Имад ан-Наари - Жемчужины бесед
– Как же это случилось? – спросила Мах-Шакар, и попугай начал рассказывать.
Рассказ 4
Рассказывают, что в давние времена в городе Нишапуре шла по улице стройная красавица, грациозная, среброгрудая, сладкоголосая, в накидке и чадре, в одеяниях красоты. Казалось, что сердца всех мужчин мира пленены ею.
Один влюбчивый юноша следовал за нею словно тень, влекомый цепью ее локонов, непрестанно твердил: «Я безумно влюблен в тебя». И вот она, этот живой кипарис, чтобы снять печать с его сердца и испытать силу его любви, сказала:
– Зачем ты преследуешь меня? Зачем ходишь за мною как тень? Моя младшая сестра краше меня лицом, кудри ее длинней моих, она более достойна твоей любви. Обратись же к той, что следует за мной, устреми на нее взоры, а меня оставь в покое и отстань от меня.
Слабовольный юноша, едва услышал такие слова, повернулся и стал оглядываться, желая сравнить, которая лучше. Красавица же молвила ему:
Если ты следуешь путем разумных мужей.
То удовлетворись одной любимой, ведь у тебя одно только сердце.
Она пошла своей дорогой, а юноша остался с тоской в глазах, проливая в разлуке с ней горестные слезы. Ведь людская природа по большей части подвержена неверности, натура человека коварна и хитра. Тот, в ком на первый взгляд больше верности и добродетели, на деле проявляет больше коварства и злонравия. Воистину тот, кто с первого раза предлагает тебе целительное зелье, в конечном итоге вонзает острое жало. Того, кто твой сердечный друг, почитай заклятым врагом, в том, кто соглашается с тобой, ищи недруга.
Тот, кого ты считаешь другом,
Если присмотреться, твой худший враг.
Не всяк, кто приветствует тебя, друг твой.
Ведь не в каждой раковине зарождается жемчужина.
Если бы в природе людей не укоренились бы коварство и обман, то ювелир не стал бы предавать резчика, с которым он дружил в течение двенадцати лет, не стал бы обвинять его в краже идолов, которые сам же и украл.
– А как это было? – спросила Мах-Шакар, а попугай отвечал.
Рассказ 5
Рассказывают, что в некоей стране крепко дружили ювелир и резчик по дереву. Они постоянно расточали заверения в дружбе, искренней, словно подлинный рассвет, никогда не расставались друг с другом, их взаимная привязанность была так велика, что им стали завидовать родные и близкие, а друзья и приятели стали ревновать. Таков характер людей: словно коварный небосвод, они не могут спокойно взирать на чужую дружбу. Природа человека, как и судьба насильника, такова: никто не может спокойно перенести известия о счастье даже брата родного.
И вот однажды ювелиру предстояло трудное дело, он повязался поясом дороги и обулся в башмаки странствия. Друг не желал расстаться с ним, подвергнуться разлуке и решил также отправиться в путь, поскольку в душу ему запало выражение «путешествие – частица ада».[95] Ни привязанность к жене и детям, ни заботы по дому – ничто не могло его удержать. Сколько ни уговаривали его близкие, сколько ни удерживали друзья, он, тем не менее, собрался ехать. А вот что по данному поводу изрекли великие мужи: «Друзья познаются в беде, ибо за пиршественным столом даже враги кажутся друзьями».
Притязаний на братство во время благоденствия много,
Но братья познаются только в беде.
Если ты называешь кого-либо другом, то называй того,
Кто друг тебе и в радости и в горе.
Другу, который не друг тебе и в радости и в горе,
Не стоит радоваться.
Он радеет только о себе.
Они двигались вперед, перенося тяготы и трудности. Каждый день совершали они переход и каждую ночь останавливались на новых стоянках, тем самым познавая свет и набираясь житейского опыта.
Хотя они в пути натерпелись разных невзгод без меры и числа, однако в подтверждение слов Посланника – да будет мир над ним: «Путешествуйте, чтобы быть здоровыми и обрести долю»,[96] однажды они прибыли в незнакомый город и остановились там. Спустя несколько дней, когда путники отдохнули от тягот пути, у них кончились дорожные припасы, но ведь человеческая природа требует пищи. Они принялись бродить по городу и базарам, однако их никто не знал, да и сами они никого не знали. Согласно поговорке «Чужестранец – словно слепой», они обращались то к одному, то к другому. Но никто не хотел верить ювелиру на слово, а резьба по дереву там вообще была никому не ведома. И вечером они поневоле вернулись в свое жилище голодные и разбитые и подумали:
Человек силен в родном городе.
