Диодор Сицилийский - Историческая библиотека
(5) Это был, воистину, человек, который в разговоре шел прямо к цели, поскольку его слова лились из неискушенной и неиспорченной натуры. Так например, на предложение народа Тукки[19], которые никогда не держались одного и того же курса, но переходили то к римлянам, то к нему, и часто повторяющих такие переходы, он рассказал басню, тонко составленную, и в тоже самое время упрекающую их в переменчивости намерений. Жил-был, рассказал он, один человек средних лет, который имел двух жен. Младшая, желая иметь мужа подходящего ей, выдергивала седые волосы, тогда как старшая женщина выдергивала черные, до тех пор, пока из-за них он не стал совершенно лысым[20]. Подобная судьба, сказал он, уготована и народу Тукки; ибо римляне приговорят к смерти тех, кто был с ними несогласен, а лузитаны сделают это со своими врагами, так что город быстро опустеет. (7) Он, говорят, в той же мере сделал много других глубокомысленных замечаний, ибо хотя он не имел обычного образования, он обучался в ходе постижения практических дел. Ибо речи того, кто живет в соответствии с природой, немногословны, будучи побочным продуктом добродетельных занятий; и когда мысль высказана просто, кратко и без витиеватости, говорящий уверен в точности сказанного, тогда как слушатель что-то запомнит.
8. (1) Слабость и скромное положение в жизни способствуют бережливой самодостаточности и честности, но высокое положение идет рука об руку с самовозвышением и пренебрежением к законам, что есть корень нечестивости.
9. (1) Деметрий, находясь в Лаодикее, проводил свое время в праздности, устраивал пирушки и щедро потворствовал самым дорогим удовольствиям. Так что общественные заботы оставались без его попечения, по той причине, что он продолжал совершать беспорядочный произвол в отношении многих людей и был неспособен из-за своих превратностей стать на путь исправления.
10. (1) Мужи Кносса упорно цеплялись за свое превосходство. Толкала их к честолюбивому верховенству древняя слава их города широкая известность их предков в эпоху героев. Ибо Зевс, как сообщают сказки, был взращен среди них, и Минос, владыка моря, который был кноссцем, был обучен Зевсом и превзошел всех прочих людей отвагою.
11. (1) В соответствии со сказками об Агамемноне как он наложил проклятие на воинов отставших на Крите, все еще ходит среди критян древняя поговорка, которая в единственной строфе пророчит внезапное бедствие, которое сейчас имело место:
Увы, мужи Пергама пренебрегли гибелью.[21]
12. (1) Народ египтян затаил глубокую ненависть к Птолемею из-за его жестокости к подданным и беззаконному поведению. Ибо когда его характер сравнивался с таковым Филометора, это не допускало даже близкого сопоставления, поскольку каждый из этих двух расходился в крайностях: один беспристрастный, другой кровожадно жесток. Поэтому народ созрел к переменам и ждал подходящего часа для восстания.
13. (1) Когда Птолемей был возведен на трон в своем дворце в Мемфисе, в соответствии с египетским обычаем Клеопатра родила царю сына.
Чрезвычайно обрадованный он назвал ребенка Мемфитес, в честь города в котором он совершал жертвоприношения когда родился ребенок. Во время празднования родин, потворствуя своей обычной кровожадности, он приказал казнить киренцев, которые сопровождали его при возвращении в Египет, но теперь они были обвинены за какие-то откровенные и правдивые высказывания о его любовнице Ирене[22].
