Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 2
— Волшебница Черного духа пришла за тобой!
Она взмахнула мечом, и три тысячи воинов, облаченных с ног до головы в чешуйчатую броню, которую не пробивало ни копье, ни стрела, обрушились на противника. Сунское войско обратилось в бегство. Бежал и Гуань Лин.
По знаку Учжу чжурчжэни перешли в наступление и на протяжении двадцати ли преследовали бегущих.
Наконец, когда противник отстал, Юэ Лэй остановил войско и приказал подсчитать потери. Погибли три тысячи человек, а раненых трудно было и счесть. Юэ Лэй решил созвать военный совет, как вдруг ему доложили о прибытии Ню Гао и даоса Ши Циня. Охваченный горем, Юэ Лэй рассказал им о вчерашнем поражении.
— Не падайте духом, юаньшуай! — успокоил его даос. — Я завтра же разделаюсь с волшебницей!
— Всецело полагаюсь на вас, учитель.
На следующий день сунские войска перешли в наступление. Ню Гао выехал вперед, чтобы первым завязать бой с противником.
— Погоди у меня, черномазый злодей, сегодня я с тобой за все рассчитаюсь! — пригрозил Учжу, завидев своего давнишнего врага.
Противники схватились. Долго никто из них не мог взять верх, и тогда на помощь своим предводителям вышли их верные друзья.
Сунский военачальник Цзун Лян изловчился и железной дубинкой нанес Учжу удар в плечо. Цзиньский полководец вскрикнул от боли и помчался прочь с поля боя. Среди чжурчжэней началась паника. Воспользовавшись замешательством врагов, Гуань Лин и Ди Лэй убили еще двух цзиньских военачальников. Воодушевленные этой победой, сунские воины ринулись в атаку и гнали чжурчжэней до самого их лагеря. Но тут послышались удары колокола, и путь наступающим преградила волшебница верхом на черном быке.
— Сунские варвары, пусть сражаться со мной выезжает сам Юэ Лэй! — потребовала она.
Ню Гао пришел в бешенство от такой наглости и очертя голову помчался ей навстречу. Волшебница взмахнула мечом, и на сунское войско лавиной хлынули три тысячи чешуйчатых чудовищ. Охваченные паникой, сунские воины повернули назад.
В этот момент и появился даос верхом на буйволе. Он размахивал старинным мечом, покрытым древними письменами, и кричал:
— Стойте, храбрые полководцы! Со мной вам нечего бояться!
Даос поднял кверху бутыль из тыквы-горлянки и открыл пробку. В горлышке что-то завыло, и из нее вырвалась стая огненных воронов с железными клювами. Они нападали на чешуйчатых чудовищ и выклевывали им глаза. Чудовища заметались в поисках спасения. Те, у которых вороны выклевали глаза, были перебиты.
Даос собрал своих воинов. Волшебница Черного духа в ярости погнала на него своего черного быка:
— Как ты посмел мешать мне, колдун?
— Блудница! — усмехнулся даос. — Помнишь, как мой учитель в Чанша хотел тебя обезглавить, а я за тебя вступился? Я думал, что ты праведной жизнью искупишь свои прежние грехи, а ты вместо этого помогаешь творить зло и выступаешь против небесного воинства! Если сейчас же не выдашь мне Учжу, то умрешь, как собака, и никто тебя не похоронит!
«Это же святой Ши, ученик праведника Сюя! Плохо мое дело!» — в страхе подумала волшебница и, приняв смиренный вид, обратилась к даосу:
— Праведник Ши, за что обижаешь меня и не позволяешь отомстить за сына? Так знай, я не пропущу твое войско!
Рассерженный Ши Цинь с поднятым мечом двинулся на волшебницу.
— Дерешься ты неплохо, Ши Цинь, — крикнула она, — а вот сумеешь ли разгромить мои войска?
— Не хвались, сумею! — ответил даос, подхлестнул буйвола и врезался в строй «черного дракона».
Волшебница вскинула черный флаг, прочитала заклинание — и тотчас же земля превратилась в бушующее море. Из воды полезли крабы и чудовища с трезубцами и дубинками. Сунские воины в панике бросились врассыпную, но чжурчжэни нападали на них и били наповал.
Даос задумался — какое бы еще прочесть заклинание? — но тут вдруг раздался удар грома, и все чудовища исчезли. Ши Цинь ободрился, подхлестнул буйвола и по воде прямиком ринулся на волшебницу. Та мгновенно превратилась в черного дракона. Дракон выпустил когти и хотел вцепиться в даоса, но тот схватил его за шею и взмахнул мечом. Тут бы волшебнице и конец, если бы не доброе сердце даоса.
Пленница так молила его о пощаде, что Ши Цинь смягчился.
