Аппиан - Биография, творчество
12. Другого народного трибуна, Марка Октавия, крупные землевладельцы настроили на то, чтобы воспрепятствовать проведению законопроекта Тиберия. Так как у римлян тот трибун, который налагал на что-либо свое veto, обладал в данном случае бoльшими полномочиями, то Октавий и запретил секретарю огласить законопроект. Гракх ограничился на этот раз упреками по адресу Октавия и перенес голосование на следующее народное собрание; при этом он поставил около себя значительный отряд стражи на тот случай, чтобы, если Октавий будет опять выступать против голосования, принудить его силой согласиться допустить его. Тиберий, угрожая секретарю, приказал ему огласить законопроект народу. Секретарь приступил к чтению, но вследствие veto со стороны Октавия замолчал. Между трибунами началась перебранка, народ сильно шумел. Тогда оптиматы предложили трибунам передать на рассмотрение сената пункты их разногласия. Гракх ухватился за это предложение. Рассчитывая, что его законопроект встретит одобрение со стороны всех благомыслящих людей, он устремился к курии. Там, в небольшом кругу, богачи стали издеваться над ним. Тогда Гракх снова побежал на форум, где и заявил, что в следующее народное собрание он предложит на голосование и свой законопроект и вопрос о полномочиях Октавия: должен ли трибун, действующий не в интересах народа, продолжать оставаться в своей должности. Так Тиберий и поступил. Когда Октавий снова смело ополчился на него, Гракх сначала поставил на голосование вопрос о нем. Когда первая триба высказалась за отрешение Октавия от должности, Гракх, обратившись к нему, стал упрашивать переменить свое мнение о законопроекте. Так как Октавий отказался, Гракх стал подсчитывать голоса следующих триб. Всего их было тогда 35. Семнадцать первых триб поддержали законопроект Тиберия, и восемнадцатая триба должна была решить все дело. Гракх снова, на виду у всего народа, стал горячо умолять Октавия, попавшего в критическое положение, не мешать делу, столь священному, столь полезному для всей Италии, не уничтожать столь великого рвения народа, для которого он, Октавий, по званию трибуна, если бы желал, то должен был бы сделать еще кое-какие уступки; для Октавия же в случае осуждения его будет далеко не безразлично лишиться своей должности. С этими словами Гракх, призвав богов в свидетели, что он против воли подвергает своего товарища бесчестию, ожидающему его, коль скоро он не мог убедить его, продолжал голосование. И Октавий, тотчас же после того как голосование оказалось против него, стал частным человеком и незаметно скрылся. Вместо него трибуном был избран Квинт Муммий.
13. Итак, аграрный закон был утвержден. Для раздела земли были избраны: Гракх, автор законопроекта, одноименный брат его и тесть автора законопроекта, Аппий Клавдий. Народ все еще сильно опасался, что закон не будет приведен в исполнение, если Гракх со всей своей фамилией не положит начало осуществлению закона. А он, гордясь проведенным законом, был сопровождаем до дома народом, смотревшим на него как на устроителя не одного какого-либо города, не одного племени, но всех народов Италии. После этого одержавшие верх в собрании разошлись по своим землям, откуда они пришли для проведения закона; потерпевшие же поражение продолжали питать недовольство и говорить: не обрадуется Гракх, когда он сам станет частным человеком, Гракх, надругавшийся над священною и неприкосновенною должностью народного трибуна, Гракх, давший такой толчок к распрям в Италии.
14. Между тем наступило уже лето, когда должны были происходить выборы народных трибунов на предстоящий год. По мере приближения выборов становилось совершенно ясно, что богатые приложили все усилия к тому, чтобы провести в народные трибуны лиц, наиболее враждебно настроенных к Гракху. Он же, предвидя угрожавшую ему опасность и боясь, что не попадет в трибуны на следующий год, стал сзывать на предстоявшее голосование поселян. Последние были заняты, так как время было летнее. Гракх, будучи стеснен коротким сроком, назначенным для производства выборов, обратился к плебеям, проживавшим в городе и, по частям обходя их, просил избрать его трибуном на предстоящий год, указывая, что из-за защиты их интересов ему грозит опасность. При голосовании две первые трибы подали голоса за Гракха. Тогда оптиматы стали указывать на то, что двоекратное, без перерыва, исправление должности одним и тем же лицом противозаконно. Так как трибун Рубрий, получивший по жребию председательство в избирательном народном собрании, колебался, как ему поступить, то Муммий, избранный трибуном на место Октавия, приказал Рубрию передать председательство в собрании ему, Муммию. Тот согласился, но остальные трибуны требовали, чтобы жребий был брошен снова, кому председательствовать: коль скоро Рубрий, избранный по жребию в председатели, отпадает, жеребьевка должна быть произведена вновь между всеми трибунами. По поводу всего этого произошли также большие споры. Гракх, боясь не получить большинства голосов в свою пользу, перенес голосование на следующий день. Отчаявшись во всем деле, он хотя и продолжал еще оставаться в должности, надел траурную одежду, ходил остальную часть дня по форуму со своим сыном, останавливался с ним около отдельных лиц, поручал его их попечению, так как самому ему суждено очень скоро погибнуть от своих недругов.
