Афиней - Пир мудрецов
{68 Три меры бульб... — О бульбе-луке как любовном снадобье см. 5с, 63е.}
Стволовику и двум его помощникам {69} -
{69 ...стволовику и двум его помощникам... — Яички (см.395г). Стволовик (Конисал) — божество, близкое к Приапу.}
(442) Дощечку миртовую, {70} выщипанную
{70 ...дощечку миртовую... — Мирт символизировал женские половые органы (Фотий 281.10).}
Вручную, без вонючего светильника; {71}
{71 ...без вонючего светильника......— Использовались для удаления волос с лобка и половых губ (см. Аристофан «Лисистрата». 927; «Женщины в народном собрании». 13).}
Псу гончему - изюму потемнелого,
Грош - Торчаку, полгроша - Устремителю,
И Ездоку-герою - шкуру с хлебцами.
Вот таковы расходы. Если можете
Внести, войдите; если ж нет, то попусту,
Терзайтесь вашей сладострастной похотью.
Аксионик в "Филинне" [Kock.II.414]:
Верь женщине, что говорит: "не пью... воды".
[Национальные особенности пьянства]
[b] 59. И даже целые народы удостоились славы за пристрастие к пьянству. Например, Бетон, измеритель пути Александра, в книге "Стоянки пути Александрова" [р. 134 Muller], а также Аминта в своих "Стоянках" пишут [Ibid., р. 136], что народ тапиров до того привержен пьянству, что даже не умащается ничем иным, кроме вина. То же пишет и Ктесий в книге "О налогах с Азии" [frag.97 Muller]. Он называет их справедливейшими {72} из людей. Гармодий Лепрейский пишет в книге "Об обычаях фигалейцев" [FHG.IV.411], что эти жители Фигалии близ Мессены очень [с] любят пить и гулять. Филарх же пишет в шестой книге [FHG.I.336], что жители Византия до того дошли в своем пьянстве, что жили в кабаках, спальни свои вместе с женами уступив внаем чужестранцам, а звука военной трубы не выносили даже во сне. Поэтому когда пришла война, и они были не силах защищать стены города, [их] стратег Леонид приказал виноторговцам поставить свои палатки прямо на стенах; только после этого, как пишет Дамон в книге "О Византии" [Ibid., IV.377], {73} кое-как удалось прекратить дезертирство. Менандр в комедии "Аррефора или Флейтистка" [Kock.III.23]:
{72 ...называет их справедливейшими... — Или «самыми алчными» (λιχνοτάτους) по конъектуре Кайбеля.}
{73 Это могла быть осада города Антиохом (ок.262-258 гг. до н.э.) или ранее, Филиппом Македонским.}
Всегда купцов Византии поит допьяна.
[d] Из-за тебя всю ночь мы напивалися
И, мне сдается, пили очень крепкое -
Встаю наутро четырехголовым я.
За пьянство, высмеивает Эфипп в "Бусириде" аргивян и тиринфян. Геракл у него говорит [Kock.II. 251]:
- Не знаешь разве, божества свидетели,
Что аргивянин я, к тому ж тиринфянин?
Мы пьяными всегда идем в сражение.
[e] - Вот потому всегда вы разбегаетесь.
И милетяне, как говорит Эвбул в "Приклеившемся" [Kock.II. 181], когда напиваются, то лезут в драку. И об элидянах Полемон в своих эпиграммах о городах пишет так [frag.80 Preller]:
В пьянстве и лжи погрязла Элида. А города облик
Нравы его горожан определяют вполне.
60. Феопомп, рассказывая в двадцать второй книге о фракийских халкидянах, пишет [FHG. 1.304]: "Случилось так, что они забыли добрые нравы и бросились в пьянство, безделье и распутство". Все фракийцы [f] тоже пьяницы: поэтому и Каллимах говорит [frag. 109 Schneider; 477с]:
Он ненавидел питье по-фракийски, большими глотками,
Малою чашею пить было довольно ему.
