Эпосы, легенды и сказания - Анекдоты Омирбека
Один раз произошел такой случай: Омирбеку надоели всякие вопросы торговцев и приезжих, и когда кто-то из только что прибывших спросил его: «Что нового на базаре?», он ответил, не подумав, чтобы избавиться от назойливых торгашей:
– Ничего… Вот разве только озеро сгорело – то, что зарастает камышом.
Торговцы, которые только что проехали мимо озера и видели его целехоньким, обрадовались: еще бы, им предоставилась возможность уличить во лжи самого Омирбека!
Они тотчас же начали расспрашивать других завсегдатаев базара о пожаре на озере.
– А Омирбек сказал, что озеро сгорело! – заявили они. – Значит, он нам наврал?
Но кто из чимбайцев мог допустить, чтобы приезжие уличили Омирбека?
И первый же, кого спросили торговцы о пожаре, сказал так:
– Не знаю, был ли там пожар или не был… Только утром сегодня на базаре у рыбы были жабры обожжены.
Уверенности у торговцев поубавилось, но они попытались еще раз узнать правду о пожаре и спросили у хозяина постоялого двора.
– Пожар? Э-э… Омирбек сказал? – хозяин задумчиво погладил живот. – Может быть… Утром дым шел оттуда… Здесь его полно было… У меня возле мангала еще кусок этого дыма стоит – можете понюхать…
Так чимбайцы не дали Омирбека в обиду, и к концу дня гости уже были уверены, что пожар на озере действительно был.
В гостях у Сыкмар-Бая
Глава четвертая
Рассказывают, что после одного из засушливых годов в юрте Омирбека снова наступили тяжелые дни. Было уже продано все, что можно было продать, а два черных ворона – голод и нищета – продолжали виться вокруг. И другим беднякам было не легче. Встречаясь, они спрашивали друг друга:
– У тебя еще осталось что-нибудь на продажу?
Когда такой вопрос был задан Омирбеку, он ответил:
– У меня уже давно ничего нет. А у жены моей – сто баранов, два верблюда и пять лошадей. Одна из них – с белой звездочкой на лбу.
– Бараны? Лошади? Верблюды? – удивлению друзей не было границ.
– Откуда?
– Где же они?
– Почему ты молчал об этом?
– Ты уже стал заговариваться от голода, Омирбек!
– Нет-нет, – продолжал Омирбек. – Все так, как я сказал. Сто баранов, два верблюда и пять лошадей. У одной – белая звездочка на лбу. Так я написал в завещании. Когда я умру, моя жена станет их полновластной хозяйкой.
– Но у тебя ведь и курицы сейчас нет! – удивлялись друзья.
– Какое это имеет значение, раз завещание написано, – отвечал Омирбек. – Теперь мое дело – умереть как можно скорее. А уж откуда жена возьмет баранов, лошадей, верблюдов – это ее дело.
Но, как известно, одними разговорами да шутками сыт не будешь. Нужно было отгонять воронов нищеты и голода от своей юрты. И тут Омирбек вспомнил, что у него есть должник: Сыкмар-бай.
– Я два года работал у него пастухом, – сказал Омирбек, – но до сих пор не получил у него за свою работу и одной таньги. Пойду в его аул. Бай вернет мне долг, и мы сможем протянуть до весны…
Все, кто слышал эти слова, расхохотались, словно Омирбек произнес одну из своих самых знаменитых шуток.
Те, кто не слышал слов Омирбека, спрашивали у смеющихся, в чем дело, а узнав, сами принимались хохотать. Дело было в том, что Сыкмар-бай, несмотря на свои несметные богатства, был самым скупым человеком во всем ханстве. Некоторые утверждали даже, что от Каспийского моря до самой Великой китайской стены второго такого скупца и скряги не найти.
ДВА СКУПЦА…Говорят, что один купец из Коканда, который считался самым скупым человеком в своем ханстве, услышав про Сыкмар-бая, немедленно отправился в путь, чтобы встретиться с самым скупым и выяснить, наконец, кто же из них скупее.
Сыкмар-бай пригласил гостя в юрту, усадил его на почетное место.
Начался вежливый разговор. Он тянулся, как усталый караван через Кара-Кумы, долго и медленно.
Стало темнеть. Сыкмар-бай приказал зажечь светильник.
– Зачем? – удивился кокандец. – Мы и в темноте можем разговаривать.
И про себя радостно подумал:
«Не так уж он скуп, этот Сыкмар! Я бы никогда не зажег огня в своей юрте!».
Так за беседой, восхваляя скупость, которую они нежно называли «бережливостью» и «скромностью», и просидели до зари.
А когда в юрту просочился рассветный луч, то кокандский скупец от удивления чуть язык не проглотил: Сыкмар-бай сидел… голый!
Одежда бая была аккуратно сложена рядом.
