Авл Геллий - Аттические ночи
{284 С этого места ср.: Ioh. Saris. Policrat., IV, 8.}
(10) Суть же всего этого рассуждения Тавра была такова: он считал, что не одно и то же есть α̉οργησία (негневливость) и α̉ναλγησία (бесчувственность), и одно - негневливый дух, а иное α̉νάλγητος (бесчувственный) и αναίσθητος (тупой), то есть тупой и застывший. (11) Ведь он полагал, что в отношении как всех прочих affectus (страстей) или affectiones (переживаний), как их называют латинские философы, а греки - πάθη (страсть), так и этого движения души, которое, когда есть более серьезное основание для мести, зовется гневом, полезно не избавление, которое греки именуют στέρησις, но умеренность (mediocritas), которую они называют μετριότης.
Книга II
Глава 1
Каким образом философ Сократ обыкновенно упражнял выносливость (patientia) тела, а также о стойкости (patientia) {1} этого мужа
{1 Древнейшие кодексы дают в обоих случаях чтение patientia (терпеливость, стойкость), этому чтению следует Мараш; в поздних рукописях XV в. patientia, видимо, по аналогии с началом четвертого параграфа, во втором случае заменяется на temperantia (умеренность, воздержанность), что принимает Маршалл.}
(1) Мы узнали, что среди добровольных трудов и упражнений тела для укрепления выносливости на случай превратности судьбы Сократ имел обыкновение делать и такое: (2) говорят, он часто стоял неподвижно весь день и ночь от восхода до восхода солнца, не смыкая глаз, без движения, на одном и том же месте, обратив лицо и взор в одну точку, погрузившись в размышления, так, словно его разум и дух в это время неким образом отходили от тела. (3) Фаворин {2} при рассуждении о стойкости этого мужа, коснувшись этой темы, сказал: "Часто от солнца до солнца он оставался в позе более прямо-стойкой, чем древесный ствол". {3}
{2 Фаворин — см. комм. к Noct. Att., I, 3, 27.}
{3 Fr. 66 Marres.}
(4) Передают также, что умеренность его была такова, что на протяжении почти всей своей жизни он обладал безукоризненным здоровьем. (5) Даже при той разрушительной чуме, которая в начале Пелопоннесской войны смертоносно опустошила государство афинян, {4} он, как говорят, благодаря [следованию] правилам воздержания и умеренности и от пагубы наслаждений остерегся, и телесное здоровье сохранил, так что никоим образом не был подвержен общему для всех бедствию.
{4 Пелопоннесская война (431—404 гг. до н. э.) — самая крупная война за время независимой истории Греции между Афинами и Спартой. Для афинян начало военных действий было осложнено вспыхнувшей в 430 г. эпидемией (античные авторы называют болезнь чумой, однако современные исследователи склонны видеть в ней сыпной тиф), которая продолжалась два года и пошла на спад только в 428 г. Потери составили не менее четверти боеспособного состава армии.}
Глава 2
Каким должен быть порядок и соблюдение обязанностей между отцами и сыновьями при возлежании [за столом] и сидении, а также в делах домашних и за пределами дома, если сыновья являются магистратами, а отцы - частными лицами; а также рассуждение об этом вопросе философа Тавра и пример, взятый из римской истории
(1) К философу Тавру {5} в Афины ради того, чтобы увидеть его и познакомиться с ним, прибыл славный муж, наместник (рrаеses) {6} провинции Крита, и вместе с ним также его отец. (2) Тавр, только что отпустив учеников, сидел у дверей своей спальни и беседовал с нами, стоявшими с ним рядом. (3) Вошел наместник провинции и вместе с ним отец; (4) Тавр спокойно поднялся и после взаимного приветствия снова сел. (5) Вскоре принесли одно кресло, которое оказалось поблизости, и поставили его, пока ходили за другими. Тавр пригласил отца проконсула сесть. (6) Но тот сказал: "Пусть лучше сядет тот, кто является магистратом римского народа". (7) "До решения вопроса, - сказал Тавр, - ты все же сиди, пока мы рассматриваем и исследуем, кому из двоих подобает сидеть, тебе ли, являющемуся отцом, или сыну, являющемуся магистратом". (8) И после того как отец сел и было также принесено другое сидение для его сына, Тавр произнес об этом деле речь с полным, о благие боги, рассмотрением почестей и обязанностей.
{5 Кальвизий Тавр — см. комм. к Noct. Att., I, 9, 8.}
{6 Prases (презид) — общее слово, обозначающее наместника; согласно Тациту (Ann., III, 38; XV, 20), Крит находился в управлении проконсула. Следует отметить, что этот титул получил распространение в III в. н. э., особенно во время Диоклетиана и Константина, и свидетельство Геллия является, таким образом, одним из наиболее ранних упоминаний этой должности.}
(9) Суть его слов была такова: "В общественных местах, на службе и в судах права отцов, сопоставленные по значимости с правами сыновей, находящихся на должности, несколько приостанавливаются и отменяются, но, когда вне государственных дел, в домашнем быту и жизни, они садятся, прогуливаются, а также возлежат на дружеском пиру, тогда между сыном-магистратом и отцом-частным человеком общественные почести прекращаются и входят в силу естественные и врожденные. (10) Итак, - заключил он - то, что вы пришли ко мне, то, что мы теперь ведем беседу, что рассуждаем об обязанностях - дело частное. Поэтому пользуйся у меня и впредь теми почестями, которыми тебе полагается пользоваться и в своем доме как старшему".
