Мурасаки Сикибу - Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари). Приложение.
Воспитание Мурасаки получила такое, какое получала всякая девочка в подобной семье. Ее учили игре на кото (в чем она достигла, по свидетельству современников, большого мастерства), каллиграфии, стихосложению, умению одеваться и составлять ароматы. Единственное, чем ее воспитание отличалось от обычного, так это углубленным изучением китайской литературы. В «Дневнике» она пишет о том, что легко справлялась с заданиями, которые давались ее брату Нобунори. «Когда человек, которого теперь называют Сикибу-но дзё (Нобунори. — Т. С.-Д.), в детстве читал китайские книги, я всегда слушала и, если он медлил с толкованием или что-то забывал, на диво быстро отвечала за него, так что наш отец — большой знаток и любитель китайских книг — часто сетовал: «Ах, какая досада, какое несчастье, что она родилась девочкой!»
Семья Фудзивара Тамэтоки жила в большой усадьбе у Столичного предела на берегу реки Камо, принадлежавшей еще прадеду Мурасаки — Фудзивара Канэсукэ. Когда-то частыми гостями были здесь Ки-но Цураюки, Осикоти-но Мицунэ и другие поэты. Времена правления императора Дайго (900–927), наложницей которого была дочь Канэсукэ, совпали с высшим расцветом семейства, впоследствии никогда уже не поднимавшегося так высоко. Но литературные традиции всегда продолжали жить в этом доме. Их поддерживал сын Канэсукэ — Масатада и внуки — Тамэёри и Тамэтоки.
Детство Мурасаки совпадает с лучшими годами карьеры Тамэтоки, годами, когда его одаренность была признана по заслугам и помогла ему снискать уважение наследного принца (будущего императора Кадзан), человека, известного своей утонченностью и поэтическими талантами. В 984 г. семнадцатилетний принц стал императором, а Тамэтоки удостоился званий куродо и сикибу-но дзё. Более высоких званий у него никогда не было. Император Кадзан был большим ценителем поэзии, и во дворце часто устраивались поэтические вечера и турниры. К тому же он считался весьма одаренным живописцем, знатоком музыки, садового искусства, в годы его правления обстановка во дворце была самая изысканная, и отсвет этого утонченного благополучия не мог не падать на дом у Столичного предела.
Однако скоро этот счастливый период в жизни семьи закончился. Меньше чем через два года после принятия престола Кадзан под нажимом Фудзивара Мититака был вынужден отречься от него и постричься в монахи. После его отречения близкая ко двору группа ученых-конфуцианцев, к которой принадлежал и Тамэтоки, распалась. Сам Тамэтоки был лишен всех званий и отстранен от двора. Было же ему тогда около сорока лет. С того времени вплоть до 996 г., когда Тамэтоки получил наконец назначение в Этидзэн, семья вынуждена была влачить довольно жалкое существование.
В те годы столицу потрясали частые стихийные бедствия, то и дело вспыхивали пожары и эпидемии. В 996 г. во время одной из таких эпидемий умерла старшая сестра Мурасаки.
В стихах, созданных Мурасаки в годы юности, больше всего — о разлуке:
Стр. 21«Недавно после долгой разлуки я встретила ту, что была подругой моих детских лет, но, увы, слишком мимолетна была наша встреча, она сразу же уехала, словно соперничая с луной Десятой ночи Седьмого месяца…
Мелькнув перед взором,
Так, что я и понять не успела:
Была или нет?..
Луна полуночная снова
Скрылась за темной тучей…»
«Она уехала в дальние края... Стояли последние дни осени и на рассвете печально звенели цикады...
У ограды в саду
Бессильно звенят цикады.
Спешат и они
Уходящую осень оплакать,
Но разве удержишь ее?»
«У меня скончалась старшая сестра, а другая женщина потеряла свою младшую сестру, и вот однажды, повстречавшись в пути, мы условились заменить друг другу ушедших. Мы писали письма, называя одна другую “милая сестрица”, но скоро и она и я вынуждены были уехать в далекие края, и как-то, опечаленная разлукой, я сложила…
Дикие гуси
Вереницей на север тянутся.
С ними письма мне шли.
Пусть никогда не прервется
Этот путь в небесах…»
Осенью 996 г. Тамэтоки с дочерью уехал в Этидзэн, оставив в столице Нобунори, проходившего курс обучения.
