Ли Юй - Двенадцать башен
Иначе говоря, их не надо вспоминать, так же как связанные с ними радости и печали. Если кто-то их упомянул ненароком, не следует на них всякий раз ссылаться, ибо радость и печаль рождаются в душе человека. Потому-то любой неосторожный шаг, даже жест может вызвать подозрительность и злобу.
Но вернемся к молодой женщине, едва вышедшей замуж, но уже одолеваемой грустными мыслями. К старым предсказаниям добавились новые, еще более тревожные. Робкая по природе Вэй, понятно, боялась духов, особенно ночью. Весьма кстати вспомнить сейчас поговорку: «О чем думаешь днем, непременно приснится ночью».
Надобно вам знать, что всю эту историю с вещим сном подстроили Пэй и Нэнхун, когда встретились ночью. Пэй научил ее, что сказать госпоже, а на следующий день велел одной из служанок рассказать госпоже о приходе ворожея и проводить ее туда, где они будут беседовать. Ловко, не правда ли? Придуманный сон вызвал в душе новобрачной смятение, услышанный разговор открыл перед ней картины одну кошмарнее другой. Несчастной мерещились чудища и первая жена Пэя, которая ждала ее в преисподней. От всех этих страхов Вэй заболела и как-то сказала, что скоро умрет.
— Не могу я так больше! — пожаловалась она Нэнхун. — Мне надо потолковать с тобой по весьма важному делу, попросить твоей помощи. Не знаю, согласишься ли ты?
— Ах, госпожа, хотя вы стоите выше меня, но чувствуем мы одинаково. Скажите, в чем дело, и я все для вас устрою!
— Тебе хочется замуж, а мне хочется найти подружку для мужа. Почему бы нам не объединить наши желания? И тогда все решилось бы наилучшим образом. В общем, я предлагаю тебе стать подругой моего мужа. Не вижу в этом ничего плохого.
— Это невозможно, госпожа! — с притворным волнением вскричала Нэнхун. — Я прожила с вами почти полжизни, но всегда мечтала о собственном счастье. Ведь наложницей я могла стать давно. Господин — человек богатый и без труда найдет себе подходящую женщину.
— Мы много лет прожили вместе и характером схожи. Зачем же мне делить любовь к мужу с какой-то чужой женщиной? Если ты родишь ребенка, он будет для меня все равно что мой собственный. Кроме того, с приходом в дом чужой женщины начнутся обиды и ссоры, ты сама так сказала. Прошу тебя, не отказывайся во имя нашей давней дружбы!
Вэй так горячо уговаривала служанку, что та в конце концов согласилась, но тут поставила госпоже несколько условий, которые были беспрекословно приняты. Об этом тотчас сообщили Пэю, заранее осведомленному обо всем. По наущению Нэнхун он стал для вида отказываться, всячески хитрил, как когда-то Ван Ман[261] или Цао Мань[262], нашел кучу отговорок. Как говорится: «Никак не хотел занять почетное место, пока его не облекут в желтый халат»[263].
После разговора с супругом Вэй рассказала об этой новости родителям, чем очень их обрадовала. Родители собрали еще одно приданое и вскоре выбрали день для второй свадьбы.
Мы знаем, что во время первой встречи с Пэем Нэнхун была очень покладистой. Но после свадьбы вдруг проявила строптивость, будто невеста в первую брачную ночь. Она позволила мужу расстегнуть пояс и снять с нее одежды лишь после первой стражи. Хотите узнать, почему? А потому что словно бы возвращала госпоже долг. Как и в первый раз, она велела мужу сначала идти к Вэй, а получив отказ, возвратиться обратно.
Теперь расскажем о молодой жене. Ей удалось избежать беды, и все тревоги ее разом исчезли. Теперь она хорошо ела и сладко спала, злые сны ее больше не донимали. Прошло некоторое время, и обе женщины стали заметно полнеть, а спустя несколько лун разрешились сыновьями, к великой радости всех родных.
Впоследствии Пэй много раз занимал высокие места на экзаменах, стал начальником уезда, а затем получил пост в столице. Обещание, данное Нэнхун, он сдержал, до конца жизни не изменял ей и других женщин в дом не брал. Став второй женой Пэя, Нэнхун, пожалуй, обманула хозяйку, но была к ней неизменно добра и во всем ее слушалась. Как говорится: «Почитала, как строгого отца, любила, как добрую мать». Она ни разу больше не обманула свою бывшую госпожу и во всем угождала, старалась не досаждать и служила ей, как верный вассал господину.
В нашем мире живут люди, наделенные талантом Цао и Мана, совершающие деяния подобно И и Чжоу[264]. Важно, однако, проверить, каковыми стали люди в последние годы своей жизни.
БАШНЯ ДЕСЯТИ СВАДЕБНЫХ КУБКОВ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Хмельной небожитель делает надпись, дабы показать, что он не глуп; ловкий муж окончательно устраивает заключенный с трудностями брачный союз
В одном стихотворении, написанном на мотив «Луна над Западной рекой», говорится:
Грустит одинокая, в горьких слезах
Глядит на свои украшенья.
Грустит одинокий, вздыхает в тоске,
Следя за неясной тенью.
Навряд ли верная Мэн Гуан
Лян Хуна[265] в горах повстречает,
Пока их грядущий брачный союз
Ничто еще не предвещает.
Лишь в долгой разлуке оценит муж
Супруги высокие свойства,
Утехи же лишние в нем породят
Досаду и беспокойство.
Если не брызнет живительный дождь —
Иссохшей землю оставит,
Разве крестьянин его благодать
Молитвой жаркой восславит?
В нашем мире человек обычно стремится сделать любое дело как можно быстрее, хотя торопиться не следует. С особым рвением желают поскорей добиться богатства и славы или устроить брачный союз, полагая сии события наиболее важными. Молодые люди считают, что родителям следует прежде разбогатеть, а потом уже производить на свет детей, должность они желают получить, еще не приступая к учению. Они торопятся устроить свой брак и непременно желают найти для себя самую красивую жену или самого умного мужа. Если вспыхнула в груди страсть, надобно соединиться немедленно, к чему ждать свадебную церемонию! Но поступать подобным образом не следует. В качестве примера здесь можно привести истории Тао Чжугуна[266] и Цзян Тайгуна[267]. Первый, как известно, разбогател, когда покинул свой служебный пост и поселился возле озера. Второй получил высокую должность у трона уже совсем седым и беззубым. А в молодые годы один из них отверг богатства, а второй — чиновную должность. Вы спросите, почему они так поступили? Потому что в ту пору звезда богатства и служебной карьеры не сулила им счастья. Тот, что разбогател, тут же разорился бы. Получивший высокую должность запутался бы в служебных делах. Словом, оба пошли бы на дно, будто связанные по рукам и ногам. Если человеку суждены богатство и слава, они непременно придут, какие бы преграды ни возникали. Большой пожар не потушишь, наводнение не остановишь.
Вам, конечно, известно, что Лян Хун был глуповатым и слабовольным, а его будущая жена Мэн Гуан — умной и волевой. Неудивительно поэтому, что не все у них шло гладко, и они смогли соединиться лишь в преклонном возрасте, составив прекрасную пару, послужившую для многих поколений образцом супружеского согласия и великой любви. Недаром существует поговорка о супругах, подносивших друг другу пищу на уровне бровей. Да, именно так должен поступать истинно добродетельный человек, хотя в ожидании счастливого дня он вынужден подвергнуть свое сердце испытаниям. Зато сколь пышно расцветает его чувство, когда в один прекрасный момент исполняются его сокровенные желания! Увы! Как правило, мужчины и женщины стараются устроить свой брак пораньше и попроще. Редко встретишь людей, которые приходят к обоюдному согласию исподволь, медленно и трудно. Но еще в древности существовало такое изречение: «Легко достижимое ценности не имеет». Воистину так! Эти слова можно отнести не только к устройству брачных дел.
Все вышесказанное было вступлением, а теперь перейдем к повествованию.
Во времена династии Мин, в годы Юнлэ — Вечной Радости — в уезде Юнцзя области Вэньчжоу в провинции Чжэцзян жил некий земледелец по фамилии Го, по прозванию Цзючи, что значит Винный Дурень — человек неученый, надобно сказать, глуповатый. Напившись, он начинал хвастаться, что может вызвать бессмертных и те исполнят любую его просьбу, помогут решить любое дело. Но что самое удивительное, не умея толком держать кисть, он, захмелев, вдруг обретал поразительную способность к письму. Иероглифы, выходившие из-под его кисти, были красивее, чем в каллиграфических прописях. Вероятно, все это происходило оттого, что вызывал он небожителей отнюдь не обычных, а лишь тех, имена которых встречаются в прописях Чуньхуа[268], словом, знаменитых покровителей каллиграфического искусства. Жители тамошних мест, если у них случалось затруднение, шли к Винному Дурню гадать и ставили ему несколько чайников доброго вина. Одни приходили, чтобы узнать, как избежать беды и суждено ли им счастье; другие завели себе книжицы — «грамоты бессмертных» — и в них записывали изречения небожителей; третьи хотели узнать имя знаменитого небожителя или получить изречение какого-нибудь праведного мужа, дабы как можно удачнее составить парную или одинарную надпись в связи с переездом или постройкой нового дома. Любопытно, что все написанное Винным Дурнем в точности, совпадало с желаниями человека, его дальнейшей судьбой. К одному приходила радость, к другому — горе, счастье, беда. Поначалу все думали, что его предсказания — пьяная болтовня, но по мере того, как они сбывались, все вокруг в один голос заговорили об его удивительном даре.
