Гомер - Илиада
Трижды смешались фаланги троян и союзников славных.
230 Тут от своих колесниц и от копий своих же погибло
Лучших двенадцать троянских бойцов. Между тем аргивяне
С радостным духом Патрокла к себе увлекли из-под копий
И положили в носилки. Товарищи милые, плача,
Труп окружили. Меж ними шагал Ахиллес быстроногий.
235 Слезы горячие он проливал, на товарища глядя,
Острой пронзенного медью, лежавшего мертвым в носилках, -
Друга, которого сам с колесницей своей и с конями
В битву послал, но живого, пришедшего с битвы, не встретил.
Неутомимому солнцу меж тем волоокая Гера
240 Против желанья его в Океан ниспуститься велела.
Скрылось солнце в волнах, и ахейцев божественных войско
Мощный бой и войну, всем ужасную, кончило тотчас.
Также с другой стороны и троянцы, ушедши из битвы,
От колесниц отпрягли своих лошадей быстроногих
245 И на собранье сошлись до того, как подумать о пище.
Стоя, держали троянцы совет; из них ни единый
Сесть не посмел. Ужасались они, что опять появился
Так уклонявшийся долго от битв Ахиллес быстроногий.
Пулидамант Панфоид рассудительный стал говорить к ним.
250 Только один между всеми смотрел и вперед, и назад он.
Гектору был он товарищ, в одну они ночь родилися;
Он выдавался речами, а Гектор - могучею пикой.
Доброжелательства полный, к собранию он обратился:
"Тщательно все обсудите, друзья мои. Я ж полагаю:
255 В город уйти мы должны и пред станом врагов на равнине
Не дожидаться священной зари: наши стены далеко.
В дни, как пылал этот муж к Агамемнону ярой враждою,
Легче намного нам было сражаться с сынами ахейцев.
Сам веселился я духом, пред станом ахейским ночуя,
260 Думал, что скоро судами двухвостыми мы овладеем.
Нынче же страшно боюсь быстроногого я Ахиллеса:
С духом безмерно могучим своим ни на миг не захочет
Он на средине равнины остаться, где мы и ахейцы
Поровну между собой разделяем аресову ярость.
265 Будет борьбу он за Трою вести и за женщин троянских.
В город вернемся скорее! Послушайтесь! Будет ведь вот как:
Быстрого Сына Пелея от битвы сейчас удержала
Ночь амвросийная. Если ж и завтра, нагрянув с. оружьем,
Тут же застанет он нас, - не один Ахиллеса узнает!
270 С радостью тот возвратится в священную Трою, кто сможет
В бегстве спасенье найти. Растерзают немало троянцев
Хищные птицы и псы. Никогда б мне об этом не слышать!
Если, как нам ни горько, мы сделаем то, что сказал я,
Сами мы ночь проведем на площади. Городу ж стены,
275 Башни над ними и створы высоких ворот наших крепких, -
Длинные, гладкие, прочно сплоченные, - будут защитой.
Завтра же рано с зарей, в боевые облекшись доспехи,
Станем на башнях. И горе ему, если он пожелает,
От кораблей отойдя, под городом с нами сразиться!
280 Снова воротится он к кораблям, истомивши напрасно
Высокошеих коней, под стеной их гоняя без толку.
Внутрь же проникнуть за стены ему его дух не позволит,
Их не разрушит он. Быстрые псы его раньше изгложут!"
Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор:
285 "Пулидамант! Очень мало приятно мне, что говоришь ты!
Ты предлагаешь назад нам вернуться и в городе скрыться.
Или сидеть, запершися в стенах, вам еще не постыло?
Прежде Приамову Трою священную смертные люди
Все называли согласно богатою золотом, медью.
290 Нынче сокровища все из домов совершенно исчезли.
Сколько во Фригию, сколько в чарующий край меонийцев
Продано наших сокровищ, пока был разгневан Кронион!
Ныне ж, в то время как раз, как сын хитроумного Крона
Дал мне славу добыть и к морю отбросить ахейцев -
295 Мыслей подобных, глупец, не высказывай перед народом!
Их никто не посмеет послушаться. Я не позволю!
Нет уж! Давайте исполним-ка лучше все то, что скажу я!
Ужинать сядьте сейчас, рассадившись везде по отрядам.
Помните стражу ночную и бодрствуйте каждый на страже.
300 Кто ж из троянцев чрезмерно богатством своим тяготится,
Пусть соберет и отдаст для народного общего пира;
Лучше, чтоб радость такую он дал не ахейцам, а нашим.
Завтра же рано с зарей, в боевые облекшись доспехи,
Мы пред судами ахейцев возбудим свирепую сечу.
