Автор неизвестен - Древневосточная литература - Удивительные истории нашего времени и древности
— Чем так упорно его рассматривать, сделал бы лучше для него доброе дело, — обратился к Сун Дуню оказавшийся подле него прохожий.
— Чем я смогу ему помочь? — удивился Сун Дунь.
— Монах этот пришел сюда из провинции Шаньси, ему уже семьдесят или восемьдесят лет, — отвечал прохожий. — В свое время он нам рассказывал, что за всю свою жизнь никогда не прикасался к мясной пище и целыми днями занимался лишь тем, что читал наизусть *«Цзиньган цзин». Три года тому назад он пришел сюда собирать подаяние в надежде выстроить себе келью, но так как благодетелей не нашлось, то ему ничего не оставалось, как приютиться у стены в этой жалкой тростниковой лачуге. Целые дни проводил старик за чтением священных книг и питался только раз в день, по утрам, постной пищей, которую доставал поблизости в овощной лавчонке. После полудня он уже ничего не брал в рот. Некоторые из жалости подбрасывали ему какие-нибудь продукты или подавали несколько монет. Все деньги, как плату за питание, он отдавал хозяину лавки, не оставляя себе ни гроша. Недавно монах заболел: вот уже полмесяца, как он ничего не пьет и не ест. Два дня тому назад, когда он еще мог говорить, мы спросили его, не лучше ли скорей умереть, чем так страдать; он нам ответил на это: «Судьба еще не пришла». Сегодня он уже не может говорить и если не утром, то к вечеру умрет. Видно, вам, пришелец, жаль монаха, так сделайте доброе дело: купите какой ни на есть плохонький гроб и предайте сожжению его тело. Монах говорил: «Судьба еще не пришла». Может быть, *его судьба теперь зависит от вас, чужеземец.
«Я сегодня пришел сюда помолиться о потомстве, и если я вернусь домой, сделав доброе дело, верховный владыка об этом безусловно узнает», — подумал про себя Сун Дунь и спросил:
— Есть ли здесь лавка, в которой продаются гробы?
— Пойдете по переулку, там будет дом *Чэня-третьего, который как раз и содержит такую лавку, — ответил прохожий.
— Я бы хотел, чтобы вы пошли вместе со мной подобрать гроб, — попросил Сун Дунь незнакомца.
Незнакомец повел Сун Дуня к дому Чэня. Чэнь в это время был в лавке и следил за тем, как пильщики разделывали дерево.
— Хозяин! — обратился незнакомец к гробовщику. — Я привел к тебе покупателя.
— Если вам нужны доски для гроба, — сказал хозяин, — то в моей маленькой лавчонке есть плотные двойные доски из лучших сортов дерева. Есть у меня и готовые гробы, так что, если вам нужен готовый гроб, вам остается только его выбрать.
— Я бы хотел готовый гроб, — сказал Сун Дунь.
— Вот этот — первый сорт, и стоит он ровно три *лана, — сказал хозяин, указывая на один из гробов.
Сун дунь не стал спорить о цене.
— Чужеземец этот, — сказал спутник Сун Дуня, обращаясь к хозяину лавки, — жертвует свои деньги на покупку гроба для старого монаха, что живет в тростниковом шалаше; раз господин совершает такой благотворительный поступок, нечего запрашивать такую неслыханную цену.
— Ну, с такого благодетеля я не осмелюсь брать слишком дорого, — ответил лавочник, — отдам гроб за один лан и шесть *цяней, — мне самому он обошелся в эту цену, так что дешевле этого не уступлю ни на грош.
— Такая цена вполне справедлива, — сказал Сун Дунь и тут вспомнил, что на дорогу завязал в уголок платка слиток серебра весом всего в пять-семь цяней; после посещения храма из этих денег осталось не более сотни *тунцзы, так что, если он отдаст даже все, что у него есть, это не составит и полцены. «Но у меня есть еще выход, — подумал Сун Дунь, — ведь джонка Лю Юцая стоит неподалеку от Фэнцяо».
— Против цены не стану спорить, — сказал он тогда хозяину лавки, — мне придется только зайти к своему приятелю за деньгами. Я тотчас вернусь.
— Поступайте так, как вам будет удобнее, — ответил лавочник.
Спутник Сун Дуня недовольно проворчал:
— Пришелец вначале как будто бы выразил свое сострадание, а теперь думает о том, как бы ему сбежать. Прийти сюда выбирать гроб, зная, что у вас нет денег, это, знаете ли, уж слишком!
Не успел незнакомец договорить, как мимо лавки в замешательстве начали бегать люди. Многие из них причитали: «Бедный монах! Еще полмесяца тому назад мы слышали, как он читает молитвы, а теперь его уже нет в живых».
Вот уж действительно:
Пока ты жив —
Извлечь стремятся пользу из тебя,
Но лишь умрешь —
И тотчас о тебе забудут все.