Это было первое путешествие в жизни Мурасаки. Из столицы в Этидзэн путь лежал через заставу на горе Встреч, Аусака, по западному берегу озера Бива, по склонам горы Сиодзу. Около четырех дней были они в пути, дочь Тамэтоки любовалась непривычными пейзажами, с тоской вспоминала столицу. Путешествию в Этидзэн посвящен целый цикл стихов в ее домашней антологии:
«Увидав, как тянут сети в местечке под названием Мио-га саки у озера Оми (озеро Бива. — Т. С.-Д.), я сложила:
Море в Мио.
Рыбаки бесконечные сети
Тянут на берег…
Бесконечно тянутся думы
О столице, такой далекой…»
«Услыхав крики журавлей…
В скалах Исо
Плачет журавль, тоскуя,
Так же как я.
О ком печалишься ты?
О ком теперь вспоминаешь?»
Стр. 22
«Вот-вот польет дождь, небо потемнело, сверкнула молния…
Потемнело вокруг,
Ливень хлынул, и вздыбились волны,
Дико взревев.
В них ладья одиноко качается,
И сердце не знает покоя».
«Дорога через гору «Соленая бухта», Сиодзу, совсем заросла травой, и носильщики, облаченные в жалкие лохмотья, то и дело ворчали: «Вот уж и впрямь — солоно…» Услыхав их, я сказала:
Раз за разом свой путь
Верша по горе Сиодзу,
Поймешь без труда:
Горька и терниста дорога,
Ведущая нас по миру…»
«Сложила, тронутая прелестью бухты Детей, Варава-но ура, когда проезжали мимо мыса, которому название — «Остров стариков», Оицу-сима:
Видно, послушные
Богам, хранящим заботливо
Покой стариков,
Тихи и ласковы волны
Здесь, в бухте Детей…»
Провинциальная жизнь не пришлась по вкусу Мурасаки, она тосковала по столице. Глядя на покрытые первым снегом окрестные вершины, вспоминала родные места, гору Осио, которой часто любовалась в прежние дни:
На горе Хи-но Такэ
Снег прикрыл криптомерий ветви,
И подумалось мне:
Уж не сосны ли там на вершине,
Не гора ль Осио предо мной?
«Выпало так много снега, что невозможно было подойти к дому. Разгребая его, слуги сделали снежную гору. Дамы, забравшись на нее, стали звать: «Взгляните же, взгляните!»
Когда бы я знала,
Что по этой горе пролегает
Дорога в столицу,
Я бы с радостью вышла взглянуть
На выпавший утром снег…»
В 998 г. Мурасаки одна вернулась в столицу и вскоре вступила в брачный союз с Фудзивара Нобутака.
Фудзивара Нобутака принадлежал к той же северной ветви рода Фудзивара, что и отец Мурасаки. Служил он в то время правителем Тикудзэн, а лет ему было около сорока пяти. У него уже было несколько жен и немало детей.
Стр. 23
Нобутака давно был знаком с отцом Мурасаки и, видимо, еще до отъезда семьи в Этидзэн начал поговаривать о брачном союзе. Ответив, судя по всему, отказом, Мурасаки уехала в Этидзэн. Но на письма Нобутака она все-таки отвечала, как положено упрекая поклонника в непостоянстве и ветрености:
«Человек, который, как говорили, был увлечен дочерью правителя Оми, стал уверять меня в искренности своих чувств. В конце концов мне это надоело, и я сказала:
Коль над озером Оми
Ты кружишь, призывая подругу,
Птица морская,
Почему бы тебе не найти
Пристанища в бухте Ясо?»
«Вот что я ответила человеку, который, закапав бумагу киноварью, требовал, чтобы я обратила внимание на цвет его слез:
На алые слезы,
Смотреть не могу без досады:
Слишком ясно их цвет
Говорит о том, как изменчиво,
Как неверно сердце твое…
У этого человека уже была жена».
Тем не менее Нобутака в конце концов удалось сломить сопротивление Мурасаки, и она дала согласие на этот брак, довольно поздний для того времени — Мурасаки было уже около 25 лет. 998 год был очень тяжелым для столицы. Страшная эпидемия оспы уносила людей одного за другим. В том году умер и дядя Мурасаки — Тамэёри. Летом разразился сильнейший ураган, сломавший многие служебные постройки дворца.
