Александр Барашков - Песни птицы Гамаюн (древне-русские веды)
— Выходи, Перун, на Сырую Землю! Ты расправь, Перун, плечи сильные, разомни скорей ножки резвые!
Выходил Перун сын Сварожич, и увидел он яркий белый свет. Обогрело его Солнце Красное — кровь его расходилась по жилочкам. Размочило дождями ливучими уста сахарные Перуна. Усмехнулся Перун и расправил усы — золотые усы, жаром пышущие, и тряхнул бородой серебристою, головой своей златокудрою. И сказал он братьям Сварожичам:
— Как я долго спал во Земле Сырой!
— Коль не мы, тогда б век тебе здесь спать! — отвечали братья Сварожичи.
Поднесли Перуну Сварожичи рог глубокий с хмельною Сурьей, принесенной Моголом с Рипейских гор.
— Ты испей, Перун, не побрезгуй!
Выпивал Перун тот глубокий рог.
— Как, — спросили его, — чуешь силушку?
— Возвратилась мне силушка прежняя!
Поднесли вновь Перуну глубокий рог:
— Ты испей, Перун, не побрезгуй! Как, Перун, теперь себя чувствуешь?
— Я теперь чую силу великую — кабы было кольцо во Сырой Земле, повернул бы я всю Вселенную!
Меж собой зашептались Сварожичи:
— Слишком много Перуну подарено сил, он не сможет ходить по Сырой Земле! Мать Земля Перуна не вынесет.
Поднесли ему снова глубокий рог:
— Допивай, — сказали, — напиток. Сколько силы теперь в себе чувствуешь?
— Стало силы во мне вполовиночку.
— А теперь отправляйся, могучий Перун, поезжай скорей к зверю-Скиперу, отомсти ему за обидушки и за раны свои, и за милых сестер!
И сверкнула тотчас в туче молния, раскатился по небу гром.
ПЯТЫЙ КЛУБОК
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как убил Перун зверя-Скипера, как великие подвиги он совершил, и как сестрам своим дал свободу он!
— Ничего не скрою, что ведаю…
— ☼ —
Поезжал Перун по Сырой Земле, мимо гор Рипейских и Ирия. Встретил он в горах Ладу-матушку, Мать небесную, богородицу. Поклонилась Перуну матушка, поклонилась и стала расспрашивать:
— Ты куда, сынок, отправляешься? Держишь путь куда в чистом полюшке?
— Государыня, Лада-матушка, Мать небесная, богородица, путь неблизок мой в чистом полюшке. Направляюсь я к зверю-Скиперу, чтоб открыть ему кровь поганую, вынуть сердце его из разверстой груди и забросить его в море синее! Чтоб родных сестер, дочерей твоих, из неволюшки лютой вызволить! ка к Скиперу! По дороженьке прямоезжей птица быстрая не пролетывала, зверь рыскучий давно не прорыскивал, на коне никто не проезживал! Заколодела дорожка, замуравела, горы там с горами сдвигаются, реки с реками там стекаются! И сидит у грязи у черной там, да у той ли речки Смородины люта птица-Грифон во сыром бору. Закричит как Грифон по-звериному, как засвищет Грифон по-змеиному — все травушки-муравы уплетаются, все лазоревы цветочки отсыпаются, темны лесушки к земле приклоняются, а кто есть живой — все мертвы лежат!
— Государыня, Лада-матушка, Мать небесная, богородица! Дай святое мне благословение, отпусти меня к зверю-Скиперу! Отплачу ему дружбу прежнюю, отолью ему кровь горячую!
— Поезжай, Перун, к зверю-Скиперу, отплати ему дружбу прежнюю и отлей ему кровь горячую!
Бил коня Перун да по тучным бедрам — рассердился тогда под Перуном конь. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, он озера и реки хвостом устилал, мелки реченьки промеж ног пускал.
И подъехал к первой заставе. Там леса с лесами сходились, там коренья с кореньем свивались, там сплетались колючка с колючкою. Не пройти, не проехать Перуну!
И сказал Перун темным лесушкам:
— Вы леса — дремучие, темные! Разойдитеся, расступитеся, становитесь лесочки по-старому. Да по-старому все и по-прежнему. Буду вас иначе я бить-ломать и рубить на мелкие щепочки!
Все лесочки встали по-старому — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
Наезжал на быстрые реки, реки быстрые и текучие. Там волна с волною сходились, с берегов крутых камни сыпались. Не пройти, не проехать Перуну!
И сказал Перун рекам быстрым:
— Ой вы реки, реки текучие! Потеките, реки, по всей Земле, по крутым горам, по широким долам, и по темным лесам дремучим. Там теките, реки, где Род велел!
По велению Рода небесного, по хотенью Перуна мощного, потекли эти реки, где Род велел, — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
И наехал на горы толкучие: горы там с горами сходились, а сходились и не расходились, там пески с песками ссыпались, и сдвигались каменья с каменьями. Не пройти, не проехать Перуну!
И сказал Перун тем толкучим горам:
— Ой, вы горы, горы толкучие! Разойдитеся, расшатнитеся! Ну-ка, станьте, горы, по-старому! А иначе буду вас бить-крошить и копьем на каменья раскалывать!
Встали горы на место по старому — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
И подъехал он к грязи черной и ко той ли речке Смородине. Не случилось у речки Смородины ни мосточков, ни перевозчиков. И зачал Перун вырывать дубы, и зачал через реченьку мост мостить. Переехал он на ту сторону.
Видит он — сидит у Смородины на двенадцати на сырых дубах люта птица Грифон страховитая, под той птицей дубы прогибаются, а в когтях ее рыба дивная чудо-юдище рыба-Кит морской.
Зарычал Грифон по-звериному, засвистал Грифон по-змеиному — все травушки-муравы уплетались, все лазоревы цветочки отсыпались, темны лесушки к земле приклонились. Добрый конь под Перуном попятился. Не пройти, не проехать Перуну!
Закричал коню грозный бог Перун:
— Ах, ты волчья сыть, травяной мешок! Что же ты подо мной спотыкаешься? Аль не слышал крику звериного? Аль не слышал свиста змеиного?
Тут снимал Перун лук тугой с плеча, натянул тетивочку шелковую — и пустил стрелу позлаченую. Прострелил птице правое крылышко — из гнезда тотчас птица выпала.
И сказал Перун грозной птице той:
— Ой ты, гой еси, люта птица Грифон! Ты лети, Грифон, к морю синему, отпусти Кита в море синее. Пей и ешь, Грифон, ты из синя моря — будешь ты, Грифон, без меня сыта! А иначе, Грифон, птица лютая, я тебя убью — не помилую!
Полетел Грифон к морю синему — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
И наехал на стадо свирепое, на звериное стадо — змеиное. Змеи те Перуна палят огнем, изо ртов у них пламя жаркое, из ушей у них дым валит столбом.
И пасут то стадо три пастыря, три пастыря — да три девицы, три родные сестрицы Перуновы: Леля, Жива, Марена — украденные триста лет назад зверем-Скипером. Набрались они духу нечистого, испоганил их лютый Скипер-зверь. Бела кожа у них — как елова кора, на них волос растет — как ковыль-трава. Не пройти, не проехать Перуну!
И сказал Перун трем сестрицам:
— Вы пойдите, сестрицы, к Рипейским горам, вы пойдите к Ирию светлому. Окунитесь в реку молочную и в сметанное чистое озеро, искупайтеся во святых волнах и омойте-ка лица белые. Набрались вы духа нечистого от свирепого зверя-Скипера!
И сказал Перун стаду лютому, что звериному стаду — змеиному:
— Поднимайтеся, змеи лютые, ударяйтеся о Сырую Землю, рассыпайтеся вы на мелких змей! А вы, змеи, ползите к болотам, пейте-ешьте вы от Сырой Земли! А вы, лютые звери рыскучие, расступитеся разойдитеся по лесам дремучим и диким, все по два, по три, по единому. Все вы будете без меня сыты!
Все случилась так, как Перун сказал, — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
Вот приехал он в царство темное, горы там в облака упираются и чертог стоит между черных скал. Наезжал на палаты Скипера — стены тех палат из костей людских, вкруг палат стоит с черепами тын. У дворца ворота железные, алой кровью они повыкрашены и руками людскими подперты.
Выступал на него лютый Скипер-зверь, выходил к нему по-звериному, а шипел-свистел по-змеиному.
Он шипел:
— Я всей подвселенной царь! Как дойду до столба я небесного, ухвачу за колечко булатное, поверну всю землю на синее небо и смешаю земных я с небесными, стану я тогда всей Вселенной царь!
