Дочь Сугавара-но Такасуэ - Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина
Здесь следует сказать о том, как создавались обычно произведения мемуарного характера. Листая дневник «Сарасина никки», читатель сам заметит, что особенную и очень важную роль в повседневной жизни хэйанцев играла поэзия. Без пятистиший-«танка» немыслимы были любовные и дружеские письма, в стихах выражали радость и скорбь, стихи были неотъемлемой частью придворного этикета. Отношение к поэтическому слову было очень бережным, его стремились сохранить для потомков. Существовали семейные и личные собрания стихов, в которых фиксировали обстоятельства появления того или иного пятистишия, поэтический отклик адресата, иногда оценки окружающих. Рождавшаяся как комментарий к стихам, проза обретала и самостоятельный интерес, оттачиваясь для выражения самых сложных и глубоких переживаний.
Совершенно очевидно, что у Дочери Такасуэ тоже хранились подобные записи, и часть дневника сложена из них как из готовых блоков. Особенно заметно это там, где Дочь Такасуэ приводит стихотворные послания, которыми обменивалась со знакомыми дамами. Но есть и фрагменты совершенно иного характера, они ближе к коротким новеллам: легенды о храме Такэсиба и совете богов на горе Фудзи, история необыкновенной кошки, в образе которой переродилась после смерти благородная госпожа. Весь этот разнородный материал сплавлен воедино не только личностью повествовательницы, но и при помощи умелой литературной композиции.
Легко можно выделить шесть основных частей: путешествие в столицу, отроческое увлечение романами и первые потери, жизнь в родительском доме до замужества, служба во дворце, паломничество, смерть мужа и одинокая старость.
Далеко не все события датированы, причём чаще указан месяц и число, а год помечен лишь в единичных случаях. За редким исключением, повествование ведётся в хронологической последовательности. Мы бы сказали, что это скорее не дневник, а мемуары. И хотя они были написаны немолодой уже женщиной, чувствуется, что автору легко было, оглядываясь назад, вновь увидеть мир с детским радостным изумлением.
Можно не сомневаться в том, что дневник «Сарасина никки», написанный в 60-е годы XI в., создан в русле сложившейся литературной традиции. Вместе с тем, произведение уникально даже в ряду других женских мемуаров хэйанской эпохи, и обаяние его, как нам кажется, кроется в личности автора.
Об авторе «Сарасина никки», Дочери Такасуэ, мы знаем лишь то, что она сама написала о себе в дневнике. Если о её родственниках-мужчинах можно почерпнуть некоторые сведения из официальных придворных реестров, то о ней самой нет ни единого упоминания даже в документах того периода, когда она служила придворной дамой.
Мы не знаем, кому адресован был дневник «Сарасина никки», но о том, что читатель у неё будет, Дочь Такасуэ знала, это подтверждает, например, следующее пояснение:
«События, отстоящие друг от друга на два-три года, а то и разделённые четырьмя, пятью годами я описываю одно за одним, подряд, и получается, что я без конца ходила на богомолье — это не так, и в моих странствиях случались перерывы».
Вероятно, предполагаемый читатель что-то о жизни автора знал и без пояснений, но сегодня они необходимы. Японскими комментаторами текста давно уже составлена хронология жизни Дочери Такасуэ. Воспользовавшись ею, попробуем дать краткий биографический очерк, а также познакомить читателя с некоторыми персонажами, упомянутыми в дневнике.
Сословная принадлежность, и более того, принадлежность к определённому роду в хэйанском обществе во многом предрешали судьбу человека. Отец автора «Сарасина никки», Сугавара-но Такасуэ (973-?), был прямым потомком в пятом колене знаменитого учёного, каллиграфа и сановника IX в. Сугавара-но Митидзанэ, который был оклеветан политическими противниками, сослан и в ссылке погиб, а после смерти был обожествлён под именем Тэндзин. По сей день в Японии бога Тэндзин считают покровителем всех учащихся и сдающих экзамены.
Начиная с Митидзанэ, все предки Сугавара-но Такасуэ, а также его собственный сын и более отдаленные потомки возглавляли государственный университет и именовались «профессорами словесности» («мондзёхакасэ»). Помимо монополии рода на эти чины, это означало признание компетентности Сугавара в китайской книжности, ибо именно китайскую классику изучали в университете, созданном по китайскому же образцу.
Почему не преуспел в получении «семейных» должностей Такасуэ, мы теперь вряд ли узнаем, но его служебная карьера складывалась не слишком удачно. Дважды в своей жизни он получал должность наместника в провинции — первый раз это была провинция Кадзуса, второй раз — Хитати. Обе они находились к востоку от столицы Хэйан, в южной части острова Хонсю, вблизи от нынешнего города Токио. В хэйанские времена эти края назывались Адзума и считались дикими.