305 Если и впрямь близ судов поднялся Ахиллес богоравный,
Хуже придется ему же, раз так пожелал он. А я уж
Не побегу перед ним, а навстречу пойду, - и увидим,
Он ли меня одолеет, иль я его, если сойдемся.
Равен для всех Эниалий: и губящих также он губит".
310 Так говорил он. И криком его поддержали троянцы.
Глупые! Разума их лишила Паллада-Афина.
Гектора все одобряли, хоть он и плохое придумал,
Пулидаманта - никто, хоть совет он давал превосходный.
Ужинать сели троянцы всем войском. Меж тем мирмидонцы
315 Целую ночь провели над Патроклом в стенаньях и воплях.
Громкий плач между ними зачал Ахиллес быстроногий.
Другу на грудь положив к убийству привычные руки,
Тяжко стонал он, подобно тому как лев бородатый
Стонет, если охотник из зарослей леса похитит
320 Львят его малых, а он, опоздавши, жестоко тоскует,
Рыщет везде по ущельям, следов похитителя ищет,
Чтобы на путь набрести. И берет его ярая злоба.
Так же стонал Ахиллес, говоря меж своих мирмидонцев:
"Горе! Слово пустое я выронил в день злополучный,
325 Как успокоить старался героя Менетия в доме!
Я говорил, что в Опунт приведу к нему славного сына
Трою разрушившим, долю свою получившим в добыче.
Но ожидания наши не все исполняет Кронион.
Ту же нам землю обоим судьбой суждено окровавить
330 Здесь, в троянской стране. В отчизну и я не вернуся.
В доме отцовском не встретит меня ни Пелей престарелый,
Ни моя мать. Но земля меня здесь на чужбине покроет.
Ныне же, раз я, Патрокл, позднее спущуся под землю,
Не погребу тебя раньше, чем голову сына Приама,
335 Гордого смертью твоей, с доспехом сюда не доставлю.
Возле костра твоего обезглавлю двенадцать я пленных
Трои прекрасных сынов, за убийство твое отомщая.
А до того будешь так ты лежать близ судов изогнутых.
Здесь полногрудые жены троянских мужей и дарданских
340 Будут и ночи, и дни над тобой заливаться слезами, -
Жены, которых мы силой и длинною пикой добыли,
Как разрушали с тобой города богатейшие смертных".
Так он сказал и товарищам дал приказанье поставить
Медный треножник большой на огонь, чтоб как можно скорее
345 Тело Патрокла отмыли от пыли и сгустков кровавых.
Те, треногий котел на пылавшее пламя поставив,
Налили полный водою и дров под котел подложили.
Брюхо сосуда огонь охватил. Вода согревалась,
После того как она закипела в сверкающей меди,
350 Тело омыли они и обильно намазали маслом,
Девятилетнею мазью покрыли зиявшие раны
И, на кровать положив, полотном его мягким одели
От головы и до ног и белым покровом покрыли.
Ночь напролет, окружив Ахиллеса, Пелеева сына,
355 Плакали горько над телом Патрокла сыны мирмидонцев.
Зевс же к Гере, сестре и супруге своей, обратился:
"Ну, ты добилась, чего так желала, владычица Гера!
В бой быстроногого ты подняла Ахиллеса. Должно быть,
Длинноволосых ахейцев сама ты на свет народила!"
360 Зевсу на это в ответ волоокая Гера сказала:
"Как ты ужасен, Кронид! Ну, какие слова говоришь ты!
Может свободно любой человек замышлять на другого,
Хоть умереть обречен и такого ума не имеет.
Я же, которая в праве считать себя первой богиней
365 С честью двойною: за род и за то, что твоею супругой
Я называюсь, - а ты над бессмертными властвуешь всеми, -
Как же, гневясь на троянцев, для них не готовить мне бедствий?"
Так меж собою вели разговоры бессмертные боги.
Дома владыки Гефеста достигла богиня Фетида, -
370 Звездных, нетленных чертогов, прекраснейших меж остальными,
Медных, которые сам для себя кривоногий построил.
Потом весь обливаясь, Гефест пред мехами вертелся
В спешке горячей: готовил он двадцать треножников разом,
Чтоб их расставить вдоль стен своего благозданного дома.
375 К ножкам треножников он золотые приделал колеса,
Чтобы в собранье богов они сами собою катились
И чтобы сами домой возвращалися, взорам на диво.
В этом они уже были закончены. Не было только
Ручек красивых; готовил Гефест их и гвозди ковал к ним.
380 Полный творческих мыслей, трудился он. В это-то время
К дому его подошла среброногая мать Ахиллеса.
Вышла, увидев ее, в покрывале блестящем Харита,
Прелести полная: мужем ей был хромоногий искусник.
