Корнелий Непот. - О знаменитых иноземных полководцах
9. Человеку, который звал его послушать певца, подражавшего соловью, он сказал: «Я слыхал и самого соловья».
10. После битвы при Левктрах все, кто дрогнул, по закону должны были лишиться прав; но эфоры, видя, что так город останется без граждан, решили отменить закон и поручили это Агесилаю. Он выступил и приказал: «Блюсти закон, начиная с завтрашнего дня».
11. Посланный на помощь египетскому царю, он должен был с ним обороняться против многократно превосходящих врагов, которые окружали рвом его лагерь. Царь приказал прорваться силою, но Агесилай распорядился не мешать врагам, коли они сами хотят уравнять силы; а когда между концами рва осталось лишь малое пространство, он выстроил здесь войско и, сразившись равными силами, победил.
12. Умирая, он приказал сыновьям не ставить ему ни лепнины, ни писанины (так он называл изображения): «Если я что сделал хорошего, это мне и будет памятником, если нет, то не будут и никакие статуи».
Фокион
1. Фокион Афинский был человек, которого никто не видел ни смеющимся, ни плачущим.
2. В собрании кто-то ему сказал: «Ты все размышляешь, Фокион?» «Ты прав, — ответил тот, — размышляю, как бы обойти то, что надо мне сказать против афинян».
3. Афинянам был оракул, что есть среди них один человек, который мыслит не так, как все, и они шумели, что нужно его обнаружить. Фокион заявил, что это он: ибо только он недоволен всем, что говорит и делает большинство.
4. Однажды, говоря перед народом, он имел успех, и все принимали его речь с одинаковым удовольствием; увидев это, он обратился к друзьям и спросил: «Не сказал ли я ненароком чего дурного?»
5. Афиняне делали сбор на какое-то жертвоприношение, и все уже дали деньги и настойчиво требовали от него; но он ответил: «Стыдно бы мне было вам дать, а вот этому не отдать», — и показал на своего заимодавца.
6. Оратор Демосфен ему сказал: «Афиняне тебя прикончат». «Да, — отвечал Фокион, — если сойдут с ума; а тебя — если возьмутся за ум».
7. Сикофант Аристогитон был приговорен и ждал смерти в тюрьме. Он просил Фокиона прийти к нему, но друзья не хотели пускать его к такому негодяю. «Оставьте, — сказал Фокион, — где, как не в тюрьме, мне приятнее всего разговаривать с Аристогитоном?»
8. Афиняне негодовали на жителей Византия, которые не впускали Харета, посланного к ним с войском в помощь против Филиппа. Фокион сказал: «Негодовать надо не на союзников, которые не доверяют, а на стратегов, которым не доверяют». Тогда его самого выбрали стратегом; и так как жители Византия ему доверяли, то он добился того, что Филипп отступил, ничего не достигнув.
9. Царь Александр прислал ему в подарок сто талантов; он спросил принесших, почему среди стольких афинян Александр это дарит ему одному, и те ответили: «Потому что только тебя он считает прекрасным и добрым». «Пусть же он мне позволит таким не только считаться, но и быть», — сказал Фокион.
10. Александр потребовал у афинян кораблей, и народ подступал к Фокиону, чтобы тот высказал свой совет. Фокион встал и сказал: «Советую вам или быть сильными, или дружить с сильными».
11. Когда разнеслась глухая весть о кончине Александра и ораторы один за другим вскакивали на помост и требовали немедленно браться за оружие, Фокион предложил подождать и сперва проверить сведения: «Если он мертв сегодня, — сказал он, — то будет мертв и завтра и послезавтра».
12. Когда Леосфен, возбудив афинян блестящими надеждами на свободу и гегемонию, вверг их в войну, Фокион сказал, что его речи — как кипарисы: высоки и прекрасны, но бесплодны. Первые действия были удачны, и граждане праздновали добрые вести жертвоприношением; Фокиона спросили, разве он не хотел для города таких успехов? Он ответил: «Таких успехов, но не таких решений».
13. Македоняне вторглись в Аттику и разоряли побережье; Фокион вышел на них со всеми, кто мог носить оружие. Многие бежали за ним и подавали советы занять такой-то холм и поставить там-то отряд. «Великий Геракл! — воскликнул он, — как много у меня стратегов и как мало бойцов!» Тем не менее в битве он одержал победу и убил Никиона, начальника македонян.
14. Вскоре афиняне были побеждены и приняли гарнизон Ан-типатра. Начальник его Менилл предлагал Фокиону деньги, но тот в негодовании, сказал: «Ты не лучше, чем Александр, а цель твоя хуже, чем у Александра: отказавши Александру, как же я возьму у тебя?»