Подметив изумление на лице гостя, Сыкмар-бан сказал:
– Зачем нужна человеку одежда во тьме? Никто же меня не видит. А то одежда изнашивается… От каждого движения…
Не спеша он оделся, а кокандцу ничего другого не оставалось, как признать Сыкмар-бая скупейшим из скряг и величайшим скрягой среди всех скупцов.
…И у этого бая Омирбек решил получить долг!
Вот почему так смеялись его соседи и друзья.
Но раз Омирбек что-то решил, то он, не отступая, шел к цели.
И он направился к юрте Сыкмар-бая.
– Я не вернусь, пока с ним не рассчитаюсь, – сказал Омирбек, прощаясь с родными и друзьями.
…Про встречи шутника Омирбека с Сыкмар-баем рассказывают много занятного.
…Сыкмар-бай, который не только был скупцом и богачом, но еще – хлебом не корми! – занимал, одалживал у кого только можно и где только можно, любил повторять:
– Единственную милость я прошу у аллаха: чтобы он продлил мою жизнь на земле до той поры, пока я не расплачусь со своими долгами!
Омирбек, услышав эти слова, сказал:
– В таком случае Сыкмар-бай будет жить вечно!
А когда кто-то из байских лизоблюдов назвал в подхалимском раже Сыкмар-бая «сосудом знаний», Омирбек охотно с этим согласился:
– Конечно, потому он и сосуд, что скряга. Только так скупец и может удержать в себе все те гнусности, которые в нем заключены.
Когда кто-то рассказал, что Сыкмар-бай ищет способ косить сапоги дольше, чем их носят все, Омирбек улыбнулся:
– У меня есть совет, который я готов бесплатно дать этой жадине.
– Какой совет? – заинтересовались друзья.
– Я знаю, как можно носить сапоги вдвое дольше.
И, подождав, пока наступит тишина, Омирбек произнес:
– Надо делать шаги вдвое больше, чем обычно.
…О бае-скряге говорили часто. Кое-кто брал его под защиту. Один шутник клялся, что видел на дае-тархане бая жареную курицу.
– Но она лежала там жареной вдвое дольше, чем ходила живою! – сказал Омирбек.
Сыкмар-баю передавали все эти шутки Омирбека. Бай хмурился, сердился и, наконец, решил познакомиться с острословом.
– Когда он узнает меня поближе, у него исчезнет охота шутить надо мной. Он увидит во мне, добрую душу бережливого хозяина.
…Знакомство их произошло следующим образом.
Омирбек пошел в аул Сыкмар-бая. А по дороге навстречу ему ехал всадник. За лошадью бежал, пыхтя и отдуваясь, толстяк, держащий в руке пучок веточек.
– Почему ты бежишь? – спросил толстяка Омирбек. – Зачем тебе эти веточки?
Толстяк с сожалением поглядел вслед удаляющемуся коню и, тяжело переведя дух, сказал:
– Ты видел, как конь ударил подковой о камень и высек искру? А? Вот я и бежал за ним, думал; вдруг он еще одну искру высечет? Тогда бы я разжег ею эти сухие веточки. А ими разжег очаг… Но вот, видишь, годы не те, уставать быстро стал… А раньше любого коня догонял.
Посмотрел Омирбек внимательно на толстяка и догадался, что перед ним сам Сыкмар-бай. Разве второго такого скупца найдешь на белом свете!
Сыкмар-бай очень обрадовался приходу Омирбека. Вместе с гостем пошел на базар купить что нужно для дастархана.
– Проси чего пожелаешь, – ласково сказал бай. – И не верь, когда обо мне говорят плохо. Я так же скуп, как любой рачительный хозяин! Ну, чего ты хочешь?
– Давно я не ел свежего творога, – сознался Омирбек.
– Сейчас твое желание будет исполнено! – радостно воскликнул Сыкмар-бай. – Идем, я знаю, где продается самый лучший в округе творог!
Бай отыскал продавца творога и сказал ему:
– Это мой друг, известный шутник Омирбек! Я хочу угостить его самым лучшим творогом!
– Правильно сделал, бай-ага, что пришел ко мне, – обрадовался продавец. – Лучшего творога, чем мой, не бывает! Он как сливки!
– Как сливки? – переспросил Сыкмар-бай. – Если ты сравниваешь свой творог со сливками, то, выходит, сливки лучше? А я хочу угостить моего друга Омирбека только самым лучшим, что есть на базаре. Значит, я угощаю его сливками, раз они лучше творога! Для лучшего друга ничего не пожалею!
Сыкмар-бай быстро отыскал продавца сливок.
– Но мне нужны самые лучшие сливки! – предупредил бай. – Для лучшего друга я сегодня ничего не пожалею!
– Сливки у меня самые лучшие, – начал расхваливать свой товар продавец. – Жирные, как масло кунжута.
– Омирбек, ты слышишь? Я не могу позволить тебе есть какие-то сливки, когда, оказывается, есть на свете кунжутное масло. Только самое лучшее будет на нашем пиру сегодня! Кто торгует маслом?
Отыскался продавец масла.
