Ло Гуань-чжун - Развеянные чары
– Только окажи мне такую милость, и я вовек этого не забуду!
Тут разговор был прерван появлением послушника:
– Наставник Цзя! Ваша почтенная матушка просит нитки.
– Иду, иду! – отозвался даос и обернулся к Мэйэр. – Смотри же, сестрица, не забудь о нашем уговоре!
Уходя в свою келью за нитками, даос не мог и предполагать, что в это время Косой находится в верхней комнате. А между тем тот поднялся наверх, чтобы вынести ночную вазу, как вдруг услышал голоса наставника и девушки и решил подслушать их разговор. Жаль только, слова сливались и ничего не было слышно, зато воображение во всех подробностях рисовало ему любовную сцену. Поэтому, едва даос вышел, Косой бросился в комнату и, обняв Мэйэр, зашептал:
– Я знаю, что ты здесь делала с моим учителем! Если не хочешь, чтоб я тебя выдал, не сопротивляйся. Вспомни, кто тебя с ним познакомил, когда вы были в колодезном павильоне? Так отблагодари же меня за это!..
Мэйэр была девушкой находчивой и, сдвинув брови, сказала:
– Хорошо, но сначала опусти руки, а то как бы и тебя кто-нибудь не увидел.
– Куда прикажешь приходить? – спросил Косой, отпустив ее.
– Только что твой наставник добивался меня, и я пообещала в полночь прийти к нему в келью, – сказала Мэйэр. – Так вот, как только он вечером уйдет к себе, приходи сюда и жди меня на этой скамье. Я сначала спущусь к тебе, а уж потом пойду к нему.
– Если ты выполнишь обещание, то спасешь мне жизнь! – сказал Косой и, поклонившись, вышел.
А Мэйэр только посмеивалась про себя: погодите же, приятная у вас будет сегодня ночка.
Между тем, покончив дела с портнихами, старуха позвала сына и стала ему наказывать:
– Смотри же, сынок, будь прилежен и хорошенько учись. А мы с Мэйэр завтра утром уйдем. Как только найдем подходящее местечко, тотчас же пришлем за тобой. Вином не увлекайся, иначе все станут тебя презирать, да и мне, старой, будет стыдно за такого сына.
К вечеру швеи закончили работу, и даос отпустил их, а сам пошел в комнату к старухе.
– Матушка, – обратился он к ней, – давайте завтра утром в последний раз вместе позавтракаем, а уж потом вы пойдете.
– Премного вам благодарна, – поклонилась старуха. – Когда-нибудь я обязательно вас отблагодарю.
Помня об уговоре с Мэйэр, даос Цзя весь день был весел и оживлен. Вернувшись после ужина в келью, он разогрел чайник с вином и, изрядно выпив, решил немного вздремнуть, чтобы набраться сил для предстоящей встречи.
А в это время Косой, покончив со своими дневными делами, отдыхал во дворике под банановым деревом. Увидев, что даос Цзя заперся у себя в келье, он подождал, пока старуха с дочерью поднимутся к себе, потихоньку пробрался в нижнюю комнату и прилег на скамью. Ждать пришлось долго, и он не заметил, как уснул.
Между тем даос Цзя проснулся у себя в келье и никак не мог сообразить, который теперь час. Боясь опоздать на свидание, он поспешно оделся, пересек на цыпочках дворик и, осторожно пробравшись в домик, стал в кромешной тьме шарить руками по скамье. Услышав легкое посапывание, он подумал: «Ишь, не терпится чертовке, даже раньше меня явилась…» И, скинув сандалии, даос повалился на скамью. Разбуженный им Косой решил, что это дочь старухи, и мысленно возликовал. В следующее мгновение они крепко обнялись и слились устами. Только тут даос Цзя почуял неладное и шепотом спросил:
– Ты кто?
Узнав голос наставника, Косой сокрушенно ответил:
– Это я, учитель…
Оба были крайне раздосадованы и смущены. «Каким образом этот Цзя оказался здесь?» – «Видно, этот мерзавец подслушал наш разговор и решил расстроить мне хорошенькое дельце!»
Стараясь не шуметь, они молча разошлись по своим кельям.
Утром, когда все поднялись, даос Цзя стал потихоньку посмеиваться, глядя на Косого. Посмеивался про себя и Косой, глядя на даоса. Но больше всех веселилась Мэйэр, глядя на них обоих.
Потерпев неудачу, даос Цзя все же не оставлял надежды добиться своего после возвращения Мэйэр с горы Хуашань и сейчас, завтракая вместе со старухой и красоткой дочерью, делал вид, будто ничего не произошло.
Отправляясь в путь, мать и дочь нарядились в новые платья.
Цзя и Хромой проводили путниц за ворота. Здесь старуха еще раз поблагодарила даоса за гостеприимство.
