Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
Если выставить против Цинь весь народ царства Янь, то и тогда Цинь не одолеть. Долгие годы уйдут на войну и все впустую, ибо ясно — сил не хватит. Одна надежда — созвать наиотважнейших мужей Поднебесной{8}, собрать великих героев со всех земель, что средь Четырех морей{9}. Пусть Дань разорит страну, опустошит казну — лишь бы достойно встретить храбрецов. Циньскому князю поднесет он редкие сокровища и сладкие речи, и Цинь, позарившись на подачки, поверит в его искренность. А там уж дело за мечом. Он — замена войску, в котором воинов пусть даже сто раз по десять тысяч. Меч избавит от позора род Даня на десять тысяч поколений. А если, как задумано, не выйдет, то Дань спрячет свой лик от Неба и в неутоленной досаде уйдет к Девяти истокам{10}, ибо любой князек будет смеяться и указывать на Даня пальцем. Но и Вам, достойный учитель, не избегнуть той же участи. Да и что станет с землями Даня к северу от реки Ишуй{11}? С почтением направляю письмо, надеюсь, что наставник со всей зрелостью мысли обдумает его».
Наставник Цюй У в ответ написал: «Ваш подданный слыхал: кто быстр в решениях, несет убыток, кто поддается соблазнам сердца — губит себя. Ныне, когда князь желает смыть позор, что тяготит его, и тем избыть давнюю печаль, долг настоящего подданного лечь костьми за правое дело, а не уклоняться. Ваш слуга мыслит так: мудрый, когда что-то задумал, не полагается на удачу, трезвый умом, желая утешить сердце, не пойдет на поводу у прихоти. Потому и говорят: прежде сделай дело, потом думай о награде. Сначала утвердись в решении, после — действуй. Вот тогда не совершишь промаха, не будешь, как говорится, находясь в пути, сокрушаться, что стоишь на месте. Наследник ценит мужество храбреца и уповает на силу меча. Но дело, от коего ожидает успеха, не продумано до конца. Ваш подданный предлагает войти в союз с царством Чу, объединить силы с Чжао, вовлечь в сговор Хань и Вэй{13} и лишь тогда выступить против Цинь. Так можно разбить Цинь. Добавлю: Хань и Вэй с царством Цинь связаны узами только дальнего родства. Поднимем войско, и Чу придет на помощь, а вслед за Чу присоединятся Хань и Вэй. Сила такого союза очевидна. Последует моему совету наследник — избудет бесчестие, а я освобожусь от тягостных забот».
Дань остался недоволен письмом и призвал наставника Цюй У.
— Подданный полагает, что, если наследник последует совету, Цинь никогда больше не будет угрожать землям к северу от реки Ишуй. А удельные князья-соседи станут домогаться нашей поддержки, — разъяснил Цюй У.
— Но ведь томительно потянутся бесконечные дни. А сердце не может ждать, — сказал наследник.
Цюй У возразил:
— Когда дело идет о Цинь, то здесь лучше помедлить, чем поспешить. Хотя минуют луны и года{12}, пока объедините силы с царствами Чу и Чжао, привлечете к себе Хань и Вэй, но дело в конце концов завершится успехом.
Дань возлег на ложе, дав понять, что не желает более слушать.
— Подданный, как видно, не угодил наследнику, — сказал Цюй У. — Но он знаком с Тянь Гуаном — человеком глубокого ума, полным замыслов. Хотел бы представить его вам.
На что Дань ответил:
— Согласен.
Когда Тянь Гуан пришел к Даню, Дань стоял подле ступеней трона. Он тотчас вышел встретить гостя и приветствовал его двойным поклоном. После того как оба уселись, Дань обратился к нему:
— Наставник не счел царство Янь за земли варваров, а Даня — недостойным своих предков и снизошел до нашего захолустья. А ведь царство Янь затеряно на северных границах, в глуши, так что вполне можно уподобить его краю дикарей. Учитель не почел за унижение приехать, и Дань готов быть ему слугой. Гляжу на ваш нефритовый лик, — добавил он, — и мнится мне: то явился дух-предок, дабы защитить царство Янь. Прошу учителя снизойти до нас и претерпеть нашу скудость.
Тянь Гуан ответил ему таким словом:
— С той поры, как, волосы связав пучком{14}, утвердился в нравственной чистоте, и по сей день я преклоняюсь перед высокими деяниями наследника и славлю его доброе имя. Почту за счастье быть наследнику полезным.
Дань опустился на колени и пополз к Тянь Гуану. Слезы ручьем текли по его лицу. Он сказал:
— Долгое время Дань жил заложником в царстве Цинь, и Циньский князь не оказывал ему должного почтения. День и ночь сердце Даня жжет мысль о мести. Если считать народ, то у Цинь его больше, если мерить силу, то Янь слабее. Хотел бы заручиться поддержкой соседних царств, да сердце, горящее местью, не может ждать. Не замечаю, где вкушаю пищу, не сплю спокойно по ночам. Пусть даже Янь и Цинь погибнут вместе, и тогда я буду счастлив — мой остывший пепел вспыхнет огнем, а белые кости оживут! Желал бы получить у наставника совет.
