Тит Кар - О природе вещей
То очертанья его остаются, однако, снаружи
220 Те же, и в весе оно не теряет при этом нисколько.
Так, коль букет пропадёт у Вакховой влаги, иль если
Вдруг улетучится весь аромат благовонного масла,
Или же как-нибудь вкус из чего-либо весь удалится,
Нам не заметить на глаз уменьшения этих предметов,
Да и по весу они остаются нимало не меньше.
Странного нет ничего, ибо множество семечек мелких
В целом составе вещей образуют и запах и вкус их.
Так что опять повторю, что и дух и душа по природе
Из исключительно мелких семян состоят несомненно,
230 Ибо они, уходя, ничего не уносят из веса.
Но вместе с тем невозможно считать, что проста их природа:
Тонкое некое вон дуновенье при смерти исходит
С жаром в смешеньи, а жар за собой увлекает и воздух;
И никакого тепла без примеси воздуха нету,
Ибо, раз сущность тепла отличается редкостью, много
Воздуха первоначал в среде её двигаться должно.
Значит, нашли мы уже, что тройственна духа природа.
Но для создания чувств всего этого всё-таки мало,
Ибо нельзя допустить, что из этого могут возникнуть
240 Чувства движения в нас, а тем более — мысль пробудиться.
Вследствие этого нам четвёртую некую сущность
Надо прибавить ещё. Никакого ей нету названья,
Тоньше её ничего и подвижнее нету в природе,
И элементов ни в чем нет более мелких и гладких;
Первая в членах она возбуждает движения чувства,
Ибо, из мелких фигур состоя, она движется первой;
Следом за нею тепло и ветра незримая сила
Движутся, воздух затем, а затем уж и всё остальное:
Бьётся кровь, и внутри повсюду по мясу проходит
250 Чувство, пока, наконец, и до мозга костей не достигнет, —
Будь удовольствие то иль противное жгучее чувство.
Но ни страданью нельзя проникнуть, ни боли вонзиться
Так глубоко без того, чтобы всё не пришло в беспорядок
Так, что и жизни самой не останется места, и части
Врозь разбегутся души, проходя через скважины тела.
Впрочем, обычно предел у поверхности тела поставлен
Этим движеньям, и жизнь удержать мы поэтому можем.
Дальше, стремленью тебе объяснить, каким образом вместе
Смешаны между собой эти силы и действуют стройно,
260 Служит препятствием мне наречия нашего скудость;
Но, хоть и в общих чертах, набросать попытаюсь я это.
Первоначала вещей, при движеньи взаимном, друг другу
Перебивают пути таким образом, что невозможно
Их обособить и действие их разграничить пространством,
Но как бы множество сил они в теле одном составляют,
Вроде того, как и в мясе любом у животных найдётся
Запах особый и цвет, да и вкус, и, однако, всё это
При сочетаньи даёт единое целое тело.
Так же и воздух, тепло и ветра незримая мощность,
270 Вместе смешавшись, одно существо порождают, и с ними
Сила подвижная та, что даёт им начало движенья,
Коим рождаются в нас впервые движения чувства.
Сила ведь эта, таясь, заключается в самых далёких
Недрах, и в теле у нас ничего не находится глубже,
Так что душою души она, в свою очередь, служит.
В этом же роде и в членах у нас и во всём нашем теле
Силы таятся души и способности духа в смешеньи,
Так как тела, из каких они созданы, малы и редки.
Так же и та у тебя безыменная сила из мелких
280 Тел состоит и, сокрыто таясь, представляет собою
Душу для целой души и над целым господствует телом,
Точно таким же путём непременно и ветер и воздух
Должны в смешеньи с теплом проявлять свои действия в теле,
Друг перед другом назад отходя иль вперёд выступая
Так, чтоб, однако, из них составлялось единое нечто;
Иначе ветер, тепло или воздуха сила расторгнут
Чувства и, действуя врозь, разделением их уничтожат.
Дух развивает тепло, когда, распалившися гневом,
Вдруг закипит, и глаза засверкают неистовой страстью.
290 Много и веянья в нём холодного, спутника страха,
Что заставляет дрожать сочлененья и корчиться тело;
Но и спокойное есть состояние воздуха также,
Что умиренной груди и ясному взгляду присуще.
Больше горячности в тех, у кого необуздано сердце
И раздражается ум, легко закипая во гневе.
