Коллектив авторов - Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии
1549
Пятнадцатый день седьмой луны… — Согласно буддийскому учению, в этот день Будда прощает бесприютные души умерших.
1550
Горы на плечи взвалить, забрать все реки подряд. — Здесь имеется в виду захват власти в государстве.
1551
Ночами о Чжоу лопочет им тьма, // с рассветом по И они сходят с ума… — Чжоу, И — имена знаменитых государственных деятелей в Древнем Китае.
1552
Донг — основная денежная единица во Вьетнаме.
1553
Для жизни луны и цветка?.. — То есть для жизни, растраченной в беспутстве.
1554
Тиеу Зиен — буддийское божество, ведавшее раздачей золота бесприютным душам.
1555
«Лежу больной» — Это стихотворение, как и все публикуемые здесь лирические стихи Нгуен Зу, написаны на ханване.
1556
«Стенания истерзанной души» — Поэма, известная также под названием «Повесть о Кьеу», написанная по-вьетнамски, создана, вероятно, в первом десятилетии XIX века. Сюжет ее заимствован из романа китайского писателя XVI–XVII веков, носившего псевдоним Цинсинь Цайжэнь, «Повествование о Цзине, Юнь и Цяо», который, однако, забыт, и о нем даже в Китае вспоминают теперь лишь в связи с поэмой Нгуен Зу. Поэт воспринял и продолжил древнюю традицию вьетнамской пейзажной лирики, как бы сводя воедино поэзию несломленной, хотя безмерно униженной и исстрадавшейся человеческой души и поэзию идеальной природы, изображенной, по традиции, несколько отвлеченно. Любовь Кьеу и Ким Чонга — этот прекрасный мир, разрушается грубым вторжением жизни. Трагическая судьба Кьеу, в образе которой душевная чистота соседствует с телесной опороченностью, стала как бы художественным открытием для вьетнамской литературы тех лет. Хотя первопричиной несчастий героини Нгуен Зу представляется судьба в буддийском ее истолковании (карма), но на страницах поэмы немало верных социальных наблюдений, разоблачающих стяжательство, алчность и несправедливость. Не случайно защитником Кьеу автор делает вождя повстанцев Ты Хая, противостоящего всему укладу тогдашней жизни.
1557
Циньские облака. — Намек на традиционное поэтическое выражение «циньские облака и чжаоский дождь»; встреча облаков и дождя метафорически обозначала соитие; Цинь и Чжао — древнекитайские княжества. Здесь упоминание о циньских облаках означает разлуку с любимой.
1558
Алый лепесток (красный листок). — В столице танского Китая Чанъани ежегодно молодые люди, выдержавшие экзамен, писали на красной бумаге свои имена и отправлялись с этими «верительными карточками» в квартал Пинкан, где жили певицы и гетеры, заводить знакомства. Впоследствии красный листок стал символом стихотворного любовного послания.
1559
Гуд мотыльков и жужжание пчел… — Пчелы и мотыльки — метафорическое обозначение молодых повес, посетителей зеленых теремов.
1560
Кожа моя загрубела. — По тогдашним понятиям, загрубевшая кожа на лице — признак бесстыдства.
1561
…бросился в сад Зимородков бегом… — То есть в сад перед домом, где жила некогда Кьеу.
1562
Цитра и гусли связали наши сердца навсегда. — Согласное звучание цитры и гуслей — традиционный образ из «Шицзина», символ супружеского согласия.
1563
Тема «луны», например, в японской поэзии возникла под влиянием китайской и стала, преображенная танкой, одной из основных в классической лирике.
1564
См. японский раздел тома «Классическая драма Востока».
1565
Все переводы из «Манъёсю» даются по книге: «Манъёсю». — «Собрание мириад листьев», т. 1–3, перевод с японского, вступительная статья и комментарии А. Е. Глускиной, М., «Наука», 1971–1972.
1566
Помашу тебе я рукавом… — Распространенный образ в любовных песнях «Манъёсю» (далее — М.). Он перешел и в классическую поэзию как образ тайной любовной связи, любовный знак, призыв к встречам, выражение любовных чувств.