14. (1) Когда Дигилис, царь фракийцев[23], взошел на трон, и течение фортуны текло в его пользу свыше всяких ожиданий, он прекратил управлять своими подданными как друзьями и соратниками, но повелевал ими, как будто они были купленными рабами или пленниками. Многие были наказаны, благородных фракийцев он пытал и казнил, и многие стали жертвами его жестокого обращения и неукротимой жестокости. Не было ни одной женщины, ни одного мальчика, чью бы красоту он оставил не тронутой, ни богатого имения, которое он бы не опустошил: в общем, все государство было наполнено беззакониями. (2) Он также разорил греческие города вдоль своих границ, и пленные подвергались его произволу или наказывались ужасными и утонченными пытками. Став хозяином Лисимахии, города подчиненного Атталу, он предал город огню, и, выделив наиболее заметных пленных, покарал их необычными и варварскими наказаниями. Например, он заставлял отрезать руки, ноги и головы детям и вешать их родителям на шею, или отрезал члены мужей и жен и менял их; (3) иногда, отрезав жертве руки, он расчленял их вдоль позвоночника, а при случае даже носил разрубленные половинки на острие копья, посредством чего он превзошел в жестокости Фалариса и тирана Кассандреи Аполлодора[24]. Даже не принимая во внимание все прочие кровопролития, определенное суждение о его исключительной жестокости сейчас будет показано на единственном примере. (4) В ходе празднования своей свадьбы, согласно древнему фракийскому обычаю, он захватил двух юных путешественников, греков из царства Аттала, двух братьев, оба поразительной стати, один с первой порослью на своих щеках, другой как раз обзавелся признаками такого пушка. (5) Украсив гирляндами обоих подобно священным жертвам, их привели к нему, и когда слуги растянули младшего во всю длину, как будто разрубить его пополам, он воскликнул, что несправедливо царю и простолюдинам использовать один и тот же вид жертв. И когда старший юноша возопил, выражая братскую любовь, и бросился под опускающийся топор, царь приказал слугам растянуть его подобным образом. С удвоенной жестокостью он каждого прикончил одним ударом, и оба раза бил точно, тогда как зрители запели пеан в знак его успеха. И много других подобных преступлений он совершил.
15. (1) Аттал[25], прослышав насколько Дигилис ненавидим подданными, из-за своей ненасытности и крайней жестокости, придерживался политики прямо противоположной. Соответственно, обращаясь с пленными фракийцами человеколюбиво, он приобрел множество голосов, славящих его милосердие. Дигилис узнав такое, учинил ужасающий произвол и жестокие пытки над заложниками, которые пытались сбежать, и среди них дети нежного возраста и слабого телосложения. Ибо даже они были разорваны член от члена всеми возможными средствами, или им отрубали головы, руки и ноги. Некоторые были насажены на колья, другие повешены на деревьях. (2) Женщины - и не мало - были распластаны и подверглись насилию в дополнение к неизбежной смерти, вынужденные принять весь позор положения, налагаемого надменностью варваров. Таким образом жертвы были использованы своими насильниками для демонстрации бесстыдной дикости, но вызвали у многих зрителей, способных к цивилизованному восприятию, чувство жалости к несчастным существам.
16. (1) Когда Нуманция и Термесс направили послов к римлянам обсудить прекращение вражды, римляне даровали им мир[26] на следующих условиях: каждый город выдавал римлянам по три сотни заложников, девять тысяч плащей, три тысячи шкур, восемьсот боевых коней и все свое оружие; сделав это они станут "друзьями и союзниками". В день назначенный городам для исполнения, они надлежащим образом выполнили все условия договора. Но когда последним из всего они были обязаны сдать оружие, случился взрыв благородного негодования, так как безумие по независимости охватило толпу. В гневе они жаловались один другому, что если они будут лишены своего оружия, то уподобятся женщинам. Раскаявшись в своих решениях, они занялись взаимными упреками, и отцы обвиняли сыновей, дети - родителей, жены - мужей. Поэтому, вернувшись к исходной диспозиции и отказавшись сдавать оружие, они возобновили борьбу с римлянами.
17. (1) Когда Помпей[27] выступил против города называемого Лагний и обложил его осадой, нумантийцы, желая помочь соотечественникам, отправили под покровом ночи четыре сотни солдат. Жители, приняв их с восторгом, прозвали их "спасителями" и чествовали их дарами. Однако, несколько дней спустя, подавленные страхом, они предложили стать город и желали получить гарантии безопасности для своих граждан. (2) Итак, как Помпей ответил, что он не может заключить договор с ними до тех пор пока они не выдадут союзников, они сперва отказывались, стыдясь погрешить против своих благодетелей. Но когда ситуация становилась все более безнадежной, они возобновили переговоры и пытались обеспечить свою безопасность путем умерщвления своих друзей. Их решимость, однако, не осталась незамеченной для назначенных в жертву, которые, узнав об этой затее, приготовились защитить себя, и напали на горожан ночью, пролив много крови. (3) Помпей, услышав шум, приставил к стенам лестницы и захватил город. Всю знать он вырезал, но избавил от опасности союзников числом две сотни, отчасти из сочувствия к их неустрашимости в опасности и из-за несчастий, выпавших на долю этих жертв неблагодарности, отчасти как средство добиться большой признательности от нумантийцев к римлянам. Город он разрушил до основания.