Прежде всего, это свойственно львам, на насилие падким:
Грудь разрывается их от рыканья и дикого воя,
И не способны они в ней гнева удерживать волны.
Ум же оленей скорей обладает холодностью ветра
300 И возбуждает быстрей студеное веянье в теле,
Из-за чего пробегать начинает по членам их трепет.
Ну, а порода быков оживляется воздухом тихим;
Гневного факела дым, застилающий очи туманом,
Не ослепляет её, чрезмерным огнём разгораясь,
Не цепенеет она и от стрел леденящего страха,
Посередине стоя между бешеных львов и оленей.
То же и в роде людском: сколь иным ни давала б наука
Равного лоска, она тем не менее в каждом изгладить
Первоначальных следов дарований природных не может.
310 Да и не должно считать, что порок можно с корнем исторгнуть,
Чтоб не склонялись одни слишком сильно к жестокому гневу,
Чтобы другие не так волновалися страхом, а третьи
Не принимали всего с равнодушием большим, чем надо.
Да и во многом другом непременно есть разница в людях,
И по природе и всем из неё вытекающим нравам.
Но не могу я теперь изложить оснований сокрытых
Этих различий и дать названия стольким фигурам
Первоначал, из каких зарождается разница эта.
Вот что, однако же, здесь утверждать, полагаю, возможно:
320 Так незначительны те следы изначальной природы,
Коих не в силах у нас уничтожить рассудок, что можем
Мы беспрепятственно жить богам подобающей жизнью.
[Взаимосвязь души и тела: Стихи 323-416]Это души естество, таким образом, держится телом,
Но и для тела оно и страж и причина здоровья,
Ибо на общих корнях они держатся цепко друг с другом,
И без погибели их обоюдной нельзя их расторгнуть.
Вроде того как нельзя из комочков смолы благовонной
Было бы запах извлечь без того, чтоб она не пропала,
Так же и душу и дух невозможно из целого тела
330 Было б исторгнуть, чтоб всё разложенью тогда не подверглось:
Переплетаются так их начала со дня зарожденья,
Что существуют они, наделённые общею жизнью.
И, очевидно, никак ни тело, ни дух не способны
Чувствовать сами собой, без взаимного действия, порознь,
Но раздувается в нас и внутри разгорается чувство
Из согласованных их и совместных друг с другом движений.
Дальше, само по себе никогда не рождается тело
И не растёт, и продлить бытия не способно по смерти,
Ибо не так, как вода сообщённый ей жар испускает
340 Часто и всё ж оттого никакого не терпит ущерба,
Но остаётся вполне невредимой, не так, повторяю,
Могут разлуку с душой выносить отделённые члены,
Но погибают они окончательно, все загнивая.
И от рожденья всегда, таким образом, тело с душою
В тесной взаимной связи приучаются к жизни движеньям,
Даже ещё находясь в материнской утробе и членах,
Так, что разлука для них невозможна без гибели тяжкой.
Видишь из этого ты, что, поскольку причина здоровья
Их обоюдна, должна обоюдною быть и природа.
350 Кроме того, если кто отрицает чувствительность тела
И говорит, что душа в смешеньи с телесным составом
Это движенье даёт, что у нас называется чувством,
Тем отвергает он то, что для всех несомненно и явно.
Чем же ещё доказать в самом деле чувствительность тела,
Если не тем, что гласит и внушает сама очевидность?
«Но ведь с утратой души пропадает и чувство у тела»,
Да, но теряет оно не своё исключительно свойство, —
Много и кроме того оно, жизни лишаясь, теряет.
А утверждать, что глаза ничего не способны увидеть,
360 Но что глядит через них наш дух, как в открытые двери,
Трудно: ведь зренье само восстаёт против этого мненья
И заставляет считать, что зрачками мы видим предметы.
Часто к тому же ещё мы не видим блестящих предметов,
Так как препятствует свет светильникам нашего тела.
Так не бывает с дверьми: ведь когда через них мы взираем,
Створы открытые их никаких затруднений не знают.
Кроме того, коль глаза только двери у нас заменяют,
То с устранением их, очевидно, гораздо бы лучше
Видеть способен был дух, коль самих косяков бы не стало.
В этих вопросах смотри не держись ты такого же это взгляда,
370 Как полагает о том Демокрита священное мненье:86
Будто одно за другим расположены первоначала
Тела и духа и так, чередуясь, связуют все члены.
Ведь элементы души, разумеется, мельче гораздо
Тех, из которых у нас составляются тело и мясо,