– На обратном пути, матушка, непременно проведайте братца Хромого, – попросил даос. – А я завтра же напишу тетке в монастырь Чистоты и праведности, чтобы она, если вы того пожелаете, приняла вас. Ручаюсь, что более спокойного места, чем тамошнее, вам не найти. – И затем, обращаясь к Мэйэр, добавил: – А вы, сестрица, берегите себя. А придет время, мы свидимся.
На глазах даоса показались слезы. Глядя на него, взгрустнулось и Мэйэр.
Итак, дорогой читатель, оставим на время Цзо Чу, ставшего даосом в храме князя Гуаня, что стоит у подножья гор Ворота мечей, а сами последуем за старухой и ее дочерью, направившимися к заставе Цзяньгэ. Теперь, когда с ними не было Хромого, они шли намного быстрее и вскоре безо всяких приключений добрались до местности Юнсин. Близился вечер. Вдалеке виднелся лес.
– Вот доберемся до того леса и заночуем, – сказала старуха, – а оттуда уже недалеко и до Западного пика.
Но не успели они сделать и нескольких шагов, как вдруг налетел черный смерч такой силы, что ни глаз нельзя было открыть, ни на ногах устоять. Когда смерч так же внезапно исчез, впереди на дороге появились два вооруженных молодца. Один из них поклонился старухе и промолвил:
– Небесная царица повелела нам пригласить Святую тетушку к ней на аудиенцию.
– Что за небесная царица? – удивилась старуха.
– Танская государыня У Цзэтянь[66], – отвечал богатырь.
– Да как такое может быть? Ведь государыня У Цзэтянь уже давно покинула этот мир. К тому же я с нею никогда не была знакома…
– Государыня нынче живет в здешних местах, и судьба ее связана с судьбою Святой тетушки, – объяснил молодец. – Ваша встреча предопределена самой судьбой, и потому мы просим вас следовать за нами. А там сами узнаете, в чем дело.
Старуха немного струхнула, но молодцы уже встали по бокам, и ей пришлось подчиниться.
Тронулись в путь, и старухе тотчас почудилось, будто ее ноги оторвались от земли, а сама она летит. Не прошло и мгновения, как они очутились в незнакомом месте. Кругом высились могучие деревья, обвитые лианами. Их вершины упирались в ночные небеса, в густых кронах завывал пронзительный ветер.
Пролетев две мемориальные арки[67], они оказались перед просторным залом. Молодцы исчезли, их сменили две дворцовые служанки с фонарями, обтянутыми пурпурным шелком.
– Государыня уже давно ждет вас, – сказала одна из служанок. – Мы вас к ней проводим.
Старуха последовала за служанками во внутренние покои. При ее приближении поднялся жемчужный занавес, и взору старухи открылся просторный покой, ярко освещенный свечами и фонариками. В центре зала на возвышении, по обеим сторонам которого цепочкой выстроились женщины-чиновницы в шелковых шапочках и пурпурных одеяниях, восседала небесная царица.
– Кланяйся! – услышала старуха.
Старуха поклонилась. Небесная царица сделала ей знак подняться и пригласила сесть.
– Не смею сидеть в присутствии небожительницы! – стала отказываться старуха.
– Наша встреча не случайна, и церемонии сейчас ни к чему, – сказала небесная царица. – Нам нужно поговорить о судьбе. Разговор будет долгим, а стоя разговаривать неудобно.
Царица подала знак, и старуху тотчас же посадили на парчовый стул.
– Позвольте узнать, государыня, благодаря чему я, невежественная женщина, удостоилась чести быть приглашенной к вам?
– Вы не должны причислять себя к людям, – строго сказала царица. – Вы – человек только среди лисьего племени; а вот меня считают лисой среди настоящих людей. Помню, когда я читала доклад Ло Биньвана[68], у меня от ужаса сжималось сердце, и мне, как человеку, было стыдно перед вами, лисами…
Небесная царица немного помолчала, а затем прочитала стихи:
Поистине я –
ста цветов царица[69],
И среди женщин
я императрица.
Судьба моя –
воссесть на трон дракона,
Хоть красотой
с лисой мне не сравниться.
Когда в стране
искривлены законы,
То мужам праведным
нет места возле трона.
И даже в зеркало
боюсь я поглядеться –
Тоска и стыд
мое стесняют сердце.
– Мне тогда очень нравились стихи Ло Биньвана. И когда я услышала, что его взяли в плен и казнили, у меня не хватило духа пойти взглянуть на его тело. Но позже я узнала, что ему удалось избежать казни и уйти в монахи. Вот так нерадивые чиновники вводят в заблуждение императорский двор! А несведущие люди после этого меня же осуждают за жестокость! Где же справедливость?!
Царица вздохнула, немного помолчала, а затем продолжила:
