Коллектив авторов - Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

В такую же пору год назад
было цветов немало.
Перед гостями смущался я,
ибо вина не хватало.
Превратностей времени не постичь,
случается так и этак:
Сегодня сколько угодно вина,
цветов же, увы, не стало.

Бьют барабаны сотен застав,
граница так широка:
Тысячи ли занимает рубеж,
червями снуют войска.
С фронта, с тыла крики слышны
буйволов дикой пущи.
Алеют знамена вдоль берегов,
горная вьется река.
Застава Ти-ланг увенчала обрыв
круче небесного свода,
Словно колодца зияющий зев,
теснина Лэу-лай глубока.
Навстречу ветру гоню коня,
осаживаю на вершине:
В сторону стольного града гляжу:
на запад плывут облака.

В родные горы       служба меня ведет,
Лицо запрокинув,       озираю небесный свод,
Солнце приветствую       перед восточным утесом,
Над южным морем       грифов слежу полет.
Гора Тыонг-дэу[1392]       высотой в девять тысяч женей,
От вершины Иен-фу[1393]       шаг до небесных высот,
Слои облаков       гору Ты-тиеу[1394] застилают,
Святого Ан-ки[1395]       обрадует мой приход.
Река Бать-данг       несет говорливые волны,
Кажется: вижу       правителя славного флот.[1396]
Вспомнился мне       Чунг хынг[1397], премудрый правитель,
Столь прозорливый,       знающий все наперед.
Вдоль побережья       тысячи лодок военных,
В горле ущелья       тысяч знамен хоровод.
Длань опрокину —       гора на спине черепахи,[1398]
В Небесной Реке       смываю вражеский пот.[1399]
Помнят доныне       морей четырех народы
Варваров Хо,       их разгром в тот памятный год.

Снова лето засушливым было,
осенью снова дожди,
Всходы иссохли, множатся беды,—
сколько невзгод впереди!
Тридцать тысяч премудрых свитков
разве подскажут выход?
Седоголовый, скорбя о народе,
блага, увы, не жди.

Жизнь иных народов кипит,
словно котел лососины.
Столица севера, столица востока
уже превратились в руины.[1403]
Я возвращаюсь. Лодка плывет,
душу манят походы.
У рыбаков попрошу фонарь,
свиток прочту старинный.

Палаты пусты. Часы водяные
отстали. Промозгло вокруг.
Далеко хризантемы родного сада,
сосны родные, луг.
Все время думаю о делах,
заботы тревожат, служба.
Выздоровленье едва ли не хуже,
чем пережитый недуг.

У древних деревьев в тени ветвей
на час привязал я лодку.
Монашеский домик пустынно-тих
вверху, в головах потока.
На будущий год в этот самый день,
кто скажет, будем ли живы.
Мне радость пока на гору взойти —
проведать старого друга.

На прибрежные травы осенние
сыплется дождь проливной;
Слышится ночью: капли тяжелые
бьют о навес за кормой.
Зыбкий огонь фонаря одинокого
вспыхнет едва — померк.
Десятилетье стремлюсь за высокой,
за необъятной мечтой.

Смутную пору дом пережил
в старом родном саду.
Чтение книг полюбилось весьма
мне на шестом году.
Птицы все те же, те же цветы,
та же в проулке трава.
Прохладный ветер, тающий сон,
пустое окно на виду.
Если науки ты превзошел,
ноги свободны, руки.
Если спокойствие ты обрел,
мигом забудешь беду.
К чему-то стремиться, куда-то спешить
полно — не искушайте!
Отраду, как стародавний поэт,
в уединенье найду.

Лишь о боях заведут разговор,
горькой печали не скрою.
Ныне миную заставу Хам-ты,
древней иду тропою.
Флаги свисают с бамбуковых древк,
тени косые колебля,
Гонги звенят, барабаны гремят,
подобно морскому прибою.
Славный правитель вернул весну,[1409]
травы шумят, деревья.
Войско пришельцев познало позор,
омылось холодной волною.
Голову их полководец сложил,[1410]
где-то его могила.
Воды лазурны, зелены горы,
дали передо мною.

