без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 10
И она сказала: "О матушка, оказывай ему уважение за то, что он спас мою честь". И её мать молвила: "Простор тебе, о человек! Ты оказал нам благодеяние, за которое заслуживаешь уважение". И она приказала принести мне одежду из сокровищницы, стоящую множество денег, дала мне много дорогих каменьев и металлов, а потом сказала: "Возьмите его и отведите к царю". И меня взяли и отвели к царю в диван, и я увидел, что он сидит на престоле, и перед ним стоят мариды и духи, и, увидев его, я отвёл глаза, так много было на нем драгоценностей. А царь, увидев меня, поднялся на ноги, и все воины поднялись, из уважения к нему, а потом он приветствовал меня и сказал: "Добро пожаловать!" - оказав мне крайнее уважение, и дал мне часть тех богатств, которые были у него. И затем он сказал кому-то из своих приближённых: "Отведите его к моей дочери - пусть она доставит его в то место, откуда она его принесла". И меня взяли и отвели к Сайде, его дочери, и она подняла меня и полетела, захватив те блага, которые были со мной, и вот что произошло со мной и с Сайдой.
Что же касается капитана корабля, то он проснулся от всплеска, раздавшегося, когда меня бросили в море, и спросил: "Что это упало в море?" И мои братья заплакали, и начали бить себя по груди, и сказали: "О, погибель нашего брата! Он хотел исполнить нужду на краю корабля и упал в море". И потом они наложили руку на мои деньги, и возникло между ними разногласие относительно девушки, и каждый из них говорил: "Никто не возьмёт её, кроме меня!" И они стали препираться друг с другом и не вспомнили о своём брате и его потоплении, и прошла их печаль о нем, и когда это было так, вдруг Сайда опустилась со мной на середину корабля..."
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Девятьсот восемьдесят пятая ночь
Когда же настала девятьсот восемьдесят пятая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абд-Аллах ибн Фадиль говорил: "И когда они были в таком положении, вдруг Сайда опустилась со мной на середину корабля. И, увидев меня, мои братья обняли меня, и обрадовались мне, и стали говорить: "О брат наш, каково было тебе при том, что с тобой случилось? Наше сердце занято тобой". И Сайда сказала: "Если бы ваше сердце болело о нем или вы бы его любили, вы бы не бросили его в море, когда он спал. Но выбирайте себе смерть, которою умрёте".
И она схватила моих братьев и хотела их убить, и они закричали, говоря: "Мы под твоим великодушием, о брат наш!" И я принялся упрашивать Сайду и говорить ей: "Я падаю перед твоим великодушием! Не убивай моих братьев!" А она говорила: "Неизбежно их убить - они обманщики!" И я до тех пор уговаривал её и пытался её смягчить, пока она не сказала: "В угождение тебе я их не убью, но я заколдую их".
Потом она вынула чашку и налила в неё воды, из воды моря, и проговорила слова непонятные, а затем сказала: "Выйдите из образа человеческого в образ собачий". И она обрызгала моих братьев этой водой, и они превратились в псов, какими ты их видишь, о преемник Аллаха".
И Абд-Аллах ибн Фадиль обернулся к ним и спросил: "Правда ли то, что я сказал, о мои братья?" И они опустили головы, как будто говоря: "Твоя правда".
И Ибн Фадиль продолжал: "О повелитель правоверных, когда Сайда заколдовала их и превратила в псов, она сказала тем, кто был на корабле: "Знайте, что этот АбдАллах ибн Фадиль стал мне братом, и я буду приходить к нему каждый день раз или два раза, и со всяким из вас, кто будет ему перечить, или ослушается его приказания, или станет ему вредить рукой или языком, я сделаю то, что я сделала с этими двумя обманщиками: я превращу его в пса, чтобы он окончил жизнь в образе пса, не находя себе освобождения".
И все сказали ей: "О госпожа, мы все - его рабы и слуги и не будем ему перечить". И тогда она сказала мне: "Когда приедешь в Басру, проверь все твоё имущество, и если чего-нибудь недостанет, уведоми меня - я достану тебе от какого угодно человека и из какого угодно места, а того, кто его взял, я превращу в пса. А потом, когда ты сложишь свои богатства в кладовые, надень каждому из этих обманщиков на шею ошейник и привяжи их к ножкам ложа и заточи их в тюрьму одних. И каждую ночь, в полночь, приходи к ним и задавай им обоим порку, пока они не исчезнут из мира, а если пройдёт ночь и ты их не побьёшь, я приду к тебе и задач тебе порку, а потом побью их". И я ответил: "Слушаю и повинуюсь!" И Сайда сказала мне: "Связывай их верёвками, пока не приедешь в Басру". И я надел каждому из них верёвку на шею и привязал их к мачте, а Сайда ушла своей дорогой.
На следующий день мы прибыли в Басру, и купцы вышли мне навстречу и поздоровались со мной, и никто не спросил про моих братьев - все только смотрели на собак и говорили мне: "О такой-то, что ты будешь делать с этими собаками, которых ты привёз с собой?" А я отвечал: "Я вырастил их за это путешествие и привёз их с собой". И люди смеялись над ними и не знали, что это мои братья.
