Авл Геллий - Аттические ночи. Книги I - X
О том, что Демосфен, когда еще юношей был учеником философа Платона, случайно услышав на народном собрании оратора Каллистрата, оставил Платона и стал посещать Каллистрата
(1) Гермипп [695] оставил такое свидетельство: Демосфен, еще юношей, имел обыкновение часто приходить в Академию и слушать Платона. (2) „И вот этот Демосфен, — говорит он, — выйдя по своему обыкновению из дому, направляясь к Платону и увидев множество сбегающихся отовсюду людей, спросил о причине этого явления и узнал, что они бегут послушать Каллистрата. (3) Этот Каллистрат был оратором в Афинском государстве [из тех], которых они называют демагогами (δημαγωγοί). [696] (4) Захотелось ему чуть отклониться от пути и посмотреть, достойна ли [его] речь такого рвения и спешки. (5) Он пошел, — продолжает [Гермипп], - и услышал Каллистрата, произносящего знаменитую „Речь об Оропе“, [697] и так был потрясен, очарован и увлечен, что уже с этого времени стал последователем Каллистрата, а Академию с Платоном оставил“. [698]
Глава 14О том, что произносящий dimidium librum legi (я прочитал половинную книгу) или dimidiam fabulam audivi (я услышал половинную басню) и прочее в том же роде говорит неправильно; и что причины этой неправильности приводит Марк Варрон; и что никто из древних не пользовался этими словами так
(1) Варрон полагает, что говорить dimidium librum legi (я прочитал половинную книгу) или dimidiam fabulam audivi (я услышал половинную басню) или что-либо другое такого же рода — плохо и ошибочно. (2) „Ведь надо, — объясняет он, — говорить dimidiatum librum (книгу, разделенную на две половины), а не dimidium (половинную) и dimidiatam fabulam (басню, разделенную на две половины), а не dimidiam (половинную). Однако если из секстария отлита гемина, [699] то, напротив, не следует говорить dimidiatus sextarius fusus (вылит секстарий, разделенный пополам), и если кто из тысячи нуммов, которые ему задолжали, получил пятьсот, мы скажем, что он получил не dimidiatum (разделенное на две половины), но dimidium (половину). (3) И если, — продолжает он, — у меня вместе с кем-либо другим будет общая серебряная чаша, разрубленная на две части, я должен сказать, что эта чаша является dimidiatus (разделенной на две половины), а не dimidius (половинной); но серебра, которое имеется в этой чаше, у меня dimidium (половина), а не dimidiatum (разделенное на две половины)“. [700] (4) И он тончайшим образом рассуждает и разделяет, чем dimidium отличается от dimidiatum, (5) и говорит, что и Квинт Энний весьма грамотно сказал в „Анналах“ так: „Если будет кто нести сосуд, наполненный вином наполовину (vas vini dimidiatum), то часть [вина], которой нет в этом сосуде, следует называть не dimidiata (разделенная на две половины), но dimidia (половинная)“. [701] (6) Общий же смысл всего этого рассуждения, которое он излагает весьма изящно, но несколько неясно, таков: dimidiatum означает, так сказать, dismediatum (разделенное пополам, разрезанное посередине) и разделенное на две равные части; (7) следовательно, dimidiatum можно говорить не иначе как о том, что само разделено; (8) dimidium же означает не то, что само разделено пополам, но одну часть из разделенного пополам. (9) Итак, желая сказать, что мы прочитали половину книги или прослушали половину басни, мы совершим ошибку, если скажем dimidiam fabulam и dimidium librum; ведь dimidium мы называем само целое, которое располовинено и разделено. (10) Поэтому Луцилий, следуя тому же самому [правилу говорит]:
С глазом одним, говорит, и с ногами двумя
пополам разделенный (dimidiatus)
Как поросенок. [702]
И в другом месте:
Почему же нет? Даже старьевщик бесстыжий
хвалит хлам свой, Чтобы продать сломанный гребень до сандалий,
пополам поделенный (soleam dimidiatum). [703]
(11) В двадцатой [книге] он определенно старательно избегает говорить dimidia hora (половинный час), но вместо dimidia (половинный) ставит dimidium (половина) в таких вот стихах:
В пору года одну и во время одно с перерывом
в три с половиной часа (horae dimidio et tribus confectis)
Иль в четыре, по крайности, дольше
Нет перерыва. [704]
(12) Ведь хотя легче и проще всего было сказать hora dimidia et tribus confectis (по прошествии трех и половинного часа), он бдительно и чутко избежал неподходящего слова. (13) Отсюда достаточно ясно, что правильно говорить не hora dimidia (половинный час), но либо dimidiata hora (разделенный пополам), либо dimidia pars horae (половинная часть часа).