(11) Об этом и тому подобном Тавр рассуждал строго и в то же время любезно. (12) Но то, что мы прочитали у Клавдия {7} относительно того рода обязанностей отца и сына, показалось [достаточно] относящимся к делу, чтобы мы это добавили. (13) Итак, мы приводим слова самого Квадригария, выписанные из шестой книги его "Анналов": "Затем были выбраны консулами Семпроний Гракх, во второй раз, [и] Квинт Фабий Максим, сын консула прошлого года. Навстречу этому консулу выехал верхом на коне отец-проконсул и, как отец, сойти не пожелал, а поскольку было известно, что между ними царит полное согласие, ликторы не осмелились приказать ему сойти. Когда он проехал рядом, консул спросил: "Что дальше?"; тот ликтор, который был поблизости, быстро понял и велел проконсулу Максиму спешиться. Фабий подчинился приказу и похвалил сына за то, что тот сохраняет власть, принадлежащую народу". {8}
{7 Квинт Клавдий Квадригарий — см. комм. к Noct. Att., I, 7, 9.}
{8 Fr. 57 Peter. Этот же анекдот приводит Тит Ливии, описывая события несколько более эмоционально и драматично (XXIV, 44, 10).}
Глава 3
По какому правилу в некоторых существительных и прилагательных древние вводили придыхание в виде буквы "h"
(1) Букву "h" - или же ее, скорее, подобает называть придыханием, нежели буквой, {9} - наши предки вставляли по большей части ради укрепления и усиления звуков в словах, чтобы их звучание становилось более полным и мощным; и делали это, как кажется, из приверженности и по примеру аттической речи. {10} (2) Хорошо известно, что жители Аттики [слова] ι̉χθύς (рыба), ί̉ππος (конь), а также многие другие вопреки обыкновению прочих народов Греции произносят с придыханием первого звука. (3) Так они говорили lachrumae (слезы), {11} sepulchrum (погребение), {12} ahenum (медный), vehemens (сильный), incohare (начинать), {13} helluari (кутить), halucinari (говорить вздор), honera (грузы), honestus (честный). {14} (4) Ведь во всех таких словах, как кажется, эта буква (или придыхание) не несет никакого смысла, кроме того, что она увеличивает силу и энергию звучания, словно бы добавляя какие-то струны.
{9 «Н» представлял собой в древности, вероятно, фарингальный щелевой звук, который, однако, довольно рано ослабел. Верхушка римского общества рассматривала умение пользоваться этим ослабевшим звуком как признак правильного литературного произношения, что приводило к многочисленным недоразумениям и в произношении, и на письме. Этим же объясняются многочисленные орфографические колебания (см. ниже, § 5—6).}
{10 См. комм. к Noct. Att., I, 2, 4.}
{11 Lachrumas — издательская конъектура, рукописное чтение lacrumas.}
{12 Sepulchrum — издательская конъектура, рукописное чтение sepulcrum.}
{13 Incohare — конъектура Гертца; рукописи дают incoare и inchoare.}
{14 Все приведенные примеры имеют параллельные формы без h.}
(5) Но, поскольку мы воспользовались в качестве примера [словом] ahenus (медный), вспомнилось нам, как Фидус Оптат, {15} весьма именитый римский грамматик, показал мне удивительной древности вторую книгу "Энеиды", купленную на Сигилляриях {16} за двадцать золотых денариев, {17} принадлежащую, как уверяли, самому Вергилию. Хотя два эти стиха были написаны в ней так:
{15 Это имя более нигде не встречается.}
{16 Сигиллярии — последние четыре из семи дней празднования Сатурналий; в эти дни полагалось дарить друг другу терракотовые фигурки (sigillum), откуда и название праздника (Macr. Sat.. 10, 24). Сигилляриями назывался также рынок, где во время этого праздника торговали всякой всячиной (Auson. Cent. Nupt., 206, 7; Suet. Claud., 16; Noct. Att., V, 41).}
{17 Золотой денарий равен 100 сестерциям. Цена для книги совершенно невероятная; можно сопоставить указанную сумму со считавшимися допустимыми затратами на обычный обед — 30 — 100 сестерциев и на крупное торжество — 1000—2000 сестерциев (см.: Noct. Att., II, 24). Минимальный всаднический ценз составлял 400 000 сестерциев (Dio., LIV, 17, 3), сенаторский — 800 000 — 1 000 000 (Suet. Aug., 41).}