15. Тогда бедные начали очень горевать. С одной стороны, они думали о самих себе: не придется им впредь пользоваться одинаковыми правами с прочими гражданами, но предстоит им насильственно быть в рабстве у богатых. С другой стороны, думали они и о Гракхе, который боится теперь за себя и который столько вытерпел из-за них. Вечером бедные пошли провожать с плачем Гракха до его дома, убеждали его смело встретить грядущий день. Гракх ободрился, собрал еще ночью своих приверженцев, дал им пароль на случай, если дело дойдет до драки, и захватил храм на Капитолии, где должно было происходить голосование, а также центр того места, где собиралось народное собрание. Выведенный из себя трибунами, не позволявшими ставить на голосование его кандидатуру, Гракх дал условленный пароль. Внезапно поднялся крик среди его приверженцев, и с этого момента пошла рукопашная. Часть приверженцев Гракха охраняла его как своего рода телохранители, другие, подпоясав свои тоги, вырвали из рук прислужников жезлы и палки, разломали их на части и стали выгонять богатых из собрания. Поднялось такое смятение, нанесено было столько ран, что даже трибуны в страхе оставили свои места, а жрецы заперли храмы. В свою очередь многие бросились в беспорядке искать спасения в бегстве, причем стали распространяться недостоверные слухи, будто Гракх отрешил от должности всех остальных трибунов; такое предположение создалось на основании того, что трибунов не было видно, или что сам Гракх назначил себя, без голосования, трибуном на ближайший год.
16. В это время сенат собрался в храме богини Верности. Меня удивляет следующее обстоятельство: столько раз в подобных же опасных случаях сенат спасал положение дела предоставлением одному лицу диктаторских полномочий, тогда же никому и в голову не пришло назначить диктатора; большинство ни тогда, ни позже даже не вспомнило об этом испытанном средстве, оказавшемся очень полезным в прежние времена. Сенат с принятым им решением отправился на Капитолий. Шествие возглавлял Корнелий Сципион Назика, верховный понтифик. Он громко кричал: «Кто хочет спасти отечество, пусть следует за мною». При этом Назика накинул на свою голову край тоги, для того ли, чтобы этою приметою привлечь большинство следовать за ним, или чтобы видели, что этим самым он как бы надел на себя шлем в знак предстоящей войны, или, наконец, чтобы скрыть от богов то, что он собирался сделать. Вступив в храм, Назика наткнулся на приверженцев Гракха; последние уступили ему дорогу из уважения к лицу, занимавшему такой видный пост, а также и потому, что они заметили сенаторов, следующих за Назикой. Последние стали вырывать из рук приверженцев Гракха куски дерева, скамейки и другие предметы, которыми они запаслись, собираясь идти в народное собрание, били ими приверженцев Гракха, преследовали их и сталкивали с обрывов Капитолия вниз. Во время этого смятения погибли многие из приверженцев Гракха. Сам он, оттесненный к храму, был убит около дверей его, у статуй царей. Трупы всех погибших были брошены ночью в Тибр.
17. Так убит был на Капитолии, состоя еще в звании трибуна, Гракх, сын Гракха, бывшего два раза консулом, и Корнелии, дочери Сципиона, лишившего карфагенян их военного превосходства. Гракха погубил составленный им превосходный план, потому что Гракх для осуществления его прибег к насильственным мерам. Гнусное дело, случившееся в первый раз в народном собрании, потом неоднократно повторялось время от времени и применялось к другим подобным Гракху лицам. А из-за убийства Гракха Рим поделился надвое: одна часть печалилась, другая радовалась. Одни сожалели о себе, сожалели о Гракхе, сожалели о том положении, в каком находилось государство, где не было больше законного правления, но где господствовали кулачное право и насилие. Зато другие полагали, что они достигли исполнения всех своих желаний. Все эти события происходили в то время, когда Аристоник вел в Малой Азии борьбу с римлянами из-за власти.