(14) По этой причине Плавт в „Вакхидах“ также говорит dimidium auri (половина золота), а не dimidiatum aurum (золото, разделенное на две половины), [705] (15) также — в „Золотом горшке“ — dimidium obsoni (половина закуски), а не dimidium obsonium (закуска, разделенная пополам):
Также закуски ему велел он подать половину
(dimidium obsoni); [706]
(16) в „Менехмах“ же — dimidiatus dies (день, разделенный пополам), не dimidium (половинный) в следующем стихе:
Уже угаснул день, разделенный пополам (dimidiatus dies)
до пупа. [707]
(17) А Марк Катон в книге под названием „О сельском хозяйстве“: „Семя кипариса сей часто, как обыкновенно сеют лен. Просеивай через сито на землю на полпальца (dimidiatus digitus). Затем хорошо выровняй дощечкой, ногами или руками“. [708] (18) Он говорит dimidiatus digitus (палец, разделенный на две половины), а не dimidius (половинный). Ведь следует говорить dimidium digiti (половина пальца), но сам палец называть dimidiatus (разделенным на две половины). (19) Тот же Марк Катон о карфагенянах написал так: „Людей закопали в землю наполовину (dimidiatos), разложили вокруг огонь и так умертвили“. [709] (20) И никто из всех, кто говорил правильно, не пользовался этими словами иначе, чем я сказал.
Глава 15О внезапной смерти, постигшей многих при нежданной огромной радости, когда дыхание пресекается и не выдерживает силы великого и неожиданного потрясения, согласно сообщениям книг и сохранившемуся в людской памяти
(1) Философ Аристотель сообщает, что из-за внезапного [наступления] неожиданной радости испустила дух Поликрита, знатная женщина с острова Наксос. [710] (2) Также и Филиппид, весьма известный автор комедий, уже в преклонном возрасте вопреки ожиданию одержав победу в состязании поэтов и радуясь самым счастливым образом, внезапно умер во время этого ликования. [711] (3) Знаменита также история о родосце Диагоре. У этого Диагора было три юных сына, один — кулачный боец, другой — панкратиаст, [712] третий — атлет. Он увидел, что все они победили и получили венок в Олимпии в один и тот же день, и когда трое юношей, обняв его и надев свои венки на голову отца, целовали его, а народ в знак поздравления отовсюду бросал в него цветы, там же на стадионе на виду у народа умер, целуя и обнимая своих сыновей. [713]
(4) Помимо этого в наших анналах мы читаем запись о том, что когда при Каннах было перебито войско римского народа, старуха-мать, получив известие о смерти сына, была поражена горем и скорбью; но это известие было ложным, и этот юноша немногим позже вернулся после этого сражения в город, а старая женщина, внезапно увидев сына, испустила дух из-за силы, потрясения и словно бы обвала обрушившейся [на нее] неожиданной радости. [714]
Глава 16О каком именно различии срока в женских родах говорят врачи и философы; и о том, какого мнения об этом были древние поэты, и многое другое, достойное быть услышанным и упомянутым; и собственные слова врача Гиппократа, взятые из его книги, которая называется „О питании“ (Περί τροφη̃ς)
(1) И врачи, и прославленные философы задавались вопросом о сроке человеческих родов. Есть распространенное мнение, и оно уже принимается за истинное, что после того как чрево женщины принимает семя, человек редко рождается на седьмом, никогда — на восьмом, часто — на девятом, еще чаще — на десятом месяце, и это крайний срок для рождения ребенка: десять месяцев — не начатых, но полных. (2) Мы видим, что и древний поэт Плавт, говорит об этом в комедии „Пьеса о ларчике“ в следующих словах:
Тогда же та, которую он силой взял,
Родила дочь через десять месяцев (decumo post mense exacto). [715]
(3) To же самое передает и более древний поэт Менандр, весьма сведущий в том, что касается человеческих мнений; его стихи об этом деле из пьесы „Ожерелье“ я привел ниже: [716]
Жена плод носит десять месяцев (δεκὰ μη̃νας). [717]
(4) Но наш Цецилий, [718] поставив комедию с таким же названием и содержанием и многое взяв от Менандра, при перечислении последних месяцев беременности, однако, не опустил восьмой, пропущенный Менандром. Стихи Цецилия суть следующие:
— А часто ли бывает то, что женщина детей рожает
на десятом месяце?
— Клянусь Поллуксом, так и на девятом же,
и также на седьмом, и на восьмом подчас. [719]
(5) Марк Варрон убеждает нас, что Цецилий сказал это не опрометчиво, и не случайно он отклонился от Менандра и мнений многих. (6) Ведь в четырнадцатой книге „Божественных дел“ он пишет, что подчас роды происходят на восьмом месяце; в этой книге он говорит, что человек иногда может родиться даже на одиннадцатом месяце, [720] и автором этого высказывания, как относительно восьмого, так и относительно одиннадцатого месяца он называет Аристотеля. [721] (7) Причину такого разногласия [в рассуждениях] о восьмом месяце можно узнать в книге Гиппократа под названием „О питании“, в которой есть следующие слова: „И есть, и не есть восьмимесячные (τὰ ο̉κτάμηνα). [722] (8) Это [определение], выраженное темно, кратко и как будто противоречиво, врач Сабин, наилучшим образом прокомментировавший Гиппократа, объяснил в следующих словах: „Есть, так как кажутся живыми после выкидыша; не есть, так как умирают после этого; итак, и есть и не есть, поскольку существуют сейчас по видимости, но по [жизненной] силе — уже нет“. [723]