И я поместил их в чулане и отвлёкся в этот вечер, раскладывая тюки, в которых были материи и драгоценные металлы, и у меня были купцы, пришедшие меня приветствовать. И, занявшись ими, я не побил братьев, не посадить их на цепь и не сделал с ними дурного. И я заснул, и не успел я опомниться, как пришла ко мне Сайда, дочь Красного Царя, и сказала: "Разве я не говорила тебе: надень им на шею цепи и задай каждому из них порку?"
И потом она схватила меня и, вынув бич, задала мне такую порку, что я исчез из мира. А после этого она направилась в то место, где были мои братья, и задала каждому из них порку бичом, так что они стали близки к смерти. "Каждую ночь задавай им обоим порку, подобную этой, и если пройдёт ночь и ты их не побьёшь, я побью тебя", - сказала она. И я молвил: "О госпожа, завтра я надену цепи им на шею, а в следующую ночь я их побью и не отменю побоев ни на одну ночь".
И Сайда подтвердила мне приказание их бить, и когда наступило утро, мне показалось нелегко надеть цепи им на шею, и я пошёл к ювелиру и велел ему сделать для них золотые ошейники, и когда он сделал ошейники, я принёс их и надел братьям на шею и привязал их, как Сайда мне велела и на следующий вечер я побил моих братьев, пересилив себя.
А эти события происходили во время халифата аль-Махди, пятого из потомков аль-Аббаса. Я подружился с ним, послав ему подарки, и он назначил меня на должность правителя и сделал наместником в Басре, и я пробыл в таком положении некоторое время.
А потом я сказал себе: "Может быть, её гнев остыл". И оставил братьев один вечер небитыми. И Сайда пришла и задала мне порку, жара которой я не забуду всю остальную жизнь. И с того времени я не переставал их бить во все время халифата аль-Махди, а когда аль-Махди скончался и ты получил власть после него и послал мне подтверждение, что я остаюсь наместником Басры, оказалось, что прошло уже двенадцать лет, как я каждую ночь бью моих братьев, пересиливая себя. После того как я побью их, я их успокаиваю, и прошу у них прощения, и кормлю их, и пою, когда они в заточении. Никто из тварей великого Аллаха не знал о них, пока ты не послал ко мне Абу-Исхака, собутыльника, из-за хараджа. И он проведал о моей тайне, и вернулся, и рассказал тебе, и ты послал его ко мне вторично, требуя меня и требуя их. И я ответил вниманием и повиновением и привёз их к тебе. А когда ты спросил меня об истине в этом деле, я сообщил тебе всю историю, и вот мой рассказ".
И халиф Харун ар-Рашид удивился обстоятельствам этих собак и спросил Абд-Аллаха: "Простил ли ты, при таких обстоятельствах, братьев за то, что тебе от них было, и извинил ты их или нет?" И Абд-Аллах ответил: "О господин мой, да простит их Аллах и да освободит их от ответственности в этой жизни и в будущей, а я нуждаюсь в том, чтобы они меня простили, так как прошло уже двенадцать лет, как я задаю им каждую ночь порку". - "О Абд-Аллах, - сказал халиф, - если захочет Аллах великий, я постараюсь их освободить и опять сделать людьми, как прежде. Я помирю вас, и вы проживёте остаток жизни любящими братьями, и как ты их простил, так они простят тебя. Возьми их и ступай в твоё жилище и сегодня ночью не бей их, а завтра будет лишь благо". - "О господин! - воскликнул Абд-Аллах. - Клянусь жизнью твоей головы, если я оставлю их одну ночь без побоев, ко мне придёт Сайда и побьёт меня, а у меня не такое тело, чтобы выносить побои!"
И халиф ответил ему: "Не бойся! Я дам тебе указ моей рукой. И когда Сайда придёт к тебе, дай ей эту бумажку, и если она её прочитает и простит тебя, заслуга будет за ней, а если она ослушается моего приказания, твоё дело дойдёт до Аллаха. Пусть она задаст тебе порку, и считай, что ты забыл их побить сегодня ночью и что она побила тебя по этой причине. И когда это случится и она меня ослушается, то, если я повелитель правоверных, я учиню с ней расчёт".
И потом халиф написал ей что-то на куске бумаги, величиной в два пальца, и, написав, запечатал и сказал: "О Абд-Аллах, когда Сайда придёт к тебе, скажи ей: "Халиф, царь людей, приказал мне их не бить и написал тебе эту бумажку, и он передаёт тебе привет". И дай ей этот указ и не бойся дурного". И затем халиф взял с него клятву и обещание, что он не будет бить своих братьев, и АбдАллах взял их и пошёл в своё жилище, говоря в душе: "Посмотреть бы, что сделает халиф с дочерью султана джиннов, если она его не послушается и побьёт меня сегодня ночью! Но я вытерплю побои и порку и дам моим братьям отдохнуть сегодня ночью, хотя бы мне достались из-за них мучения". И потом он подумал про себя, и его разум сказал ему: "Если бы халиф не опирался на большую опору, он бы тебе не запретил их бить".
