Пурнабхадра - Панчатантра
Поэтому я и говорю: «Коль смерть судьбой нам суждена...». Кроме того, да не смогут упрекнуть моего отца в лживости дочери». Вслед за этими словами она с согласия окружавших вышла замуж за змея. И затем, полная заботливости, она стала прислуживать этому змею, давая ему молоко, питье и оказывая другие услуги. И как-то ночью змей этот вышел из просторной корзины, стоящей в спальне, и поднялся на ее кровать. Тогда она сказала: «Кто это такой в облике мужчины?» И подумав, что это чужой мужчина, она встала, дрожа всеми членами, открыла дверь и намеревалась уйти, когда тот сказал: «Останься, дорогая! Я — твой супруг». И чтобы убедить ее, он проник в тело, находящееся в корзине, и снова вернулся, выйдя оттуда. А она, видя, что он украшен высоко поднимающейся диадемой, серьгами, запястьями, браслетами и кольцами на плечах, упала к его ногам. И затем они вкусили сладость любовного наслаждения. А его отец, брахман, видевший это, встал пораньше, взял то змеиное тело, лежащее в корзине, и, подумав: «Пусть не войдет он снова в него», положил его в огонь. И, утром, полный радости, он показал всем людям своего сына, предававшегося вместе с женой любовным занятиям и ставшего прекрасным юношей».
[Окончание рассказа двадцать второго]Приведя царю этот пример, Балабхадра сжег келью, в которой находился обнаженный монах.
* * *Поэтому я и говорю: «Монаха Балабхадра сжег...». Глупец! Вот какими бывают министры, которые не похожи на тебя, не являются министрами на одних лишь словах и сведущи в путях разумного поведения. Во всяком случае, своими дурными поступками ты ясно показал унаследованную тобой непригодность к должности министра. Должно быть, и отец твой был в том же роде. Ведь:
Всегда как делает отец, так станет поступать и сын. |
Ведь на кетаки[213] никогда миробалан[214] не вырастет. (381)
А в ученых, наделенных глубокими знаниями, даже много времени спустя не обнаруживаются присущие им слабости, если, сохраняя глубину, они не показывают недостатков своего рассудка. Ведь:
Кто прилагает силы,
Чтоб разглядеть получше зад павлиний, |
Не станет разве тот дурак плясать,
Обрадованный громом с неба? (382) ār
Как бы то ни было, нечего наставлять тебя, наихудшего. Сказано ведь:
Не может гнуться дерево, не входит в камень острый нож. |
Кто поучает дурака, как Сучимукха[215], гибнет тот». (383)
Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:
Рассказ двадцать пятый
«В окрестностях одного леса жила стая обезьян. И однажды зимой, совсем обессиленные, они заметили с наступлением ночи светлячка. Увидев его, они подумали: «Это — огонь», осторожно взяли его, покрыли сухой травой и, приблизив к нему руки, плечи, животы и груди, стали почесываться, как бы в действительности наслаждаясь счастьем желанного тепла. И была там одна в особенности мучимая холодом обезьяна, которая то и дело поддувала траву, вся поглощенная этим. Тогда птица по имени Сучимукха спустилась, гонимая судьбой, с дерева и на свою погибель сказала ей: «Дорогая, не трудись. Это не огонь, это — светлячок». А обезьяна, не обращая внимания на ее слова, снова начала дуть и не прекращала этого, несмотря на неоднократные уговоры птицы. К чему много слов? Приблизившись к самым ее ушам, птица так досаждала ей, что обезьяна, наконец, схватила ее и раздробила ей ударом о камень клюв, глаза, голову и шею, так что та отошла в небытие.
* * *Поэтому я и говорю: «Не может гнуться дерево...».
Также:
Не сможет пользы принести ученый, к злу стремящийся. |
Что толку нам в светильнике, коль сверху он горшком прикрыт? (384)
Несомненно, ты — неудавшийся сын. Сказано ведь:
Четыре сына в мире есть, — считают так ученые: |
Рожденный сын, подобный сын, достойный, неудавшийся. (385)
Рожденный — уродится в мать, подобный — на отца похож, |
Достойный — превзойдет отца, всех хуже — неудавшийся. (386).
