Гомер - Илиада
разбиты, Гектор у их кораблей, Ахиллес помочь не хочет, чему же тут
радоваться? Тем не менее, по-моему, все-таки нужно переводить "радуйтесь".
Незнающий пусть из примечания узнает, что "радуйтесь" соответствует нашему
"здравствуйте". Но слишком для эллинского жизнеотношения характерно, что при
встречах они желали друг другу радости, и стирать в переводе эту черточку
нельзя. То же и с излюбленным у Гомера словом "philos - милый". "Милым
печалуясь сердцем", "утомились его милые ноги" и даже: "печалится мое милое
сердце". Собственно говоря, слово "philos" здесь значит просто "свой,
собственный". Однако в послегомеровское время слово в этом смысле уж не
употреблялось, а для гомеровского времени характерен именно этот оттенок:
свое сердце - милое сердце, как города - благозданные, тело - прекрасное,
колесница - искусно сделанная и т. д.
И вообще, мне кажется, можно держаться ближе к подлиннику гораздо чаще,
чем это делают прежние переводчики, как бы нам ни казались чуждыми и
необычными эпитеты и обороты Гомера. Он часто, например, употребляет
выражение "однокопытные кони", как будто бывают и двукопытные кони; "увидел
глазами"; боги делают герою легкими "ноги и руки над ними". Гомер иногда
употребляет прием, носящий название "hysteron - proteron" (более позднее -
более раннее). Герой, встав от сна, надевает плащ и хитон, хотя, конечно, он
надевает раньше хитон (рубашку), а потом уже плащ. Нимфа Калипсо надевает на
Одиссея новое платье и делает ему ванну. Конечно, ванну она делает раньше.
Когда мы читаем в каком-нибудь рассказе: "Иван Петрович подошел к
столу. Он был очень весел" - мы почитаем себя обязанными спросить - "Кто был
весел - стол?" Гомер очень часто употребляет слова "он", "она", "они", когда
по смыслу ясно, о ком идет речь, хотя желающий может задать вопрос, подобный
вопросу о столе. Я в этом случае считал возможным следовать Гомеру.
Однако итти в точности перевода до конца я не решился. Для Гомера,
например, седалищем всех душевных и умственных свойств человека является не
мозг, а сердце, еще точнее - грудобрюшная преграда (phrenes). Может быть,
это отсутствие нужной дерзости, но у меня не поднялась рука переводить:
"гнев охватил его грудобрюшную преграду" или: "я радуюсь всею своею
грудобрюшном преградою".
О транскрипция собственных имен. В общем, я старался передавать их в
соответствии с оригиналом, но имена, уже получившие у нас право гражданства
и ставшие для всех обычными, я оставил в прежней транскрипции: Ахиллес (а не
Ахиллей), Гекуба (а не Гекаба), Аякс (а не Аянт), Калхас (а не Калхант). Так
же в подготовляемом переводе "Одиссеи": Цирцея (а не Кирка), циклоп (а не
киклоп) и т. д.
То же с ударениями. Правильно было бы: Аполлон, Дионис, Приам, Менелай,
Парис и т. д. Я сохранил ударения, ставшие для нас уже обычными.
К ПОНИМАНИЮ СОБЫТИЙ, О КОТОРЫХ РАССКАЗЫВАЮТ "ИЛИАДА" И "ОДИССЕЯ"
У богов был свадебный пир: выдавали "сереброногую" богиню Фетиду, дочь
морского старца Нерея, за смертного человека Пелея, царившего над народом
мирмидонцев во Фтии, на севере Греции. Случай совершенно необычный. У богов
и богинь были нередки мимолетные любовные связи со смертными женщинами и
мужчинами. Но чтобы богиню выдавали замуж за смертного человека - этого не
бывало. Однако к тому были основательные причины. Фетидою увлекались сам
царь богов, громовержец Зевс, и его брат Посейдон, владыка морей.
Существовало предсказание, что сын, родившийся от Фетиды, будет много
сильнее своего отца. Греческие боги были далеко не всемогущи. Выше их стоял
темный, безличный рок, и его решений боги не имели возможности отменить.
Чтобы сделать для себя безопасным будущего сына Фетиды, они и выдали ее
замуж за смертного. Существо, только более сильное, чем смертный человек,
для богов не было опасно. А сильного бога у них были очень основательные
причины бояться. Зевс сам воцарился над миром, свергнув с помощью братьев и
сестер отца своего Крона и заключив его в подземный Тартар. Крон в свою
очередь воцарился, свергнув отца своего Урана, первоначального владыку мира.
