Сунь-цзы - Искусство войны
20
Я позволил себе на место китайских "чжун" и "дань поставить русские "фунт" и "пуд". Конечно, это не соответствует действительным весовым соотношениям этих мер. Кроме того, китайские "чжун" и "дань" – меры сыпучих тел, а не веса, и по-русски следовало бы взять что-либо вроде "четверти" и "гарнца". Но дело здесь не в точных мерах. Сунь-цзы просто указывает на то, что известное количество провианта и фуража, полученное на месте, по своему значению во много раз превышает то же количество, доставляемое издалека, или, иначе говоря, экономически гораздо выгоднее получить то, что нужно, на месте, чем возить издалека. Так как в данной фразе Сунь-цзы единственно важна именно эта мысль, я и позволил себе, чтобы сразу сделать ее ясной для русского читателя, на место ничего не говорящих русскому слуху названий древних китайских мер подставить знакомые русские слова. О реальной величине "чжун" и "дань" сведения дают все комментаторы. Кода в переводе на современные японские меры исчисляет один чжун в шесть коку и четыре то, один дань – в 20 коку (Кода и Оба, цит. соч., стр. 81). Это составляет 32.7 бушеля (1 чжун) и 99.2 бушеля (1 дань).
21
Сорай дает совершенно иное толкование этому месту II главы. По его мнению, Сунь-цзы здесь говорит о том, чтобы передать отнятые от противника колесницы самим же сдавшимся неприятельским воинам, именно тем, кто первыми изъявил покорность. иначе говоря, Сорай предполагает, что захват колесниц противника происходит путем сдачи воинов противника. Таким образом, можно воздействовать на психологию сдавшихся и привлечь их на свою сторону, а с другой – подействовать и на прочих, побуждая их к сдаче. Однако на всякий случай следует принимать и некоторые меры предосторожности, а именно: на колесницах вперемешку со сдавшимися следует рассадить и своих воинов или же сдавшихся раньше и уже проверенных, рассадить так, чтобы из троих воинов, составлявших команду колесницы, один или двое были вполне надежными.
Такое понимание основано на толковании одного слова текста – указательного местоимения "ци", которое в этом абзаце встречается два раза. Сорай считает, что это местоимение должно указывать на одно и то же. В первый раз оно встречается в словосочетании "отдай в награду тем, кто первым..." и т.д., во второй раз – в словосочетании "перемени на них (собственно: "те") знамена". Так как во втором случае совершенно ясно, что местоимение "те" указывает на знамена, находящиеся на отнятых колесницах, то и в первом случае "тем" должно относиться к противнику, т. е. фраза должна иметь смысл "отдай их в награду тем, кто первым сдался" (Сорай, цит. соч., стр. 45).
Эта аргументация вполне основательна, но все же принять толкование Сорая нельзя. Ведь, если следовать его толкованию, то слово "дэ" нужно будет понимать, как "сдаваться", в то время как оно означает "овладевать". Могут сказать, что это чисто словарный подход к делу. Вряд ли это, однако, правильно: в знаменитом приказе У-цзы перед битвой при Си-хэ, приведенном в VI главе его трактата, именно этот глагол употреблен в приложении к колесницам, и именно в смысле "захватывать". "Командиры и солдаты, – говорит этот полководец, – каждому из вас предстоит встретиться – кому с колесницами противника, кому с его пехотой, кому с его конницей. Помните, что если каждая колесница не захватит ("дэ") колесницы противника, каждый всадник не захватит его всадника, каждый пехотинец не захватит его пехотинца, пусть мы и разобьем его армию, все равно заслуг не будет ни у кого". Совершенно ясно, что этот глагол применяется именно в смысле захвата трофеев. Поэтому понимание его как "сдаваться" представляет исключительную натяжку. Далее, если следовать Сораю, то глагол "перемешивать" следует отнести к солдатам: "перемешай солдат на колесницах – своих с только что захваченными". Но грамматически ясно, что в словосочетании "чэ цза" этот глагол относится к колеснице, других слов в этом сочетании нет и не может даже подразумеваться, так как последующий знак свидетельствует, что мысль словосочетания закончена. В таком случае получается вполне реальный смысл: перемешать, смешать захваченные колесницы со своими, т. е. включить их в состав своих сил. Два же одинаковых местоимения можно отнести к колесницам противника и перевести всю фразу так: "раздай (их) в награду тем, кто первым их захватил, и перемени на них знамена".
