Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
Го Вэй приблизился к баричу Шану.
— Каждый должен проявлять человеколюбие и справедливость. Как известно, если в темном углу скапливаются черные замыслы, божественное око рано или поздно сверкнет подобно молнии. Почтенный! Не подобает терять свое достоинство из-за женской юбки! Уходите отсюда подобру-поздорову!.. Я советую по-хорошему!
— Ты еще откуда взялся? — вскричал Шан.
— Меня зовут Го Вэй, а служу я начальником караула у господина Фу, — ответил Го.
— Служи себе на здоровье, но не встревай в чужие дела! Эй, слуги, проучите этого наглеца!
— Я предупредил по-хорошему, а вы хотите меня избить. Сейчас вы меня узнаете! — рассвирепел Го.
Схватив барича за халат, он выхватил из-за пояса короткий нож. Последовал быстрый удар, и жизнь молодого Шана, увы, прервалась. Да, поистине:
Великий муж родился на свет,
честен, могуч и прям,
И в Поднебесной конец наступил
всяким дурным делам.
Итак, Го Вэй покарал барича Шана за его нечестивые поступки. Люди барича разбежались в разные стороны, а Го Вэй направился в ямынь правителя области.
— Ваша светлость, господин правитель! — сказал Го, когда Фу появился в зале. — Почтительно вам докладываю: я наказал одного злодея, который измывался над простым людом. Прошу меня не карать за проступок!
Правитель учинил Го Вэю допрос, дабы выяснить обстоятельства дела, и, узнав их, немедленно приказал стражам надеть на Го Вэя большую кангу и отправить в уголовный приказ. Об этом страшном месте можно сказать так:
Некогда здесь
тинвэй{463} делами вершил.
Судьею он строгим был.
Сокрыто здесь множество страшных тайн,
их не узнаешь вовек.
Рассудок здесь от страха терял
уже не один человек.
У тюремного стража брови густы,
глаза холодны и строги,
Держит в руках буйволиной главой
украшенные батоги.
У другого стража с чертом лоча
злобою сходен взгляд,
Крепко сжимает могучей рукой
длинный железный канат.
Канги трех видов собраны здесь —
одна другой страшней.
Чем преступник важнее, тем кара ему
приуготовлена злей.
Каждый приказ здешней управы
своими делами вершит.
Жизнь или смерть суждены тебе,
мигом судья решит.
Грозно свистя,
вихрь стремительный мчит,
Черных воронов стая
над камерой пыток кричит.
Тени неровные
опустились, землю укрыв.
Уже не виден храм Сяосяна{464}
за густою зеленью ив.
Обернешься — пять полководцев-злодеев{465}
возникнут, как страшный дурман,
Откроешь глаза — пред тобою стоит
владыка ада Яньван.
Дело Го Вэя попало в руки следователя Ван Сю. Приказав тюремщикам доставить из темницы связанного преступника, он сразу приступил к допросу. Через какое-то время от правителя Фу явился нарочный, который принес распоряжение, повелевающее следователю немедленно прибыть в боковые комнаты{466}. Ван Сю тотчас последовал к начальнику. Правитель сказал ему пару незначительных фраз, а потом взял кисть и вдруг написал несколько слов.
— Освободить Го Вэя? — удивился Ван. — Но ведь недавно вы дали другое указание… Наконец, есть статья закона…
Правитель смешался и, внезапно поднявшись, направился к двери и вышел из комнаты. Растерянный Ван пробормотал слова прощания. Он ничего не понимал. В задумчивости он вернулся в свой приказ, сел у стола… и уснул. И вдруг он увидел на столе небольшую красную змейку.
— Что за чертовщина? — проговорил Ван и решил было смахнуть ее со стола, но змейка ускользнула от него и быстро-быстро поползла в сторону. Ван замер и заметил, что змейка поползла медленнее… И вдруг Ван видит, что он стоит в восточной части тюрьмы. Змейка шмыгнула в дыру одной из камер. Ван за ней. В камере сидел Го Вэй. Змейка оказалась на канге заключенного и неожиданно юркнула ему в ноздрю. И тут Ван Сю заметил, что над головой узника вроде как разливается алый свет, а все тело окутано лиловым туманом. Ван стал соображать, что с ним происходит… и вдруг проснулся.