На свадебный пир были приглашены все боги за исключением Эриды, богини
вражды и раздора. Причина понятна. Эрида обиделась. В середине пира вдруг
дверь открылась, и Эрида с порога покатила в пиршественный зал золотое
яблоко с надписью: "прекраснейшей". За яблоко возник жестокий спор между
тремя богинями: царицей Герой, женою Зевса, Палладой-Афиной, богинею
мудрости, и Афродитою, богинею любви и красоты. Каждая требовала яблоко
себе, как наиболее прекрасной. Поладить не смогли и обратились за решением
спора к красавцу-царевичу Парису, сыну троянского царя Приама. Он в это
время пас стада на Гаргаре, одной из вершин горы Иды близ Трои. Обе стороны
сразу повели дело начис тоту. Гера обещала Парису власть и богатство, Афина
- мудрость и славу, Афродита - любовь самой красивой в мире женщины. Парис
подобный способ решения спора нашел вполне естественным и стал взвешивать не
то, какая из богинь наиболее прекрасна, а то, какое из обещаний наиболее
заманчиво. И присудил яблоко Афродите.
На юге Греции, в знаменитой впоследствии Спарте, царствовал Менелай
Атрид (то есть, сын Атрея). Он был женат на Елене, дочери Леды. Отцом Елены
был сам царь богсв Зевс, явившийся к Леде в виде прекрасного лебедя. Эта-то
Елена, жена Менелая, и была прекраснейшею женщиною во всем мире. Парис
приехал в качестве гостя к Менелаю. Афродита зажгла Елену страстью к Парису,
и он увез Елену на своих кораблях вместе со всеми ее сокровищами к себе в
Трою. Троя (или Илион) была столицею богатой троянской страны, расположенной
на северо-западной оконечности Малоазиатского полуострова, при впадении
Геллеспонта (ныне Дарданельский пролив) в Эгейское море.
Похищение Парисом Елены повело, по греческим сказаниям, из которых
черпал Гомер, к продолжительной войне греческих народов с Троей,
окончившейся разрушением Трои. Троянская война не выдумка, она была
действительно, но вызвана она была, конечно, не похищением красивой женщины.
Причина войны греческих народов против Трои лежала в благоприятном торговом
положении Трои на путях из Европы в Азию, положении, сильно тормозившем
торговлю Греции. Это-то и побудило многочисленные мелкие государства Греции,
постоянно между собою враждовавшие, объединиться в общую армию и пойти
походом на Трою. Нападение же Греции в свою очередь побудило соседние с
Троей государства - Ликию, Фракию, Пафлогонию, Мисею и др. - присоединиться
союзниками к Трое и вместе с нею бороться с вторгшимся греческим войском.
Нужно кстати заметить, что в то время греки еще не назывались греками. Гомер
называет их ахейцами, данайцами или аргивянами.
Братом Менелая был Атрид Агамемнон, царь "многозлатных" Микен, самый
могущественный и богатый из всех ахейских царей. Он горячо откликнулся на
обиду, нанесенную Парисом его брату. Откликнулись и другие цари. После
долгих сборов ахейская армия собралась у порта Авлиды в количестве около ста
тысяч человек. Ополчением каждого царства командовал его царь, а
главнокомандующим был избран Агамемнон. Из других предводителей особенно
выдавались следующие: Диомед Тидид (сын Тидея), царь Аргоса, самый
привлекательный из всех ахейских герэев, великодушный, рыцарски благородный,
всегда бросающийся в самые опасные места, не боящийся вступать в бой даже с
богами; "Великий Аякс", сын Теламона, царя саламинского, огромный,
чудовищной силы. Брат его Тевкр был самым лучшим в войске стрелком из лука.
Был еще другой Аякс, сын Оилея, предводитель легковооруженных локров,
сражавшихся луками и пращами, быстрый на ноги. Часто оба Аякса сражались
рядом, плечом к плечу. Самым мудрым и опытным военным советником был старец
Нестор, царь песчанистого Пилоса. Сын его Антилох блистал среди молодежи
своею удалью. Со "стоградного" Крита привел восемьдесят кораблей с бойцами
могучий копьеборец Идоменей. В ахейском войске находился славный стрелок из
лука Фялоктет, друг Геракла (Геркулеса); умирая, Геракл подарил Филоктету
свой лук со смертоносными отравленными стрелами. Одним из самых выдающихся
среди вождей ахейского войска был "многохитрый" Одиссей, сын Лаэрта, царь
небольшого каменистого острова Итаки, к западу от греческого материка,
"стойкий в бедах", отважный воин и умный, находчивый вождь, способный на
самые хитрые выдумки.