— Ладно, живи! Отвезу тебя к учителю, и пусть он навеки прикует тебя к железному древу, — сказал он и, обернувшись к сунским военачальникам, крикнул: — Поклонитесь от меня юаньшуаю и передайте, что я ухожу к своему учителю, чтобы доложить ему о выполнении его повеления.
Связав волшебницу шелковым шнуром, Ши Цинь взвалил ее на спину буйвола и сразу исчез — будто его и не бывало!
Воодушевленные победой, сунские военачальники с новой силой обрушились на врага. Чжурчжэни, которые не ожидали этого нападения, попрыгали в лодки и бежали на северный берег реки Шэньхуацзян. Оставшиеся на берегу были перебиты.
Ню Гао рыскал среди охваченных паникой чжурчжэней и разил всех, кто попадался ему под руку, пока не столкнулся лицом к лицу с самим цзиньским повелителем. Тот хотел уклониться от боя.
— Стой, Учжу! Теперь ты от меня не уйдешь!
— Как ты смеешь меня оскорблять? — вскипел Учжу и замахнулся секирой.
Противники скрестили оружие. Много раз сходились они в яростном поединке.
Вдруг Учжу почувствовал острую боль в левом плече. Воспользовавшись заминкой, Ню Гао отбросил сабли, ухватился за рукоятку секиры противника и рванул ее к себе. Учжу покачнулся, потерял равновесие и свалился с коня. От сильного рывка Ню Гао тоже полетел на землю.
Чжурчжэни пытались спасти своего повелителя, но сунские военачальники преградили им путь. Ню Гао извернулся и вскочил верхом на спину Учжу.
— Вот и ты попал мне в руки, Учжу! — захохотал он.
Учжу уставился на победителя выпученными, как у безумного, глазами и взревел:
— О нет, я не переживу такого позора!…
Ярость разорвала ему грудь, кровь хлынула изо рта, и он умер. Но не только горе убивает людей: радость Ню Гао была так велика, что он не мог перевести дыхания и почти в тот же момент испустил дух.
Так две души — победителя и побежденного — вместе улетели в загробный мир.
По этому поводу написаны такие стихи:
Он, мужеством и храбростью гордясь,
Хотел дела великие вершить
И сколько раз с несметною ордой
Срединную равнину потрясал!
А ныне столь бесславно он погиб.
Доступно ль небо для такой души?
Но вовремя Ню Гао подоспел,
И оба вознеслись на небеса!
Если вы хотите узнать о дальнейших событиях, то прочтите следующую главу.
Глава семьдесят девятая
Император особым указом увековечивает память Юэ Фэя. Потомки рода Юэ обретают заслуженную славу
В этом мире терпеть суждено
Много-много тяжелых утрат,
И, подвластные горним ветрам,
Волны скорби и гнева бурлят!
Но ни чести, ни веры в сердцах
Не убить ни коварством, ни злом,
А за правду погибший — найдет
Утешение в мире ином.
Итак, сунское войско одержало окончательную победу. Лу Вэнь-лун захватил в плен Хамичи, Гуань Лин — цзиньского военачальника Байянь Гуду, У Лянь привез отрубленную голову Убайлу. Юэ Лэй распорядился занести имена всех отличившихся в книгу подвигов.
Только один Ню Тун явился в шатер расстроенный — он принес весть о гибели своего отца.
По приказу юаньшуая героя похоронили у подножья высокого холма. Отрубленные головы Хамичи и Байянь Гуду выставили напоказ у ворот лагеря. Ко двору было послано донесение об одержанной победе.
Несколько дней войска отдыхали и готовились к дальнейшему походу. Наконец Чжан Ин и Ван Бяо доложили юаньшуаю о том, что плоты и лодки готовы.
Юэ Лэй наградил молодых военачальников за усердие и назначил день переправы.
Нечего и говорить, что после гибели Учжу боевой дух цзиньских воинов упал. Они потеряли всякую надежду на победу и бежали до самой столицы, не останавливаясь. Юэ Лэй беспрепятственно переправился через Шэньхуацзян и дошел до Хуанлунфу, не встретив никакого сопротивления.
Перепуганный цзиньский правитель спешно созвал сановников на совет, но те лишь растерянно переглядывались. Наконец первый министр набрался смелости и сказал:
— Государь, после гибели Учжу у нас нет военачальника, способного отразить нашествие врага. Самое лучшее сейчас — это выдать Юэ Лэю саркофаги с останками умерших сунских императоров и попросить мира.
Цзиньский правитель одобрил его предложение и послал своего дядю Ваньянь Цзиньгэ в сунский лагерь для переговоров.
— Если хотите мира, то прежде всего освободите наших императоров, — заявил Юэ Лэй цзиньскому посланцу. — И потом пусть ваш правитель ежегодно платит дань и является лично на поклон к нашему государю. Не вздумайте хитрить и обманывать, иначе мы вас всех уничтожим!