Хорошо ведь говорится:
Кто разумом, богатствами или могучей силою |
Средь родичей прославится, — достойный сын у матери. (387)
И еще:
Нетрудно ведь найти того, кто лишь на первый взгляд красив, |
Но очень редок человек, всегда блистающий умом. (388)
И хорошо ведь говорится:
Известны оба мне они: злодей и добромыслящий. |
Из-за чрезмерной мудрости сын дымом погубил отца». (389)
Даманака спросил: «Как это?» Тот рассказал:
Рассказ двадцать шестой
«Жили в одном городе два друга, сыновья купцов, которых звали Дхармабуддхи и Душтабуддхи[216]. Чтобы нажить добро, они отправились в отдаленную страну. И там, вследствие восхода своей счастливой звезды, тот, кого звали Дхармабуддхи, нашел оставленный раньше каким-то добрым человеком горшок с тысячей динаров. Он посоветовался с Душтабуддхи, и решив: «Мы достигли цели. Пойдем в свою страну», они вернулись назад. И около их города Дхармабуддхи сказал: «Дорогой! Половинная доля принадлежит тебе. Возьми ее, чтобы, придя теперь домой, мы с блеском были встречены перед лицом друзей и врагов». Тогда Душтабуддхи, чье коварное сердце жаждало увеличить свое богатство, сказал ему: «Дорогой! Пока это добро будет у нас общим, до тех пор не прервется наша преданная любовь. Поэтому возьмем по одной сотне, зароем остальное в землю и пойдем домой. Пусть, уменьшаясь или возрастая, богатство это явится испытанием нашей добродетели». Тогда Дхармабуддхи, не разгадавший из-за врожденного благородства эту тайную злонамеренность, согласился с этим, и оба они, взяв кое-что, зарыли остальное в землю и вошли в город.
И вот Душтабуддхи, делавший ненужные расходы и потакавший дурным страстям, истратил из-за непрочности своего счастья принадлежавшую ему долю. Тогда они снова поделились, взяв каждый по второй сотне. И затем в течение года она исчезла у него таким же образом. Тогда Душтабуддхи подумал: «Если мы снова поделимся, взяв по сотне, то что пользы, если мне и удастся похитить оставшиеся незначительные четыре сотни? Так я унесу все шесть сотен». Подумав так, он один унес деньги и сравнял землю в том месте. И едва прошел месяц, он сам явился к Дхармабуддхи и сказал: «Дорогой, поделим поровну оставшееся богатство». Сказав это, он пошел вместе с Дхармабуддхи в то место, и они начали копать. Когда же, выкопав землю, они не увидели добра, Душтабуддхи в своем бесстыдстве стал ударять себя по голове пустым горшком и сказал первый: «Где это сердце Брахмы?[217] Несомненно, ты, Дхармабуддхи, похитил его. Возврати же мне половину, а иначе я обращусь в царский дворец». Тот ответил: «О злодей! Не говори этого. Я действительно добромыслящий и не занимаюсь подобными воровскими делами. Сказано ведь:
В чужой жене он видит мать, в чужом добре — комок земли, |
И на других, как на себя, взирает добромыслящий». (390)
Так, споря, оба они пошли в суд и рассказали о том, как было похищено добро. Услышав это, судьи решили подвергнуть их божественному правосудию[218]. Тогда Папабуддхи сказал: «Увы! Неправильным кажется это решение. Сказано ведь:
Ищите письменных улик, когда их нет — свидетелей, |
А нет и их, пусть бог решит, — так поучают мудрецы. (391)
А в этом деле у меня есть свидетель — лесное божество. Оно вам объявит, кто из нас прав и кто неправ». Тогда они ответили: «Хороши твои слова. Сказано ведь:
Когда свидетель предстает, пусть даже низок родом он, |
Не надо прибегать к богам. А здесь свидетель — божество. (392)
Мы также чувствуем большое любопытство к этому делу. Завтра утром оба вы должны пойти с нами в то место леса». И, взяв с них залог, они отпустили их домой.
И, придя домой, Душтабуддхи попросил отца: «Батюшка! Эти динары — в моих руках. Теперь они ждут одного лишь твоего слова. Поэтому сегодня ночью я незаметно посажу тебя в дупло дерева шами[219], находящегося вблизи того места, откуда я раньше вырыл сокровище. Утром в присутствии судей ты должен будешь представить свидетельство». Тогда отец сказал: «Сын! Мы погибнем, потому что это — неверный путь. Хорошо ведь говорится:
Коль думаешь о пользе ты, подумай также о вреде. |
У глупой цапли на глазах съел ихневмон[220] всех родичей». (393)
Душтабуддхи спросил: «Как это?» Отец рассказал:
Рассказ двадцать седьмой
«В окрестностях одного леса росла смоковница, служившая приютом для стаи Цапель. И там в дупле жил черный змей, который проводил время, поедая детенышей цапли, прежде чем у тех отрастали крылья. И вот одна цапля, уставшая от жизни, потому что змей поедал ее детенышей, подошла к берегу пруда и остановилась там с опущенной головой, проливая горькие слезы. Бидя ее в таком состоянии, один рак спросил ее: «Тетушка! Отчего ты сегодня так плачешь?» Цапля сказала: «Дорогой! Что мне делать? Я несчастна. Змей, живущий в дупле смоковницы, поедает моих детенышей и детей моих родственников. Вот я и плачу, опечаленная этим горем. Поэтому скажи мне, какое есть средство, чтобы погубить его?» Услышав это, рак подумал: «Ведь она — прирожденный враг нашего рода. Поэтому я дам ей такой полезный и в то же время вредный совет, чтобы погибли и другие цапли. Сказано ведь:
