Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
Узнав, что его сочинение удостоилось лишь третьего места, Хань пришел в ярость. Поначалу он будто бы онемел, а потом, вытаращив глаза, разразился бранью.
— Поганая черепаха! Ублюдок!
Несчастный юноша не отважился напомнить сводне о свадьбе, а она сама не приходила. Словом, Хань смирился со своим поражением, и ему оставалось лишь горестно вздыхать. В связи с этим вспомним такое стихотворение:
Если хочешь удачно жениться,
не надейся на мудрость свах,
Учись и помни: семейное счастье
обретешь ты в древних словах.
Итак, экзамены прошли и сюцай-неудачник вновь занялся учительством. К своему неудовольствию, он заметил, что хозяин, где он жил, и ученики при виде его заливались краской, а уши их начинали пылать.
Прошел год с небольшим. В это время умер старый государь, и по оставленному им завещанию трон унаследовал князь Радостный — Сиван, который провозгласил эру Счастливого Успокоения{509}. Когда пятнадцатилетний владыка вступил на престол, двор объявил об отборе для государева гарема молодых и прекрасных дев из хороших семей. В провинции Чжэцзян повсюду поползли лживые слухи, что дворцовые посланцы будут-де принудительно забирать самых красивых девушек. Невежественные люди поверили этим сказкам. Среди тех, у кого была дочь на выданье или кто сам собирался жениться, поднялось большое волнение. Люди просто потеряли голову, зато счастливые дни наступили для разного рода торговцев и музыкантов, «веселых теток», прислуживающих на застольях распорядителей церемоний и даже носильщиков паланкинов. Самое смешное то, что разнесся слух, будто на каждые девять дев должна приходиться одна сопровождающая вдова. Словом, дело дошло до того, что все вдовы (даже восьмидесятилетние старухи — смех да и только!) принялись искать себе мужа. Вот и получилось:
Отрок, едва достигший
четырнадцати лет,
С двадцатипятилетней девицей
произносит брачный обет.
Двенадцатилетняя девочка —
совсем ребенок она —
К мужу сорокалетнему
в семью войти должна.
Уродицы грязные, грубые
за красавиц сходят вполне,
Развратницы престарелые
расцвели, как цветы по весне.
Вдовы клялись в целомудрии,
словно иней были суровы,
Говорили, что лучше погибнут,
но замуж не выйдут снова.
Тела их вдовьи усохли,
не о чем больше мечтать…
Но повеял весенний ветер,
и желанья вернулись опять.
Именно в это время какой-то безымянный поэт сложил такое забавное стихотворение:
Прибыл красный указ государев,
но указ этот — чистый вздор.
После третьей чаши вина заключили
свадебный договор.
Ночь наступила, всхожу на башню —
в небе луна висит:
Кажется, только богиня Чанъэ
замуж еще не спешит.
В это самое время Хань Цзывэнь наведался в родные места и, конечно, сразу же заметил волнение, которое охватило его земляков. Как-то он решил прогуляться по городу. Едва вышел за ворота, как его сзади кто-то схватил за рукав. Хань обернулся и увидел перед собой некоего Цзиня из Хуэйчжоу — владельца закладной лавки. Богач церемонно поклонился.
— Господин сюцай, у меня растет шестнадцатилетняя дочь, которая могла бы стать вашей женой, понятно, если вы не против.
Богач тут же достал сговорную карточку, которую он мгновенно сунул молодому ученому в рукав халата, даже не спросив его согласия.
— Будет вам насмешничать! — воскликнул Хань. — Я нищий книжник, гол как сокол. Не чета я вашей дочери!
— Не отказывайтесь, господин Хань! — богач нахмурился. — Это дело не терпит! Невесту могут забрать ко двору… А она у нас, стариков, одна. Коли увезут ее в далекую Северную столицу, неизвестно, когда мы еще ее увидим. Не переживем мы разлуки с ней! Соглашайтесь, господин сюцай! Спасите нас, явите свою милость!
Богач собрался было пасть на колени, но юноша остановил его.
Как мы знаем, Хань Цзывэнь и сам искал себе жену, однако об этом ничего не сказал. Он отлично понимал замысел богача.
— В моей тощей суме сорок — пятьдесят лянов, — проговорил он неуверенно. — Этой жалкой суммы не хватит даже на свадьбу. Если вы не гнушаетесь мной, мы можем договориться, но ограничимся пока что сватовством!
— О, пусть деньги вас не тревожат! — воскликнул Цзинь. — Хорошо! Давайте пока поговорим лишь о сговорных подарках, а когда все успокоится, тогда потихоньку да полегоньку решим остальные дела со свадьбой. Главное, чтобы вы просватали мою дочку, тогда двор ее уже не заберет!
— Ну, что ж, я не против! Только потом не отказывайтесь!
У богача Цзиня сейчас на уме было лишь одно — как побыстрее просватать дочь.
— Клянусь Небом! — воскликнул он. — Если я отступлюсь от своих слов, пускай я приму пытку в Тайчжоуской управе!
— Клятву давать совсем не обязательно, — заметил сюцай, — но одних слов недостаточно. Возвращайтесь домой, а потом я приду к вам в ломбард с двумя моими приятелями. Сначала вы покажете дочь, а потом составите договорную бумагу, на которой мои друзья поставят подписи. Бумага будет служить доказательством. После сговора я попрошу вас дать мне какую-нибудь вещь вашей дочери, скажем, что-то из одежды, а еще лучше — прядь волос, или, на худой конец, — ее ноготок. Я спрячу их у себя, а когда надо, предъявлю, если вы вздумаете переменить свое решение.
Богач желая поскорее кончить дело, на все согласился.
— Хорошо, хорошо! Я принимаю все ваши условия! Только, прошу вас, давайте поскорей!.. Не понимаю, к чему такие подозрения?.. Так я надеюсь! — воскликнул меняла и пошел в свою лавку.
Хань Цзывэнь направился в уездное училище, чтобы найти двух помощников в свадьбе. Ими стали Чжан Сывэй и Ли Цзюньцин, давние его друзья. Хань объяснил им, в чем дело, и, написав визитную карточку, отправился в ломбард Цзиня. Хозяин встретил гостей, как положено, чаем, а после церемонных разговоров кликнул в залу свою дочь Чжаося, что значит Утренняя Зорька. Вы, конечно, спросите, как выглядела девушка. А вот как:
Брови — словно ива весной.
Глаза ее схожи с осенней волной.
Как пара небесных персиков,
две нежных ее щеки.
Ножки напоминают
молодого бамбука ростки.
От взгляда ее города не рухнут,
никогда не падет страна,
Но ни с одним из смертных людей
красотой не сравнится она!
Красота девушки привела молодого человека в восхищение. Они поклонились друг другу, после чего девушка удалилась во внутренние покои. Хань Цзывэнь тут же пригласил гадателя, чтобы тот дал совет, и ворожей изрек:
— Грядет вам большое счастье. Однако ж до свадьбы будут у вас суетные беспокойства!
— Главное — счастливый брак! — воскликнул Цзинь, которому не терпелось покончить с делом. — Что до суетных волнений — все это пустяки!
Он достал красную свадебную карточку полного размера и в ней записал: «Свадебный договор, составленный Цзинь Шэном из Хуэйчжоу и его дочерью Чжаося шестнадцати лет. С младенческого возраста моя дочь не была ни с кем обручена. Ныне ученый человек Хань Цзывэнь из Тяньтайского уезда Тайчжоуской области прислал свадебные дары, согласившись взять мою дочь в жены. Сговор состоялся по обоюдному согласию, и его дары были приняты, при этом никаких оговорок не сделано. Господа Чжан и Ли свидетельствуют сей документ. Первый год эры Счастливого Успокоения. Вторая луна, такой-то день».
Все трое поставили свои подписи, и бумага была вручена Хань Цзывэню, который опасался, что из-за крайней бедности в его свадебном деле может произойти любая непредвиденная случайность. И все же он не мог предполагать, что богач в один прекрасный день откажется от подписанного им договора. Однако речь об этом пойдет дальше.
А пока они выбрали благоприятный день и договорились о свершении положенных церемоний. К назначенному сроку юноша собрал свыше пятидесяти лянов, на которые с грехом пополам купил украшения и сшил платье, а также оставил себе немного наличных денег на расходы. Затем он достал особую карточку и в ней написал: «Почтительно передаю свой денежный дар. Вам низко кланяется зять Хань Цзывэнь». Дав своим друзьям по одному ляну серебра, он попросил их быть сватами. Жених и два друга с дарами отправились в закладную лавку Цзиня. Богач и его жена (а она была из фамилии Чэн), люди весьма состоятельные, не сильно обрадовались подаркам жениха, посчитав их нищенскими, но все же их приняли, потому как боялись за свою дочь. Дав согласие на брак, они сделали ответные дары, к слову сказать, весьма пребогатые, и отец передал сюцаю прядь волос, перевязанную синей нитью.
