Славянский эпос - Илья Муромец и Калин-царь
Насмотрел он там шатры белы
И у белыих шатров-то кони богатырскии.
Он спустился с той горы высокии
И поехал по роздольицу чисту полю,
Приезжал Илья ко шатрам ко белыим,
Как сходил Илья да со добра коня
Да у тых шатров у белыих,
А там стоят кони богатырскии,
У того ли полотна стоят у белаго,
Они зоблют-то пшену да белоярову.
Говорит Илья да таковы слова:
– Поотведать мне-ка счастья великаго.–
Он накинул поводы шелковыи
На добра коня да й богатырскаго
Да спустил коня ко полотну ко белому:
– А й допустят ли-то кони богатырскии
Моего коня да богатырскаго
Ко тому ли полотну ко белому
Позобать пшену да белоярову?–
Его добрый конь идет-то грудью к полотну,
А идет зобать пшену да белоярову;
Старыя казак да Илья Муромец
А идет ён да во бел шатёр.
Приходит Илья Муромец во бел шатёр;
В том белом шатри двенадцать-то богатырей,
И богатыри всё святорусскии,
Они сели хлеба-соли кушати
А и сели-то они да пообедати.
Говорит Илья да таковы слова:
– Хлеб да соль, богатыри да святорусскии,
А и крестный ты мой батюшка,
А й Самсон да ты Самойлович!–
Говорит ему да крестный батюшка:
– А й поди ты, крестничек любимый,
Старыя казак да Илья Муромец,
А садись-ко с нами пообедати.–
И он выстал ли да на резвы ноги,
С Ильей Муромцем да поздоровкались,
Поздоровкались они да целовалися,
Посадили Илью Муромца да за единый стол
Хлеба-соли да покушати.
Их двенадцать-то богатырей,
Илья Муромец, да он тринадцатый.
Оны поели, попили, пообедали,
Выходили з-за стола из-за дубоваго,
Они господу богу помолилися;
Говорил им старыя казак да Илья Муромец:
– Крестный ты мой батюшка, Самсон Самойлович,
И вы, русскии могучии богатыри,
Вы седлайте-тко добрых коней
А й садитесь вы да на добрых коней,
Поезжайте-тко да во роздольицо чисто поле,
А й под тот под славный стольний Киев-град.
Как под нашим-то под городом под Киевом
А стоит собака Калин-царь,
А стоит со войскамы великима,
Розорить хотит ён стольний Киев-град,
Чернедь-мужиков он всех повырубить,
Божьи церкви все на дым спустить,
Князю-то Владымиру да со Опраксой королевичной
Он срубить-то хочет буйны головы.
Вы постойте-тко за веру за отечество,
Вы постойте-тко за славный стольний Киев-град,
Вы постойте-тко за церквы-ты за божии,
Вы поберегите-тко князя Владымира
И со той Опраксой королевичной!–
Говорит ему Самсон Самойлович:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру за отечество,
Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьи церкви,
Да не будем мы беречь князя Владымира
Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
Говорит-то старыя казак да Илья Муромец:
– Ай же ты, мой крестный батюшка,
А й Самсон да ты Самойлович!
Это дело у нас будет нехорошее,
Как собака Калин-царь он розорит да Киев-град,
Да он чернедь-мужиков-то всех повырубит,
Да он божьи церквы все на дым спустит,
Да князю Владымиру с Опраксой королевичной
А он срубит им да буйныя головушки.
Вы седлайте-тко добрых коней
И садитесь-тко вы на добрых коней,
Поезжайте-тко в чисто поле под Киев-град,
И постойте вы за веру за отечество,
И постойте вы за славный стольный Киев-град,
И постойте вы за церквы-ты за божии,
Вы поберегите-тко князя Владымира
И со той с Опраксой королевичной.–
Говорит Самсон Самойлович да таковы слова:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру за отечество,
Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьй церкви,
Да не будем мы беречь князя Владымира
Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
Говорит-то старыя казак да Илья Муромец:
– Ай же ты, мой крестный батюшка,
Ай Самсон да ты Самойлович!
Это дело у нас будет нехорошее.
Вы седлайте-тко добрых коней,
И садитесь-ко вы на добрых коней,
Поезжайте-тко в чисто поле под Киев-град,
И постойте вы за веру за отечество,
И постойте вы за славный стольний Киев-град,
И постойте вы за церквы-ты за божии,
Вы поберегите-тко князя Владымира
И со той с Опраксой королевичной.–
Говорит ему Самсон Самойлович:
– Ай же крестничек ты мой любимыий,
Старыя казак да Илья Муромец!
А й не будем мы да и коней седлать,
И не будем мы садиться на добрых коней,
Не поедем мы во славно во чисто поле,
Да не будем мы стоять за веру за отечество,
Да не будем мы стоять за стольний Киев-град,
Да не будем мы стоять за матушки божьи церкви,
Да не будем мы беречь князя Владымира
Да еще с Опраксой королевичной.
У него ведь есте много да князей-бояр,
Кормит их и поит да и жалует,
Ничего нам нет от князя от Владымира.–
А й тут старыя казак да Илья Муромец
Он как видит, что дело ему не по люби,
А й выходит-то Илья да со бела шатра,
Приходил к добру коню да богатырскому,
Брал его за поводы шелковыи
Отводил от полотна от белаго
А от той пшены от белояровой,
Да садился Илья на добра коня,
То он ехал по роздольицу чисту полю
И подъехал он ко войскам ко татарскиим.
Не ясён сокол да напущает на гусей, на лебедей
Да на малых перелётных на серых утушек,
Напущает-то богатырь святорусския
А на тую ли на силу на татарскую.
Он спустил коня да богатырскаго,
Да поехал ли по той по силушке татарскоей,
Стал он силушку конём топтать,
Стал конём топтать, копьём колоть,
Стал он бить ту силушку великую,
А он силу бьет, будто траву косит.
Его добрый конь да богатырский
Испровещился языком человеческим:
– Ай же славный богатырь святорусьскии,
Хоть ты наступил на силу на великую,
Не побить тоби той силушки великии:
Нагнано у собаки царя Калина,
Нагнано той силы много-множество,
И у него есте сильныи богатыри,
Поляницы есте да удалыи;
У него собаки царя Калина
Сделаны-то трои ведь подкопы да глубокии
Да во славноем раздольице чистом поли.
Когда будешь ездить по тому роздольицу чисту полю,
Будешь бить-то силу ту великую,
Как просядем мы в подкопы во глубокии,
Так из первыих подкопов я повыскочу
Да тобя оттуль-то я повыздыну;
Как просядем мы в подкопы-то во другии,
И оттуль-то я повыскочу,
И тобя оттуль-то я повыздыну;
Еще в третьии подкопы во глубокии,
А ведь тут-то я повыскочу,
Да оттуль тебя-то не повыздыну,
Ты останешься в подкопах во глубокиих.–
Ай ще старыя казак да Илья Муромец
Ему дело-то ведь не слюбилоси,
И берет он плётку шелкову в белы руки,
А он бьет коня да по крутым ребрам,
Говорил ён коню таковы слова:
– Ай же ты, собачище изменное,
Я тобя кормлю, пою да и улаживаю,
А ты хочешь меня оставить во чистом поли,
Да во тых подкопах во глубокиих!–
И поехал Илья по роздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,
Стал конем топтать да и копьем колоть,
И он бьет-то силу, как траву косит:
У Ильи-то сила не уменьшится.
И он просел в подкопы во глубокии;
Его добрый конь оттуль повыскочил,
Он повыскочил, Илью оттуль повыздынул.
И он спустил коня да богатырского
По тому роздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,
Стал конем топтать да и копьем колоть,
И он бьет-то силу, как траву косит;
У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,
На добром коне сидит Илья, не старится.
Й он просел с конем да богатырскиим,
И он попал в подкопы-ты во другии;
Его добрый конь оттуль повыскочил
Да Илью оттуль повыздынул,
И он спустил коня да богатырскаго
По тому роздольицу чисту полю
Во тую во силушку великую,
Стал конем топтать да и копьем колоть,
И он бьет-то силу, как траву косит;
У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,
На добром коне сидит Илья, не старится.
И он попал в подкопы-ты во третьии,
Он просел с конём в подкопы-ты глубокии;