1567
Цветы укэра (Atractylis lancea) — разновидность хризантем, растут в горах, цветут осенью желтоватыми, либо лиловатыми, либо красноватыми цветами, которые полностью никогда не раскрываются и не имеют четкой интенсивной окраски, почему и являются образом затаенной любви. Они же — символ вечного и неизменного, так как никогда не вянут (вроде бессмертника).
1568
Белотканый (сиротаэ-но) — постоянный эпитет к платью, рукавам, отражает особенности женской одежды тех времен; впоследствии стал употребляться просто для обозначения белого цвета. Тогда для женской одежды были характерны два цвета — белый и красный. Эти цвета и в современной Японии являются основными для женской одежды в старинных обрядовых земледельческих церемониях и играх. Верхняя часть одежды, в том числе рукава, — белая, низ одежды в виде широкой складчатой юбки, надеваемой поверх платья, красного цвета. Такой вид часто имеют и жрицы синтоистских храмов, и «саотомэ» — «майские девушки» — главные действующие лица в обрядовой посадке риса в деревнях и по сие время.
1569
Песня-заклинание женщины, ожидающей любимого домой. Строки 1–3 описывают примету или, вернее, магический акт, чтоб вызвать свидание с возлюбленным: в антологии часто можно встретить песни, где возлюбленная кладет в изголовье возлюбленному свой рукав.
1570
В песне упоминается ниинамэ — популярнейшее празднество — подношение первого риса богам, во время которого крестьяне собирались в доме старосты и славили богов, принося им первый рис. Время это обычно связано с любовными запретами, поэтому женщина в песне и упрекает дерзкого влюбленного, посмевшего стучаться в дверь, когда муж ушел па совершение обряда, а она должна предаваться молитве и уединению.
1571
Записи песен пограничных стражей с указанием имен авторов были сделаны писцами военного ведомства, одновременно выполнявшими обязанности вербовщиков пограничных стражей. Эти песни были переданы поэту Отомо Якамоти, который в это время (в 755 г.) служил в военном ведомстве. Песни записывались, видимо, для того, чтобы судить по ним о настроении людей, взятых на военную службу. При составлении Якамоти поместил их в последнюю из книг своего лирического дневника (XX книга), относящуюся к данному времени.
1572
Не забывай»-трава (или «воспоминаний-трава») (Polypodium lineare) — многолетнее растение, обычно растет на кровле старых домов, на скалах.
1573
Трава «забудь-любовь» — старинное народное название. В названиях трав, употребляемых в различных магических обрядах и заговорах, отражена древняя вера японцев в магию слов (котодама).
1574
Цукигуса— «лунная трава», коммелина; очень быстро меняет свой цвет, поэтому служит образом всего непрочного.
1575
Сверкает зеркало кристальной чистоты… — В синтоистских храмах над алтарем всегда висит зеркало — символ богини солнца Аматэ-расу.
1576
«Не говори»-трава (нанорисо) — один из видов морских водорослей, растущих глубоко на дне моря. Песня похожа на заговор.
1577
Речь идет об обрядовой пляске, совершаемой с целью упрочить землю, на которой стоит дом, и благополучие тех, кто будет жить в нем. Последние слова песни относятся, как видно, к новобрачной.
1578
В М. неоднократно встречаются песни, посвященные любви к чужой жене. Полагаем, что истоки этого цикла песен связаны с обычаями брачных игрищ, во время которых разрешалось делать своей избранницей чужую жену. Словно порванная яшмовая нить… — Образ смятения дум, чувств; разлученной любви и т. п.
1579
3878. Эту песню связывают с рассказом из древнекитайской летописной книги «Весны и Осени Люя» (см.: «Поэзия и проза Древнего Востока», с.335): некий житель царства Чу, переправляясь через реку, уронил в нее меч; сделав на борту ладьи зарубку против места паденья, он поплыл дальше в надежде потом отыскать меч по этой зарубке.