— Разве ты не слышишь о чем говорят люди? — не оставлял незнакомец в покое Сун Дуня. — Монах уже умер, душа его покинула тело, а *глаза остались открытыми в ожидании, что ты его похоронишь.
Сун Дунь ничего на это не ответил и снова стал все обдумывать: «Допустим, что я договорюсь насчет этого гроба и пойду к Фэнцяо. Но что я буду делать, если Лю Юцая не окажется в джонке? Не стану же я, как дурак, ждать его прихода. Кроме того, часто говорят „цена не выбирает себе хозяина“: если кто-нибудь даст за этот гроб большую цену, хозяин, конечно, его продаст, и я окажусь лгуном перед тем монахом».
— Хорошо, — сказал Сун Дунь, — и вытащил деньги. При нем был всего лишь один слиток, который он тут же в смущении бросил на весы. Слиток этот был настоящим *юаньбао. На вид такие слитки как будто мало чего стоят, но когда их взвесишь, они оказываются очень ценными. Слиток Сун Дуня потянул больше семи цяней. Вручив деньги лавочнику, Сун Дунь снял с себя новый белый шелковый халат.
— Этот халат стоит больше лана, — сказал Сун Дунь продавцу. — Если вам не покажется оскорбительным, присчитайте к деньгам еще и стоимость халата; если я его не выкуплю, пусть эти деньги пойдут в счет моего долга.
— Простите, что я осмеливаюсь у вас все это принять и не удивляйтесь моей осторожности, — сказал хозяин, пряча деньги и платье.
Сун Дунь *вытащил из волос серебряную шпильку, весившую около одного цяня, и вручил ее продавцу:
— Не откажитесь затруднить себя обменом этой шпильки на деньги, а деньги употребить на различные расходы, связанные с похоронами.
— Редко встретишь такого гуманного чужеземца! — в один голос воскликнули свидетели этой сцены. — Самое главное он взял на себя. Теперь нам, местным жителям, остается только собрать немного денег и позаботиться о разных мелочах.
Все разошлись собирать деньги, а Сун Дунь пошел к тростниковой хижине взглянуть на монаха. Люди не солгали — монах действительно умер.
Из глаз Сун Дуня полились слезы. Почему, он сам не мог объяснить, но ему было так невыносимо тяжело, как будто умер кто-либо из его близких родственников. Не будучи в состоянии глядеть на мертвеца, Сун Дунь, сдерживая слезы, направился к воротам Лоумэнь. Рейсовая лодка уже отошла, и ему пришлось нанять маленькую лодочку, на которой он в тот же день добрался до дома.
Когда госпожа Лу увидела печальное лицо мужа, вернувшегося среди ночи без халата, она решила, что Сун Дунь попал в какую-нибудь переделку, и тут же стала его расспрашивать, что произошло.
— Долго рассказывать, — сказал Сун Дунь и направился прямо к домашнему алтарю, повесил свои мешочки и стал отбивать поклоны перед изображением Будды.
Затем он пошел в спальню, уселся, выпил чай и только после этого подробно рассказал жене всю историю с монахом.
— В этом нет ничего странного. Именно так ты и должен был поступить, — сказала ему жена.
Увидев, как умно рассуждает жена, Сун Дунь перестал грустить.
В эту ночь муж и жена спали до *пятой стражи. Во сне Сун Дунь увидел умершего монаха, который, войдя к нему в дом, поклонился в знак благодарности и сказал:
— Согласно небесному предопределению мой благодетель не должен был иметь детей и сроку его жизни должен был в этом году наступить конец. Верховный владыка за вашу душевную доброту жалует вам еще шесть лет жизни. Старый монах тоже желает принять участие в вашей судьбе и одарить вас сыном, чтобы отблагодарить за милость, которую вы мне оказали.
Госпоже Лу в ту же ночь приснилось, будто бы в комнату вошел достойнейший ученик Будды в виде божка с золотым телом. Во сне она начала кричать и… проснулась. Ее крик разбудил и Сун Дуня. Муж и жена рассказали друг другу о своих сновидениях и, не зная верить в них или нет, только без конца вздыхали да охали.
Действительно:
Посадишь тыкву — тыкву и получишь,
Горох посеешь — соберешь горох ты.
Людей толкая на поступок добрый,
Добро твори — и им тебе отплатят.
С этого времени госпожа Лу зачала. Она родила сына, которому в честь золотого божка, явившегося во сне его матери, дали *уменьшительное имя Золотой отрок; в списках же ребенок значился как *Сун Цзинь. Незачем говорить здесь о том, как рады были муж и жена рождению сына.
В это же время в семье Лю Юцая родилась дочь, которую назвали Ичунь. Когда дети подросли, кругом стали поговаривать о том, что неплохо было бы этим семьям породниться. Лю Юцай в душе очень хотел этого. Его друг, напротив, не желал иметь своей невесткой дочь простого лодочника, но никому об этом не говорил.