Глаз хорош в глазнице.
В той стране господствовало идолопоклонство, большинство его жителей погрязло в этом заблуждении. Любовь к золоту и пристрастие к тщете земной укоренились в их сердцах, и они поклонялись золотым идолам и совершали молитвы в невежестве. Поскольку их разум был застлан мраком неверия, а рассудок закрыт занавесом заблуждения, они считали тварь творцом и не отличали созданного от Создателя.
Надо сказать, что наши путешественники были сообразительные, ловкие и необыкновенные люди. И они порешили: «Чтобы обеспечить себя пропитанием и жизненным достатком в этом городе, нет ничего лучшего, как проникнуть в кумирни этих коров и ослов, сынов Израиля.[97] Уподобимся-ка жрецам кумиров и идолопоклонникам, по их религиозному обычаю, повяжемся зуннарами и повесим на шеи кресты обмана,[98] обольстим их проповедями и наставлениями, призывая их поклоняться идолам и возжигать огни. А потом, улучив удобный момент, мы освободим кумирню от золотых статуй, заберем себе эти фигуры, будем постепенно расходовать золото на свои нужды и заживем припеваючи. «И богоугодное дело совершим, и блага этого мира обретем».
И вот они отправились в кумирню и стали самозабвенно отбивать поклоны. Все идолопоклонники и брахманы были пристыжены их чрезмерным рвением и набожностью, им стало неловко, что сами они проявляли небрежение и нерадивость в служении идолам. С каждым днем мнение о чужестранцах становилось все лучше, их стали считать достойными доверия и уважения. За то рвение, которое они видели у этих чужестранцев к их ложной вере, за их старания в поклонении идолам, идолопоклонники, преисполнившись почтения, вручили новообращенным ключи от всех сокровищ кумирен. Они стали такими доверенными и надежными людьми, что ни у кого не вызывали ни малейшего подозрения или сомнения.
И вот, когда они, таким образом, заложили крепкие основы задуманного дела, когда увидели, что очаг удобного случая разгорелся, они объявили идолопоклонникам:
– Боги сказали нам во сне: «Жители этой страны не тверды и не сильны в своей вере, они проявляют пренебрежение и нерадивость в поклонении кумирам. Поэтому мы скроем свои лики за завесой, лишим их божественной милости и отправимся в другую страну, где почитают кумиров, где ревностно поклоняются им и служат идолам». А мы также уедем отсюда, покинем эти места.
Мы уложили свою поклажу и укрепили сердца,
Оставив здесь нашу давнюю дружбу.
Соберите же ключи своих сокровищниц, а то как бы не случился пожар и не спалил все, и сухое и сырое. С первого же дня, как прибыли сюда и стали служить кумирам, мы убедились в недостаточном вашем рвении в поклонении богам, узрели, что счастье покинуло эти края и благополучие ушло из этой страны.
Несчастные язычники не подозревали в словах бедных чужестранцев ничего дурного, они поверили в выдуманный сон, пришли в сильное волнение и сказали:
– Не торопитесь покинуть наши края! Быть может, благодаря искренности вашего религиозного рвения наши боги не покинут нас и простят. Мы клянемся, что впредь не будем нерадивы в служении им, будем внимательны и почтительны.
А правоверные мужи, видя, что их замысел созрел, словно расплавившееся золото, ночью, тайком, согласно изречению: «Скрой золото свое, путь свой и религию свою», оттащили подальше и закопали тех болванов из золота, совратителей душ людских. А потом они облачились в одеяния, подобающие мусульманской вере, и в полном спокойствии вернулись в свою страну, насытив взоры лицезрением родных и друзей. А привезенные сокровища они зарыли под деревом, договорившись, что при надобности вдвоем придут туда и каждый возьмет справедливую долю.
Прошло некоторое время, и, поскольку воровство сопутствует ремеслу ювелира, оно у этого сословия в крови, поскольку, согласно изречению, «ремесло не забывается»,[99] а человеческая природа склонна к обману, ювелира охватил соблазн, и он засучил рукава коварства, чтобы обвести вокруг пальца своего друга двенадцатилетней давности. Страсть к золоту возобладала над чувством дружбы, и он, согласно изречению: «муж – раб денег», поставил клеймо своей природы на камне ничтожества и пробном камне подлости.
Повсюду камень служит пробой для золота,
Само золото – пробный камень для подлых людей.
Ни давняя дружба, ни узы товарищества, ни клятвы и заверения не удержали его. Он, не задумываясь, отправился к тому дереву, вырыл клад и схоронил его в другом месте для себя одного.