Надо сказать, что подобные сны видятся человеку обычно тогда, когда случаются разные неприятности: тревожит его неразрешимое дело, или засела в голове какая-то мысль, или угнетают его разные печальные думы, или, наконец, страдает он от безденежья. И правда, многие тревоги суть порождение бедности, а печали — рождаются в заботах и тревогах. Ведь всем известно, от радости и приятностей тревог не бывает.
«Как видно, неспроста правитель велел мне выпустить преступника, — думал Ван Сю. — Недаром говорят: хороший человек всегда разглядит себе подобного». И тут на него вновь нашло сомнение: «Как же можно освободить заключенного?» Но как ни ломал он голову, ничего путного придумать не смог. Потому как не знал он Го Вэя и того, что тому пришлось перетерпеть в своей жизни. В раннем детстве Го Вэй потерял отца, а мать вышла замуж за некоего Чана из Лучжоу, и мальчик поехал туда. Потом что-то такое стряслось, из-за чего он вынужден был покинуть Хэбэй. Ему пришлось хлебнуть немало горя, пока он не стал старшим конвойным у правителя Фу. И надо же так случиться, что, ввязавшись в пустое дело, он навлек на себя великие беды…
В эту ночь в городе вспыхнул пожар, который, как ни странно, весьма обрадовал следователя. Он решил использовать удобный случай. В голове его возник план освобождения Го Вэя. Что же придумал следователь Ван Сю?
Могучий, способный тучу обнять,
протянул всесильную руку
И вызволил вмиг из тюрьмы того,
кто был обречен на муку.
Следователь поспешил к правителю Фу. Сообщив ему о пожаре, он намекнул, что как раз сейчас очень удобно выпустить узника, так как огонь подошел к самой тюрьме, а в городе из-за пожара царит сумятица. Правитель одобрил этот план. Оказывается, он уже заранее написал письмо начальству, в котором на всякий случай обосновал освобождение Го Вэя. Ван Сю поспешил в тюрьму. Освободив заключенного от канги, он дал ему головной платок и велел немедленно повязаться.
— Его сиятельство приказал тебе сейчас же ехать в Бяньцзин к тайвэю Лю. — Ван протянул письмо правителя. — Отправляйся немедля!
Огонь в городе продолжал бушевать. Воспользовавшись паникой, Го Вэй поспешил в свое жилище, где остались вещи и деньги. В ту же ночь он незаметно покинул город и направился в Бяньцзин, он же Кайфын.
Через несколько дней он добрался до места и нашел себе пристанище, а на следующее утро пошел с письмом в управление дворцовой стражи. Ждать пришлось довольно долго. Наконец, появился начальник придворной стражи тайвэй Лю, который только что приехал с аудиенции. Его появление можно описать такими словами:
Ярко-синие балдахины
плывут, словно тучи,
Украшает сверкающий жемчуг
морды коней могучих.
Так ехал Лю Чжиюань{467} — государев полководец, командующий Золотой гвардией. Го Вэй приблизился к вельможе и, отвесив низкий поклон, сказал:
— Ваша светлость, вам письмо от правителя Фу из Западной столицы.
Лю Чжиюань приказал подчиненным взять письмо и последовал в ямынь. Познакомившись с содержанием послания, Лю велел делопроизводителю вызвать Го Вэя. Величественная осанка Го свидетельствовала о его необычной судьбе, и военачальник решил оставить его при себе, назначив младшим командиром.
Прошло несколько дней. Как-то полководец Лю возвращался в ямынь после военных учений. Его путь лежал мимо поместья министра двора Сан Вэйханя. В это время министр с женой следили из окна за проходившими по улице войсками. Полководец Лю находился впереди, а за ним шло более трех сотен солдат. Зрелище было величественное и грозное.
— Посмотрите-ка на него! — сказала жена министра.
— На Лю Чжиюаня?
— Вот именно! А вы заметили, какой он стал важный? Можно подумать, что его пост не менее высок, чем ваш!
— Он всего лишь простой вояка! — рассмеялся министр. — Стоит мне сейчас приказать ему явиться, и он сделает это без промедления и будет выслушивать мои указания, стоя возле порога и отбивая поклоны. Нечего о нем говорить!
— Я лишь предостерегаю вас и умоляю не исполнять никаких его просьб… За это я охотно выпью с вами чашу вина, которую вы мне поднесете.
Сан Вэйхань приказал порученцу вызвать полководца Лю к себе, а сам удалился во внутренние покои, наказав слугам поставить перед ширмой его туфли.