Наместники в провинциях служили четыре года, и эти годы вынужденного отрыва от столицы, с одной стороны, давали возможность обогатиться за счёт неограниченной власти над вверенными землями, с другой стороны — лишали столичного комфорта, доступа во дворец со всеми возможными выгодами, понижали статус, ибо делали человека «провинциалом», «деревенщиной».
Дочь Сугавара-но Такасуэ, появившаяся на свет в столице Хэйан в 1008 г., в 1016–1020 гг. вместе с отцом и всей семьёй жила в провинции Кадзуса. Дневник «Сарасина никки» как раз и начинается воспоминаниями о том, как девочке хотелось поскорее назад в столицу, как она мечтала прочесть все столичные романы и как, наконец, семья двинулась в долгий и трудный путь домой.
Путь в столицу из Кадзуса занял почти три месяца — даты отъезда и приезда обозначены в дневнике, можно рассчитать и время некоторых переходов. Путешественники двигались на редкость медленно — из других источников известно, что обычно из Кадзуса в столицу добирались за две недели. Однако не забудем, что в числе путешественников были женщины и дети. За две недели можно было добраться до столицы верхом, а ведь женщины передвигались либо в повозках, запряженных быками, либо в паланкинах, которые несли слуги.
В Кадзуса Дочь Такасуэ была не с родной своей матерью, а с мачехой, известной под именем Кадзуса-но Таю (по названию чина супруга). И до отъезда в Кадзуса, и после возвращения в столицу, Кадзуса-но Таю служила при дворе, была неплохой поэтессой, её стихи вошли в антологию «Госюивакасю», там она именуется Дочерью Такасина-но Нариюки. Дядя её, Такасина-но Нариакира, был женат на единственной дочери Мурасаки Сикибу, придворной дамы, написавшей роман «Гэндзи моногатари». Кадзуса-но Таю, вероятно, была знакома с этой книгой ещё до отъезда в провинцию, и похоже, что именно она приобщила дочерей мужа к романам. Вскоре после возвращения в столицу её отношения с Такасуэ разладились, и она ушла от него, чем очень опечалила падчерицу.
Родная мать, отношения с которой у Дочери Такасуэ, судя по дневнику, не всегда были гладкими, происходила из обедневшей ветви могущественного рода Фудзивара. Далеко не все члены обширного семейства Фудзивара близки были к государственному кормилу, и Фудзивара-но Томоясу, дед нашей героини по материнской линии, не оставил следа в истории. Но среди Фудзивара много было и литературно одаренных людей. Старшая дочь Фудзивара-но Томоясу, приходившаяся тёткой Дочери Такасуэ, является автором уже упомянутого «Дневника эфемерной жизни» и известна под именем Митицуна-но хаха, или Мать Митицуна.
У Дочери Такасуэ был старший брат и старшая сестра, они все вместе четыре года провели в провинции Кадзуса. Не чувствовали ли дети себя сиротливо без родной матери? Заметим лишь, что для каждого хэйанского аристократа на протяжении всей жизни очень близким человеком оставалась кормилица, которая была и няней, и воспитательницей, и наперсницей, и даже нередко устраивала браки своих подросших питомцев. Кормилица Дочери Такаср была вместе с ней в Кадзуса, а её смерть вскоре после возвращения в столицу была первым глубоким горем для четырнадцатилетней девочки.
Старшая сестра вскоре после возвращения в столицу вышла замуж, но жить продолжала в доме родителей на Третьем проспекте. Браки хэйанцев не были моногамными. Кроме официальной жены, называемой «госпожой северных покоев», поскольку комнаты её находились в северной части усадьбы мужа, мужчина мог посещать ещё нескольких женщин, и такие связи отнюдь не считались незаконными.
В 1024 г., когда Дочери Такасуэ было семнадцать лет, ее старшая сестра умерла родами, оставив двух маленьких детей, как можно догадаться, девочек. Из дневника мы видим, что Дочь Такасуэ опекала племянниц и отчасти заменила им мать.
В 1032 г., когда Дочери Такасуэ было двадцать пять лет, отец её получил долгожданный правительственный пост и уехал на четыре года в провинцию Хитати. Похоже, что Сугавара-но Такасуэ и вся его семья рассчитывали на более почетное и близкое к столице место службы, и вполне возможно, что отъезд отца в Хитати понизил шансы дочери на удачное замужество. Когда же отец в 1036 г. вернулся, он отошел от дел, не только государственных, но и домашних. Мать тоже постриглась в монахини и стала жить отдельно. Двадцати девяти лет Дочь Такасуэ стала хозяйкой дома, единственной опорой двух девочек-подростков, своих племянниц, и старых родителей.
