Клаудия Отт - 101 ночь. Утерянные сказки Шахразады
– И что же ты видел из его искусства? – спросил юноша.
– Вот эту лошадь, которую и ты здесь видишь, – сказал царь в ответ.
Юноша внимательно осмотрел лошадь.
– Я хочу на ней прокатиться, – заявил он, подошел к лошади, запрыгнул в седло и хотел поехать. Но она не тронулась с места.
Когда царь увидел это, он спросил мудреца:
– Что случилось с лошадью? Мой сын хочет покататься на ней, а она не движется.
Мудрец встал и повернул винт для взлета. Лошадь сразу же пришла в движение. Когда царский сын понял, как нужно пользоваться этим винтом, он решил пошалить. Как раз в этот момент живот лошади наполнился воздухом и она отправилась в полет.
Царь взглядом провожал в вышине своего сына, пока тот не скрылся из виду. Но когда прошло много времени, а его все не было, царь обратился к мудрецу:
– Возврати мне моего сына обратно! – потребовал он.
– Об этом нечего и думать! – ответил мудрец. – Ты его больше никогда не увидишь.
– Да как же так? – рассердился царь.
– Твой сын пропал из-за высокомерия и гордости. Он не захотел спросить у меня о винте для приземления, – объяснил мудрец. – И теперь он будет подниматься ввысь до тех пор, пока ветры не закружат его в своих вихрях.
Он говорит:
Услышав эти слова, царь изменился в лице. Он сорвал корону с головы и без чувств рухнул на землю. Ему обрызгали лицо водой. Тогда он снова пришел в себя и отдал приказ бросить мудреца в тюрьму. Царь впал в отчаяние, тревожась за судьбу своего сына. Он погрузился в глубокую печаль, облачился во власяницу и отказался от еды и питья.
Но что же происходило в это время с царским сыном? Заметив, что поднимается все выше в воздух, он пожалел о том, что сделал. Ему было понятно, что лошадь можно переключить на посадку только еще одним поворотом. Тогда он обследовал лошадь и наконец нашел на левой стороне маленький винт. Юноша повернул его, и лошадь начала снижаться. Затем он снова повернул первый винт и набрал высоту. Теперь царевич понимал, что левый винт был предназначен для снижения, а правый для взлета. Он радостно повернул винт приземления, и лошадь стала очень медленно опускаться. Юноша скользил на ней по воздуху все ниже в течение всего дня до самой ночи.
На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила свой рассказ.
Восемьдесят шестая ночь– Мой повелитель! – продолжила она свой рассказ.
И вот наконец царский сын увидел город, построенный из белого мрамора. И были там реки, деревья и плоды. «Как бы мне хотелось узнать, что это за город», – подумал юноша и стал снижаться, пока не приземлился на крышу дворца, который, как оказалось, был построен из серебра. «Интересно узнать, кому принадлежит этот дворец?» – размышлял царевич. И он начал осторожно оглядываться по сторонам. При этом он говорил сам себе: «Наверное, я не найду лучшего места для ночлега, чем это. Как только снова наступит ясный день, я сяду на своего коня и улечу обратно к моему отцу. Тогда я расскажу ему обо всем, что пережил, сидя на этой лошади». С этими мыслями царский сын опустился на крышу, встал на колени, чтобы возблагодарить Всевышнего, затем обошел вокруг лошади и с изумлением осмотрел ее со всех сторон. «Если Господь, Всевышний, приведет меня домой, в мою страну, – дал он себе обет, – я выскажу благодарность мудрому персу». Затем царский сын прислонился спиной к лошади и уснул, утомленный тяготами этого дня.
Проснувшись, он почувствовал голод и жажду. «В этом дворце, конечно же, есть еда и питье», – подумал царевич, оставил лошадь на том же месте и спустился вниз во дворец.
Он шел все дальше и дальше, пока не оказался возле большого шатра, покрытого крапчатой парчой и украшенного червонным золотом. Юноша в изумлении остановился, не зная, к кому обратиться. И пока он так стоял, он вдруг услышал, как будто кто-то вздыхает во сне. Царевич пошел в ту сторону и обнаружил спящего человека. Возле него лежал меч, а перед ним стояла золотая тарелка с едой. В золотом подсвечнике была свеча.
