себя вести
Во всех делах на жизненном пути.
Пусть россыпью алмазною они
Сияют мне во все года и дни!»
И Арасту посланье прочитал
И для царя заветы начертал.
«О свет Юнана, просьбою своей
Ты дал мне мощь для истинных речей.
Что я перед тобой? Но я дышу,
О шах, твоим веленьем и пишу.
Сей мир — седой колдун, коварный змей,
Обманщик проницательных людей.
Нельзя понять — добро он нам сулит
Или бедой внезапною грозит.
К предательству готовый каждый час,
Все отберет в конце концов, что даст.
И все, что он обильно породит,
Он сам потом безумно истребит.
И нет светила у него в дому,
Что не уйдет со временем во тьму.
Чуть он венцами башни завершит,
Их сам землетрясеньем сокрушит.
Короной, счастьем, властью наградит,
Потом повергнет в прах, всего лишит,
Кого ни наградит, тотчас потом,
Как глупое днтя, скорбит о том.
Дешевый камень смертному дает,
Взамен алмазы чистые берет.
Вот он ущерб наносит мудрецу
И столько же взамен дает глупцу.
Он проломает брешь в стене твоей
Для укрепленья вражьих крепостей.
В саду потопчет розу и тюльпан,
Чтоб разрослись колючки и бурьян.
Мир темный смысла здравого лишен,
Добра от зла не отличает он.
Богатства у него не вымоляй,
Любым его дарам не доверяй.
Не будет меж добром и злом черты,
Когда без смысла щедрым будешь ты.
И если даже царство в дар даешь,
Но безрассудно — дар твой стоит грош».
РАССКАЗ ОБ УЧЕНОМ, ПОТЕРПЕВШЕМ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
Жил муж — светлосердечен и учен.
В кругу невежд истосковался он.
Чтоб с сердца смыть печаль, однажды в ночь
Собрал пожитки и уехал прочь.
И вытерпел в пути пустыни зной,
И на корабль надежный сел, как Ной.
Но в море дивы разъяренных волн
Корабль разбили, словно утлый челн.
Был вычеркнут из книги жизни он,
Но все же был нечаянно спасен.
С обломками из бездны водяной
Он на берег был выброшен волной.
Там, чтоб себя хоть скудно пропитать,
Он проходящим людям стал гадать.
Он палкой на песке изобразил
Движение планет и строй светил.
Сходиться люди начали к нему,
Дабы узнать, что суждено кому.
Он так был в предсказаниях велик,
Что до султана слух о нем достиг.
Его к себе владыка пригласил,
С собою рядом с честью посадил,
Воздал, как море, от своих щедрот
За все, что он утратил в бездне вод.
Та милость не тщеславие, — она
Была любовью к людям рождена.
Когда ученый милость увидал,
За милость благодарностью воздал.
Открыл чернила, очинил тростник,
И новый голос в тростнике возник.
Писал он: «Волю к цели устреми
И все, о шах, от разума возьми.
Соедини в себе познаний круг,
Полезен людям стань, как лучший друг.
Сил не жалей для славных дел мирских
И, друг, тогда не бойся бурь морских.
Когда гроза корабль твой разобьет
И все добро поглотит бездна вод,
Но продолжаешь ты свой путь, пока
Хотя б за доску держится рука,—
На доброе надейся, коль с тобой
Твой ум и бдительность души живой.
Не опирайся на небытие.
Что пользы в вещи, если нет ее?
*
Дай, кравчий, животворного вина!
Да будет чаша до краев полна!
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ИСКАНДАР ДОСТИГ ГОРОДА ЛЮДЕЙ, ЧИСТЫХ НРАВОМ
Мир Искандар решил завоевать,
Чтоб явное и тайное узнать.
Его поход был труден и велик.
И дивного он города достиг.
То город был особенных людей.
Там не было ни шаха, ни князей,
Ни богачей, ни бедных. Все равны,
Как братья, были люди той страны.
Был труд их легок, но всего у них
В достатке было от плодов земных.
Их нравы были чисты. И страна
Не ведала, что в мире есть война.
У каждой их семьи был сад и дом,
Не заперт ни затвором, ни замком.
Построен перед каждым домом был
Подземный склеп для родственных могил.
Был Искандар их жизнью удивлен,
И вот какой вопрос им задал он:
«Все хорошо у вас, но почему
Гробницы вам при жизни? Не пойму!»
Ответили: «Построены они,
Дабы во все свои земные дни
О смерти помнил каждый человек,
Чтоб праведно и честно прожил век.
