Диодор Сицилийский - Историческая библиотека
(6) Кроме того, можно увидеть, что египтяне усердно занимаются ремеслами и развивают их для конкретных целей; ведь только у египтян всем ремесленникам запрещено заниматься другим ремеслом, или принимать участие в государственной организации, кроме того, что определено по закону и унаследовано от родителей, дабы, ни зависть к учителю, ни государственные хлопоты не препятствовали их усердию в этом. (7) Как можно видеть, у других народов ремесленники отвлекаются на многие вещи, из-за корысти занимаются не только своим делом: одни берутся за земледелие, другие участвуют в торговле, третьи хватаются за два, или три ремесла, а многие, - особенно в городах, управляемых по демократическому принципу, - сходясь на народных собраниях, разрушают государство, при этом получая прибыль от нанимателей; у египтян же, если кто-то из ремесленников пытается участвовать в государственных делах, или заниматься числом ремесел больше положенных, то он подлежит серьезным наказаниям[3].
(8) Таково разделение в государстве, и такую приверженность к своему собственному классу унаследовали те, кто издревле населяет Египет.
75. В отправлении правосудия они не прилагают особого усердия, полагая, что решение суда в том, что касается общественной жизни, может склоняться, как в одну, так и в другую сторону. (2) Ведь совершенно ясно, что если преступивших закон наказывать, а потерпевшим оказывать помощь, то это будет наилучшее исправление преступлений. Однако, если страх, внушаемый судами преступникам, будет уничтожен, или подарками, или благосклонным отношением, то это египтяне рассматривают как общественную пагубу. (3) Следовательно, назначая общими судьями самых лучших людей из самых знаменитых городов, они не ошибались в своем решении. Они выбирали по десять судей из каждого города - Гелиополя, Фив и Мемфиса, и, очевидно, собрание это ничуть не уступало ни афинскому Ареопагу, ни спартанской герусии.
(4) После того, как тридцать судей собирались, они выбирали из своего числа одного наилучшего и назначали его главным судьей, а на его место город присылал другого. Снабжение судей всем необходимым для существования обеспечивал царь, и в большом количестве, главный судья. (5) Он носил на шее золотую цепь с изображением, выполненным из драгоценных камней, называвшимся "Истина". Судебные прения начинались после того, как главный судья ставил изображение Истины.
(6) Поскольку все законы были написаны в восьми книгах, и они лежали перед судьями, то был обычай, чтобы обвинитель записал по отдельности то, в чем он обвиняет, как произошло, степень преступления, или вреда, а защитник, взяв обвинения, предъявляемые обвинителем, написать напротив каждого возражение, что не делал, или сделал, но не совершил преступления, или совершил преступление, но заслуживает меньшего наказания. (7) После того, как возражения обеих сторон дважды передавались судьям, тридцать судей обязаны были высказать друг другу свое мнение, а главный судья был обязан поставить фигурку Истины на одно из решений.
76. Египтяне осуществляют так все суды, полагая, что на словах защитники способны ввести судей в заблуждение, поскольку, и искусство красноречия, и чары лицемерия, и слезы обвиняемых, могут заставить многих пренебречь строгостью закона и точностью истины. (2) Считается, что судьи, выслушивая, могут поддаться силе защитников, либо, силе обмана, либо, из-за услады души, либо, из-за склонности к жалости; на письме же, полагают, выносимые сторонам решения будут четкими, поскольку рассматриваются неприкрытые факты.
(3) Дело в том, что, таким образом, несомненно, ни одаренные не будут иметь преимущества над более глупыми, ни опытные - над неопытными, ни лживые и напористые - над правдолюбами и сдержанными по характеру, всем представлены равные права, и, по закону, немало времени занимает, как изучение противниками возражений друг друга, так и вынесение судьями решения в отношении обеих сторон.
77. Коль скоро мы упомянули о законодательстве, то считаем нелишним для дальнейшего повествования дать разъяснения о тех законах, которые у египтян отличаются своей древностью, или имеют отличный порядок, или могут, вообще, оказаться полезными для читателя. (2) Во-первых, законным наказанием для клятвопреступников у них считалась смерть, поскольку, те совершали сразу два величайших преступления - оскорбляли богов и подрывали величайшее доверие людей. (3) Далее, если кто-то, увидев в пути человека, убиваемого, или, вообще, претерпевающего какое либо насилие, не оказал ему помощи, имея возможность, то он подлежал смерти; если же он на самом деле не в состоянии был помочь, из-за слабости, то он должен был указать на разбойников и свидетельствовать против преступления. Тот, кто не поступал так, по закону подлежал определенному удару плетьми и лишению всяческой пищи на три дня.