Он повествует дальше:
Царский сын вошел, досыта ел и пил, пока не утолил голод и жажду. «Клянусь Всевышним, – сказал он сам себе, – я не покину этот дворец до тех пор, пока не увижу, что здесь происходит». Юноша подошел к спящему и взял его меч. И тут царский сын заметил свет, мерцавший в другом покое, и пошел в ту сторону. Он вошел в покой и увидел там свечи. Посреди комнаты стояла кровать из слоновой кости с четырьмя столбиками из золота. Она была богато украшена жемчугом и разнообразными драгоценными камнями самых разных цветов. На постели кто-то спал. «Это, без сомнения, хозяин этого дворца», – сказал себе царский сын. Он подошел ближе, и что же он там увидел? На кровати лежала девушка, подобная сияющей полной луне или растущей луне, когда она становится круглой. На ней было одеяние, сотканное из червонного золота. Когда юноша увидел ее, он потерял рассудок. Сердце у него остановилось, а душа воспарила в воздух. Он забрался к девушке в постель, уселся у изголовья и стал рассматривать ее красоту и прелесть. Он не смог сдержаться и поцеловал ее.
Она проснулась, посмотрела на него и села в постели.
– Кто ты и откуда пришел? – заговорила она с ним. – Ведь все ворота заперты!
На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила рассказ.
Восемьдесят седьмая ночьТак говорит Фахараис, философ:
– Мой повелитель! – продолжила Шахразада рассказ.
Девушка задала вопрос:
– Ты человек или джинн?
– Говори тише, госпожа моя, – прошептал юноша, – чтобы твои слуги не проснулись!
– Расскажи мне свою историю и скажи, что с тобой случилось! – потребовала девушка. – Ты уговорил моего отца, чтобы я стала твоей невестой, и поэтому он впустил тебя сюда?
– Да, именно так, – ответил царевич.
Девушка этому очень обрадовалась, а поскольку она видела, какой он красивый и привлекательный, то почувствовала себя счастливой.
Он повествует дальше:
Пока они беседовали друг с другом, их разговор дошел до ушей служанок. Девушки с удивлением отметили красоту юноши.
– Видели ли вы когда-нибудь кого-либо красивее этого юноши, которого мой отец выбрал мне в мужья? – обратилась к девушкам царская дочь.
– А как он сюда вошел? – спросили в ответ служанки.
– Клянусь Аллахом, я этого не знаю, – ответила она им, – я знаю только, что, когда я проснулась, он уже сидел у моего изголовья. Я спросила его, кто он такой, и он сказал мне: «Я твой будущий супруг».
– Аллах свидетель, госпожа, – возразила одна из девушек, – это не тот, кто просил вчера твоей руки. Тот жених недостоин быть даже слугой этого юноши. Могу тебя уверить, – продолжала служанка, – что тот расстался с твоим отцом самым позорнейшим образом. Нет, ты заслуживаешь такого мужа, как этот юноша. Ты подходишь ему, а он – тебе.
Рассказывают:
И так они беседовали друг с другом, как вдруг проснулся паж и, не обнаружив своего меча, пошел к служанкам. Они рассказали ему, что случилось. Он приблизился к ним и обнаружил их сидящими на кровати.
– Ты джинн? – обратился он к царскому сыну. – Тогда эта девушка для тебя под запретом. Но если ты человек, то она не должна принадлежать никому другому, кроме тебя.
– Да нет, я такой же человек, как и ты, – ответил царский сын, и паж удалился, чтобы доложить о случившемся царю.
– Горе тебе! – закричал царь, вне себя от злости. – Откуда он прибыл?
– Этого я не знаю, – признался паж.
Когда царь услышал это, он немедленно вскочил и быстрыми шагами поспешил к служанкам.
– Горе вам! – накинулся он на них. – Кто это такой?
– Этого мы не знаем, – ответили они. – Мы знаем только, что обнаружили его сидящим у изголовья, и при этом он держал в руке обнаженный меч.
Тут царь подошел к кровати, поднял занавеску и увидел юношу, сидящего рядом с его дочерью. Царь решил, что тот похож на луну в ночи, когда она наиболее совершенна. Царь выхватил меч и вознамерился убить его.
Только теперь юноша заметил его.
– Кто это? – спросил он девушку.
– Мой отец, – ответила она.
Тогда царский сын поднялся и издал ужасный крик.
Царь испугался, отступил назад и обратился к нему ласковым голосом:
– Ты джинн или человек?
– Клянусь Аллахом, – отвествовал юноша, – если бы для меня не была священна честь твоей дочери, я бы одним ударом отправил тебя в царство предков. И как только у тебя хватает смелости связывать меня с джиннами и демонами, в то время как я – сын могущественного царя? Да если бы мой отец пошел на тебя войной, он бы разгромил тебя и опустошил бы всю твою страну.
На этом месте утренняя заря прервала Шахразаду, и она прекратила рассказ.
Восемьдесят восьмая ночьТак говорит Фахараис, философ:
![Эрих фон Дэникен - Боги майя [День, когда явились боги]](/uploads/posts/books/186572/186572.jpg)