Тянь Гуан испросил отсрочки:
— Дело это важное, прошу дать мне время подумать.
Дань поселил наставника в верхних покоях. Трижды на дню сам подносил ему еду и беспрестанно справлялся о здоровье.
Прошло три месяца. Наследник был удивлен, что гость хранит молчание. Он решил обратиться к Тянь Гуану. Удалив слуг, он сказал:
— Придя ко мне, учитель явил свое сочувствие и сострадание. Я ожидал, что он предложит мне удачный план. Уже три месяца, как я готов внимать его советам. Неужто наставнику нечего мне предложить?
Тянь Гуан ответил:
— Если бы наследник и не напомнил мне, все равно я намеревался высказаться. Известно, что скакун быстроногий, когда молод, легко покроет тысячу ли{15}, а одряхлев, и малого пути не пройдет. Сейчас, когда наследник прослышал обо мне, я уже стар. Предложи я некий удачный замысел — в одиночку наследнику его не исполнить, пожелай я сам взяться за дело — сил не хватит. Наблюдал я за вашими храбрецами, среди них нет нужного вам человека. Вот Ся Фу — у него кровь храбреца, но в гневе лик его красен. Или Сун И — у него жилы храбреца, но в гневе он ликом темен. Далее, возьмем У Яна — кости храбреца, но в гневе лик его бел. Лишь одного человека знает Тянь Гуан — это Цзин Кэ, про него можно сказать: вот муж, обладающий духом храбреца, ибо в гневе лик его невозмутим. Познанья Цзин Кэ обширны, память тверда, телом он могуч, костью крепок; он не ввязывается в пустяковые дела и жаждет совершить великий подвиг. Еще в бытность свою в царстве Вэй он спас жизнь не одному десятку великих мужей. А ваши молодцы все заурядны, вот и выходит, что в деле, задуманном наследником, без Цзин Кэ не обойтись.
Дань поднялся с циновки, совершил перед наставником двойной поклон и сказал:
— Если удастся, следуя мудрому совету наставника, свести тесное знакомство с Цзин Кэ, то в царстве Янь во веки веков будут совершаться жертвоприношения духам Земли и Неба. И это будет ваша заслуга, наставник.
Тянь Гуан собрался в обратный путь. Наследник самолично провожал его, а при прощании, взяв его руку в свою, сказал так:
— Дело государственное. Прошу не разглашать тайну.
На что Тянь Гуан улыбнулся и ответил:
— Согласен.
Вскоре Тянь Гуан повидал Цзин Кэ. Он сказал ему:
— Тянь Гуан, который не достоин своих предков и сам бессилен что-нибудь сделать, рассказал о вас наследнику царства Янь — мужу редкостной добродетели. Он всем сердцем расположен к вам, и я хотел бы, чтобы вы стали ему другом.
Цзин Кэ ответил:
— Убеждения мои таковы: для того, кто мне по душе и чьи мысли разделяю, — себя не пощажу. Но и волоска не выдерну ради того, с кем мыслю розно. Ныне наставник предложил мне стать другом Даня. Почтительнейше принимаю предложение.
Услыхав о его согласии, Тянь Гуан сказал далее:
— Говорят: истинный муж не вызывает в других сомнений. Прощаясь, наследник сказал Тянь Гуану: «Это дело государственное. Прошу не разглашать тайну». Значит, князь усомнился в нем. Тянь Гуану стыдно жить под подозрением. — И тут, оборотясь к Цзин Кэ лицом, он принял смерть — заглотнул язык и умер.
Когда Цзин Кэ прибыл в Янь, Дань с почетом усадил его в колесницу, которой сам правил. Он предложил ему почетное место слева от себя{16}, и тот, взявшись за веревочные поручни, поднялся в колесницу и сел, не соблюдая чина. Во дворце Цзин Кэ сам занял почетное место, не дожидаясь, пока гости и хозяева рассядутся. Затем он сказал:
— Тянь Гуан превозносил мне человеколюбие и добросердечие наследника, он говорил, что тот наделен редкими добродетелями, что высокие деяния его угодны Небу. Поистине слухом о славе Даня полнится земля. Потому Цзин Кэ покинул столицу Вэй и прибыл в Янь, не убоявшись опасности и дальности пути. Наследник радушно приветствовал Цзин Кэ, как встречают, по обычаю, старого друга, и оказал ему почести, каковые воздают впервые прибывшему гостю. Цзин Кэ принял это как должное, не чинясь, ибо достойный муж, если уж доверяет другому, то как самому себе.