Что толку мысли таить в глубине,—
скрытое людям видней.
Заботы житейские, праздность твоя
зависят ли от людей?
Приходит старость, слабеет плоть,
молодо сердце вовеки.
Для справедливых, высоких дел
пожертвуй жизнью своей.
Плыву стремнинами, по перекатам,
не устрашусь порогов,
На скалы карабкаюсь, продираюсь
среди лиан и ветвей.
Стороны света — все четыре —
для мужчины открыты,
Все горы пройти, все реки пройти
вот чудо земных путей!

Живу на Севере, далеко
от материнской могилы.
Я не заметил, как дни пролетели,
и годовщина — опять!
В туманную осень, весной росистой
щемит сыновнее сердце;
Где овощей добыть на поминки,
зелени где достать?
Уехав за восемь тысяч ли,
в чужой проживаю деревне,
Сорокапятилетье прошло с тех пор,
как схоронили мать.
Ветер подует — струятся слезы,
еще больнее душе,
Душа бессильна справиться с мукой.
С собою как совладать?

В этой гостинице,       кажется, прожил немного.
Год пролетел…       Снова весна и тревога.
Срок возвращенья       скорее бы наступил.
Слива стареет       возле родного порога.

Когда тебе власть во вред
И в святости счастья нет,
В безмолвии чтенье книг
Желаннее всех побед.
Морскую глубь не постичь,
Загадочны тьма и свет.
«Я глух», — дурным и святым
Единственный твой ответ.

Пагода здесь не одна:
Другая в горах видна.
Бамбуком брода ищу,
И под ногами луна.
Былое! Тополь и вяз,[1414]
Над хризантемой сосна,[1415]
Дороже золота мне
Подобная тишина.

Стерты шагами камни давно,
Там, за бамбуком, цветов полно.
Крик обезьяний слышен в горах,
И светит солнце в окно.
Пагода наша в густой тени.
Озеро синью напоено;
Цапли на озере, журавли,
И с ними я заодно.

Едим бататы, пшено едим.
Под сенью сливы дух невредим.[1416]
Как воды в бурю, страсти в миру,
А я во мраке невозмутим.
Пиршество лилий, рябь на пруду,
Луна внимает стихам над ним.
Здесь обезьяны, здесь журавли,[1417]
И здесь не рады гостям другим.

Брожу под вечер. Ясен мой взор.
Птицам небесным знаком простор,
Ветру знакомы стволы дерев,
Тучам знакомы вершины гор;
Земля все та же, та же вода;
Луна все та же, как до сих пор.
Непостижима только душа
Вечным раздумьям наперекор.

Стихи читаю на сельский лад.
Не возвратятся воды назад.
Былое сокрылось, и нет его;
А по дороге сколько преград!
Бамбук для лунных лучей закрыт,
Теней не смоет и водопад!
Золото и серебро цветов —
Наследье наше среди утрат.

За славой гоняться не вижу причин.
Лишь тот, кто владеет собой, — властелин.
Для золота лотосов и хризантем
Не хватит сосудов, не хватит корзин.
Где персик со сливой, там путник стоит.[1418]
Моим апельсинам под стать мандарин.[1419]
Покинув глупцов, сторонюсь мудрецов.
Свободный в сужденьях, я счастлив один.

Удачливый враг побеждает врага,
Обманчивый случай — неверный слуга;
Кирпич драгоценному камню — не брат,
Длиннее ушей вырастают рога.
Опора надежная в жизни добро.
Не дорог талант, правота дорога.
Спасает ученого истинный путь.
Достойная жизнь бесконечно долга.

Куда ни посмотришь, повсюду вода.
Кормилу покорны речные суда.
Веслу веселее с луною вдвоем.
Сопутствует парусу в небе звезда.
Вода зеленей, чем кошачьи глаза,
И вся голова под луною седа.
Недаром сопутствуют мне журавли
И чайкам со мной по дороге всегда.

У каждого свой предел.[1420]
Побольше бы добрых дел!
Надежнее путь прямой.
Строптив глупец, — нет, не смел.
В неволе тигр занемог,
А пойманный дрозд запел.
Себя смиряй, человек,
И в жизни ты будешь цел.

Богатому дружба впрок,
А к бедному мир жесток.
Что делать, жизнь такова:
Кто беден, тот одинок.
Очаг погас, близких нет,
Не ступит брат на порог.
Не сбиться бы мне с пути
Среди забот и тревог.

Сосед богатого сыт.
Сосед грабителя бит,[1421]
Зато сосед мудреца
Прославлен и знаменит;
В тыкве вода кругла:[1422]
Сутью владеет вид.
Румяна красят лицо,
А черная тушь чернит.

Запомни ты мой завет,
И ты не узнаешь бед.
Добро легко расточить,
А в скупости смысла нет.
Изысканных яств не ешь,
Простой одеждой согрет.
Сказано в старину:
«Гору съел дармоед».

Томителен летом полуденный зной,
Зимою губителен холод ночной;
Повеял восток долгожданным теплом,
Цветок не раскрыться не может весной.

Поет коростель молчаливым кустам,
Претит вышиванье жемчужным перстам;
Приметы весенние нас тяготят.
Все это предшествует летним цветам.

2 Какая угроза бамбуку страшна?
Плакучая ива весною нежна.[1423]
А в тереме красном живет красота.
Чьим нежным перстам отвечает струна?

3 Жемчужным перстам отвечает струна.
Весною волнует меня тишина.
Былое в окрестностях распознаю,
Но только не прежняя нынче весна.

4 И с факелом ночью бродить мне темно.
Весенние слезы иссякли давно,
Как жаль мне, что в старости возле крыльца
Увидеть плакучих ветвей не дано!

Деревам опасны холода.
Лишь сосна незыблема всегда.
Подобает ей стропилом быть.[1424]
Лишь сосна достаточно тверда.

1 Ива молодая расцвела.
Иве прямота твоя мила.
О тебе повсюду говорят.
Мужу совершенному хвала!

2 Совершенный муж, прославлен ты,
Но друзьям видней твои черты.
Лишь глупец тобою пренебрег.[1425]
Нет заслуги выше прямоты.

1 Персик по весне всегда в цвету,
И восток почуял красоту;[1426]
Сладостный похитив аромат,
Ветер нас волнует на лету.

2 На лету волнует аромат.
В этом день весенний виноват.
И в разведке стая синих птиц,[1427]
И весне творец небесный[1428] рад.

Желтый клубень благо нам сулит,
Землю, порожден землей, целит.
В сумке врач лекарство затаил.
Клад в саду больному жизнь продлит.

Впрок банану солнечные дни,
Сладко пахнет он в ночной тени.
Лист как свиток. В нем письмо любви.
Ну-ка, ветер, свиток разверни!

Обласкан лучами весенними сад,
Где виден коричнево-красный халат.
Всеобщий любимец — тростник молодой.
Чем больше вкушаешь, тем больше услад.

Он в уединении растет.
Зеленеет он за годом год.
Нет, не балка, не стропило, нет!
Но под сень к нему спешит народ.

Взращенному грязью неведома грязь.
Ты в царстве цветов благороднейший князь.
Ты ветром возлюблен, луною любим,
Твою чистоту почитают, склонясь.

Полосатая, Западом порождена[1430],
Не спросясь, Просветленному служит она;[1431]
Тигра прыгать учила, не лазать, о нет![1432]
Эта хитрость наставницей утаена.
Кошка ближе собаки садится к огню.
Ей раздолье на кухне во все времена.
И, незваная, вхожа в запретный покой,
Наедается сразу, когда голодна.