(4) Ложно обвиняющие кого либо, должны были получить такое-же наказание, как и клеветники, при доказательстве их вины. (5) Всем египтянам надлежало описывать правителю способы каждого добывать себе пропитание, и тот, кто солгал, или чьи доходы были неправедными, подлежал смерти. Говорят, что Солон, побывав в Египте, перенес этот закон в Афины. (6) Если кто-то умышленно убил свободного человека, или раба, то законы предписывали ему смерть, потому, что, с одной стороны, желали удержать всех от совершения злых дел, не в силу случайных обстоятельств, но благодаря наказанию за поступки, а с другой - через такую заботу о рабах, научали людей, вообще, не совершать преступлений против свободных граждан.
(7) Родителям, убившим детей, законы не предусматривали смерти, а следовало, чтобы они непрерывно, в течении трех дней и ночей пребывали, обнимая убитого, в присутствии государственной стражи; дело в том, что они считали несправедливым лишать жизни тех, кто дал ее детям, но, подобным наставлением, вызывающим скорбь и раскаяние, отвратить от подобных деяний. (8) Но для детей, убивших своих родителей, предполагалось совсем иное наказание: следовало, чтобы виновникам этого преступления отсекали куски тела, длиной в палец, затем сжигали на колючках заживо; ибо египтяне полагали величайшим из совершаемых человеком преступлений насильственное лишение жизни тех, кто дал им жизнь. (9) Беременные женщины, которые были приговорены к смертной казни, не умерщвлялись, пока они не разродятся. Это почитали вполне законным и многие из эллинов, считая несправедливым, что ни в чем не повинный удостаивался одной участи с виновной
(10) Но главнее всего, что, при том, что вина возлагается исключительно на беременную, совершенно не подобает умерщвлять дитя, общее и для матери, и для отца, ибо, в таком случае, пожалуй, можно считать плохими судей, спасающих того, кто заслужил смерти, и осуждающих на смерть невиновного.
(11) Таковы были, очевидно, наиболее удачные из законов, касающиеся смертной казни.
78. Среди прочих законов тот, что касался войны, против тех, кто оставил строй или не выполнил приказания начальника, предусматривал не смерть, но крайнее бесчестие. (2) Если же, позднее смывали бесчестие мужеством, их восстанавливали в прежнем праве говорить свободно. При этом законодатель, с одной стороны, налагал наказание гораздо более страшное, чем смерть - бесчестие, дабы приучить всех считать позор худшей из бед человека, а с другой стороны, он полагал, что умерщвленные не принесут общественной жизни никакой пользы, тогда, как обесчещенные станут причиной многих добрых дел, в силу стремления к праву голоса. (3) Тем, кто выдал тайны противнику, закон предписывал усекать язык, а тем, кто подделывает деньги, веса, или меры, либо печати, а так-же писцам, которые пишут документы, - и тем, и другим закон предписывает отсекать руки, чтобы каждый был наказан в отношении той части тела, которой он совершил преступление, и до самой смерти имел бы непоправимое увечье, и, дабы прочих такое наказание отвратило от совершения чего либо подобного.
(4) Строги у них были законы в отношении женщин. Если кто изнасиловал свободную женщину, то предписывалось усечь ему половой орган, потому, что, полагали, что он одним преступным деянием совершил сразу три великих преступления: оскорбление, растление и вред потомству. (5) Если же кто-то впал в прелюбодейство, то мужчине полагалась тысяча ударов палкою, а женщине урезали нос, полагая, что разукрасившуюся для незаконного соития следует лишать того, что украшает ее.
79. Они говорят, что законы, касающиеся сделок, принадлежат Бокхориду. Они предписывали, чтобы получившие ссуду без расписки, если не признают себя должниками, после принесения клятвы, освобождались от долга: во-первых, для того, чтобы они высоко почитая клятвы, испытывали богобоязнь. (2) Ибо совершенно очевидно, что к человеку, часто приносящему клятвы, начинает пропадать доверие, и чтобы не лишиться ссуды, любой будет стараться изо всех сил не доводить дело до клятвы; затем, целиком положившись на нравственную чистоту, законодатель решил побудить всех людей быть порядочными, чтобы им не стать оклеветанными, как те, кто недостоин доверия. Кроме того, он посчитал нелепым, чтобы те, кому доверили без клятвы, поклявшись в отношении тех же самых сделок, не удостоились бы доверия. Кредиторам же он воспретил умножать прибыль вдвое, под процент.