Врата гробниц — безмолвные уста;
Но мудрым говорит их немота,
Что кратки наши дни, что все умрем,
Что этих уст мы станем языком»
Шах вопросил: «А что ж вы без замков
Живете, дверь открывши для воров?»
Ему сказали: «Нет у нас воров,
Как нет ни богачей, ни бедняков,
У нас все обеспечены равно.
Здесь, если бросишь на землю зерно,
Ты сам-семьсот получишь урожай,
Так щедро небом одарен наш край».
Шах вновь им: «Почему никто из вас
Меча не обнажил в урочный час,
Чтоб власть свою народу объявить,
Чтоб твердый свой закон установить?
Как можно жить без власти? Не пойму!»
И граждане ответили ему:
«Нет беззаконий средь людей страны!
Нам ни тиран, ни деспот не нужны».
Вновь шах спросил их: «Дайте мне ответ
А почему средь вас богатых нет?»
Сказали шаху: «Нам — сынам добра —
Противна жадность к грудам серебра.
Нет в мире яда — алчности страшней,
И нет порока — скупости гнусней.
Обычаи и нравы эти к нам
Пришли от предков, от отцов к сынам.
Отцами наши взращены сады,
Мы их храним, снимаем их плоды».
Был Искандар всем этим поражен,
И повернул войска обратно он.
И проезжал он мимо мастерской,
Где было видно — трудится портной.
Столь яркий свет лило ее окно,
Что стало у царя в глазах темно.
Какую тот портной одежду шил?
Он жилы сердца резал и кроил,
Сосуды страсти низкой разрывал
И как-то их по-новому сшивал.
Пороки сбросив, словно хлам одежд,
Как нитку, шею скручивал невежд,
Иглы не выпускал из быстрых рук.
Шах Искандар сказал ему: «О друг!
Ты знал, что я гощу у вас в стране.
Что ж ты с народом не пришел ко мне?
Зачем от нас лицо ты отвратил,
Иглою быстрой к нам не поспешил?»
Портной сказал: «Я — вольный человек.
Я никому не кланялся вовек.
Моя судьба чужда твоей судьбе,
Из-за чего ж мне кланяться тебе?
Не по сердцу мне трон высокий твой,
Так что ж змеей мне ползать пред тобой?
У нас два шаха здесь делили власть,
Но жизнь их в некий день оборвалась.
С престола в темноту они сошли
И ничего с собой не унесли.
От их порфир, от их шелков цветных
Остались только саваны на них.
Ушли они, когда пробил их час.
Они чужими были здесь у нас.
И потому без почестей их прах
Похоронили далеко в горах.
Сложили прямо наземь, не в гробу.
И я пошел оплакать их судьбу.
Взглянул на тлен, оставшийся от них,
И на разбросанные кости их.
Хотел я их сложить, как надлежит,—
Не понял, что кому принадлежит».
Шах молвил: «Ты познаньем озарен.
Ты мудростью великой одарен.
Коль хочешь — осеню тебя венцом,
Поставлю здесь над городом царем».
Сказал портной: «Благодарю за честь,
Но лучше я останусь тем, что есть!
Зачем мне шить себе наряд царя,
Бессмертья шелк кроить и портить зря
И однодневный шить себе багрец?
Другому нищему отдай венец!»
*
О кравчий, на корабль разбитый мой
Внеси корабль бокала золотой!
Чтоб я, средь сонма тонущих пловцов,
Живым достиг желанных берегов,
Певец, по струнам проведи смычком
И пой мне песню сладкую о том,
Как счастлив нищий тот полунагой,
Который царство отпихнул ногой.
МОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ИСКАНДАРА
Весь мир был Искандаром покорен,
И подвигом своим гордился он.
И он решил покинуть твердь земли
И войско посадил на корабли.
Хоть жаром битв уста он опалил,
Но жажды знания не утолил.
Пред ним лежало море, как земля,
Покорно волны синие стеля.
В морскую даль корабль он направлял,
О гибели в пути не помышлял.
Как на коне могучем по земле,
Он мчался по волнам на корабле,
И гору Каф он увидал вдали
У грани неба на краю земли.
Так от алифа он до каф дошел,
Как ученик, что азбуку прочел.
Там, ростом с гору великан стоял,
Рукой за пояс гору обнимал.
И царь спросил у великана: «Эй,
Могучий, как зовется остров сей?
Какую мысль ты в сердце затаил?
Заче