22
Считаю возможным дать русские наименования "взвод", "батальон" и т.д. на том основании, что относительно, с точки зрения последовательности войсковых подразделений, эти наименования соответствуют китайским. В китайской армии – по данным Чжоу ли – в период Чжоу самым мелким подразделением была пятерка (кит. "У"), к ней я прилагаю, русское название "взвод"; соединение из пяти взводов, т. е. 25 человек, составляло следующую единицу, переводимую словом "рота" (кит. "лян") далее идет батальон – соединение из четырех рот, 100 человек (кит. "цзу"); затем бригада (кит. "люй") – соединение из пяти батальонов, т.е. 500 человек; далее идет дивизия (кит. "си") – соединение пяти бригад, т. е. 2500 человек; пять дивизий, т.е. 12500 человек, составляли армию (кит. цзюнь). Однако самым крупным соединением во время похода были "три армии", т. е. войсковая группа в 37 500 человек, в которой одна армия, располагающаяся впереди, получала значение авангардной, другая, которая располагалась в центре и при которой находился главнокомандующий, называлась центральной, а третья, прикрывающая тыл, была армией арьергарда. В переводе к такой группе я также прилагаю русское слово "армия", так как, несомненно, китайское "сань цзюнь" – три армии – понималось, как армия в широком смысле слова. Это были те силы, которые, по чжоускому праву, могло иметь так называемое "большое государство", т. е. с правителем с титулом "гун" или "хоу"; "средние государства" с правителем с титулом "бо" имели только две армии, т. е. 25000 человек; "малые государства", с правителем с титулом "цзы" или "нань" могли иметь только одну армию, т. е. 12 000 человек. Сам же чжоуский ван – имел шесть армий, т. е. 75 000 человек. Поэтому несомненно, что все эти названия – "лю цзюнь", "сань цзюнь", "лянь цзюнь" и "цзюнь" имели значение "армии" в широком смысле слова.
Заметим попутно, что это положение об армиях требует больших оговорок. Нам известно, например, что гун и хоу могли иметь тысячу боевых колесниц. Если же учесть, что каждой колеснице придавалось сто человек строевой и нестроевой команды, получается, что такой правитель мог иметь стотысячную армию. Кроме того, из других трактатов по военному искусству мы узнаем о несколько иной системе войсковых подразделений (например, у Вэй Ляо-цзы, в Лю тао, в "Диалогах" Ли Вэй-гуна). Несомненно, что не только подвергался различным изменениям чжоуский устав, но вырабатывались свои порядки в разных крупных и по существу совершенно независимых от чжоуского дома княжествах или царствах.
23
В тексте трактата, приводимом "Камбун тайкэй", воспроизводящем, как сказано в вводной части настоящей работы, циньскую редакцию, стоят иероглифы [...]. Это значит, что речь идет о потерях только офицерского состава. Считая, как это делает большинство комментаторов, это явно нелепым, перевожу это место согласно тексту, приведенному в Тун дянь, где дается [...].
24
Слово "моу" передано по-русски в зависимости от контекста в одних случаях русскими словами "замыслы", иногда – "планы", в других – "стратегия" (аргументацию в пользу такого перевода см. в примечании 9 к главе 1). Словосочетание "моу гун" в контексте всего этого абзаца переводится здесь как "стратегическое нападение".
25
Слово "фу" употребляется главным образом метафорически – в смысле "помощник". Считаю, однако, что здесь Сунь-цзы прибегает к образному сравнению и поэтому беру это слово в его первоначальном значении – чека, крепление колеса у телеги. О том, что здесь – сравнение, говорят два следующих слова: "чжоу" и в особенности "си" – "плотный" и "щель". Эти понятия приложимы именно к чеке, креплению, которое может быть пригнано плотно и может разойтись так, что получится шель, промежуток.
26
Фраза, представляющая большие грамматические трудности. По-видимому, это чувствовали и старые китайские читатели Сунь-цзы, так как в некоторых изданиях слова "государь" (цзюнь) и "армия" (цзюнь) переставлены одно на место другого (ср. Сорай, цит. соч., стр. 59). Несомненно, что при такой перестановке понимание этой фразы облегчается это более привычная грамматическая форма выражения мысли – "таких вещей, в которых в армии проявляется бедствие по вине государя, три". Однако особенность китайской грамматической формы в этом месте не имеет значения: смысл в обоих случаях будет один и тот же.
27
Сорай дает совершенно иное толкование этой фразе. Он считает, что здесь речь идет о введении в управление армией на равных правах с полководцем "инспектора армии" (цзяньцзюнь), которому поручалось наблюдение за армией и особенно за полководцем. Сорай указывает, что правители часто не доверяли полководцам и опасались всяких неожиданностей с их стороны, почему и назначали особых инспекторов из числа своих приближенных, пользующихся полным доверием. Помимо двоевластия, получающегося в армии вследствие наличия такого инспектора, по мнению Сорая, возникает и тот вред, что такой инспектор, как правило, не знал военного дела и не мог участвовать в руководстве армией. Отсюда и "растерянность в армии" (Сорай, цит. соч., стр. 60 – 61).