15. Антипатр говорил, что в Афинах у него два друга: Фокион, которого ничего не заставишь взять, и Демад, которого ничем не насытишь, дав.
16. Антипатр хотел, чтобы он сделал что-то несправедливое; Фокион сказал: «Нельзя, Антипатр, иметь в Фокионе сразу и друга и льстеца».
17. После гибели Антипатра в Афинах восстановилась демократия, и Фокион с товарищами был осужден Народным Собранием на смерть. Другие плакали, Фокион шел молча; кто-то из врагов подскочил и плюнул ему в лицо, он повернулся к начальникам и сказал: «И никто не уймет этого безобразника?»
18. Один из тех, кто был приговорен вместе с ним, все время роптал и возмущался. Фокион сказал ему «И ты недоволен, Фудипп, что умираешь вместе с Фокионом?»
19. Уже подавая ему отраву, его спросили, не хочет ли он чего завещать сыну. Он сказал: «Об одном его прошу: не хранить зла против афинян!»
Катон Старший
1. Катон Старший, обличая народ в роскоши и мотовстве, сказал: «Трудно говорить с желудком, у которого нет ушей!»
2. И еще: «Удивительно, как еще стоит город, где за рыбу платят дороже, чем за быка!»
3. Недовольный, что женщины забирают все большие власти, он сказал: «Везде мужчины властвуют над женщинами, и только мы властвуем над всеми мужчинами, а женщины над нами».
4. Он говорил, что предпочел бы, чтобы его не отблагодарили за доброе дело, чем, чтобы не наказали за дурное, и что он готов простить поступок каждому, только не себе.
5. Побуждая магистратов быть суровыми к проступкам, он говорил, что, кто может воспрепятствовать злу и не препятствует, тот ему подстрекатель.
6. Из молодых людей, говорил он, лучше те, которые краснеют, а не те, которые бледнеют.
7. Он говорил, что терпеть не может таких воинов, которые в походе дают волю рукам, а в бою ногам, и у которых ночной храп громче, чем боевой крик.
8. Худший из властителей, говорил он, тот, который не умеет властвовать собою.
9. Стыдиться, считал он, нужно прежде всего перед самим собой: ведь от себя человеку никогда не уйти.
10. Глядя на множество воздвигнутых статуй, он сказал: «А обо мне пусть лучше люди спрашивают, почему Катону нет памятника, чем почему ему стоит памятник».
11. Кто может своевольничать, тем он советовал воздерживаться, чтобы сохранить эту возможность навсегда.
12. Кто отымает у добродетели похвалу, говорил он, тот отымает у юношества добродетель.
13. Находясь у власти государственной или судебной, говорил он, нельзя ни упорствовать пред справедливостью, ни склоняться пред несправедливостью.
14. Несправедливость, говорил он, пагубна если не для самих несправедливцев, то для всех остальных.
15. Старость, говорил он, и так безобразна, не нужно делать ее еще и порочной.
16. Гнев от безумия, говорил он, отличается лишь непродолжительностью.
17. Зависть, говорил он, не касается тех, кто пользуется своим счастьем умеренно и пристойно: завидуют ведь не нам, а тому, что вокруг нас.
18. Кто серьезен в смешных делах, говорил он, тот будет смешон в серьезных.
19. Хорошие дела, говорил он, нужно перекрывать новыми хорошими делами, чтобы не выдохлась добрая слава.
20. Он был недоволен, что граждане каждый год переизбирают одних и тех же лиц на государственные должности: «По-вашему, стало быть, — говорил он, — или власть немного достойна, или власти немногие достойны».
21. Когда один человек продал свое приморское поместье, Катон в притворном восторге сказал: «Он сильнее моря: оно этот берег глодало и глодало, а он взял да проглотил одним глотком».
22. Притязая на цензорство и видя, что другие обхаживают народ просьбами и лестью, он воскликнул, что народу нужен врачебный нож и сильное очистительное средство, а поэтому выбирать следует не того, кто приятнее, а того, кто непреклоннее. И после этого он был избран единогласно.
23. Когда он учил юношей храбро биться, то часто говорил, что отражать и сокрушать врага бывает легче словом, чем мечом, и голосом, чем рукою.
24. Воюя в Бетике, он находился в опасности от многочисленного неприятеля. Кельтиберы предлагали ему помощь за 200 талантов, но римляне не позволили ему платить жалованье варварам. «Вы неправы, — ответил Катон, — если мы победим, то платить будем не мы, а враги, если же нас победят, то некому будет ни получать, ни платить».
25. Взявши больше городов, чем провоевал он дней (так говорил он), для себя он воспользовался из добычи только тем, что съел и выпил.