О мефимнянах Феопомп в пятидесятой же книге пишет [FHG.I.321]: "они устраивали себе пышные трапезы, разваливаясь на ложах и пьянствуя, но не совершали ничего, достойного этих трат. Конец этому положил (443) тиран Клеомид, {74} приказав завязать в мешки и утопить в море трех-четырех главных развратников вместе со своднями, совращавшими свободорожденных женщин". Гермипп пишет в книге "О семи мудрецах" [FHG. III.40], что так же поступил и Периандр. Феопомп во второй книге "Истории" пишет [FHG.I.284; ср.271е]: "Иллирийцы едят и пьют сидя; на свои сборища они приводят и своих жен, для которых не зазорно пить за здоровье [b] кого ни придется из присутствующих; а потом они уводят мужей по домам. Все иллирийцы живут очень скудно, и за выпивкой подпоясывают животы широкими поясами: поначалу довольно свободно, но по мере питья все туже и туже. Ардианы же, - продолжает он, - имеют 300 000 подданных на положении илотов. Каждый день они пьянствуют и пируют, [c] не жалея еды и питья. Поэтому кельты, когда воевали с ними, зная об этой их невоздержности, приказали всем воинам приготовить в шатрах пир, как можно более богатый, но в кушанья положить ядовитую траву, способную прочищать и разрывать внутренности. И после этого одни из ардиан погибли от руки кельтов, а другие побросались в реки от страшных болей в животе".
{74 ...тиран Клеомид... — Клеоммид у Исократа («Письма». VII.8), характеризующего его как «нетиранического» правителя, который не казнил, не изгонял и не конфисковывал, а наоборот, вернул изгнанных и отдал им их имущество, сохранил гражданам оружие и почти не ограничил их политические права (до 340 г. до н.э.).}
61. Когда Демокрит закончил свою длинную, ни разу не прерывавшуюся речь, Понтиан заявил, что источником {75} всех этих ужасов является вино, [d] от которого происходят и опьянение, и безумства, и бесчинства. Кто этим буйно увлечен, тех Дионисий, прозванный Бронзовым, неплохо назвал в своих "Элегиях" гребцами чаш [PLG.4 frag.5]:
{75 Букв, «метрополией».}
На Дионисовых веслах плывут через винное море,
Пьяных пиров моряки, чаш пустотелых гребцы;
Бьются за это, ведь страсть к питью у них неистребима.
Алексид, рассуждая в "Цирюльнике" о ком-то, сильно пьющем, говорит [Kock.II.334]:
Итак, один мой сын - его вы видели -
[e] Энопионом {76} вырос, иль Кабатчиком,
{76 ...энопионом... — См.26с.}
Мароном, {77} иль Тимоклом: он лишь пьянствует,
{77 ...Мароном... — См.26b, 28е, 33d.}
И только. А другой - как мне назвать его?
Он - грязь, он - плуг, он - землеродный выкормыш?
Итак, опьянение - это страшная вещь, друзья мои, и прекрасно говорит о жадных лакателях вина тот же Алексид в "Опоре" {78} (это у него имя гетеры) [Kock.II.358]:
{78 Опора — Богиня плодов и уборки урожая.}
Наливаешься несмешанным вином и не блюешь.
И в "Перстне" [Kock.II.312]:
И разве пьянство - зло не величайшее,
[f] Не пагубнейшее для нас?
И в "Опекуне" он говорит [Ibid., 323]:
Вина избыток - путь к великим промахам.
Также Кробил в "Оставляющей мужа" [Kock.III.380; 429е]:
Какая радость - пьянство беспробудное,
Что заживо людей лишает разума?
А он ведь наше благо, величайшее
Из всех, что нам подарены природою.
Поэтому не нужно напиваться. Ведь и Платон пишет в восьмой книге "Государства" [р.562с]: "Когда демократическое государство жаждет (444) свободы, а во главе его оказываются дурные виночерпии, тогда оно сверх должного опьяняется этим неразбавленным вином, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы, и обвиняет их в мерзком олигархическом уклоне". В шестой же книге "Законов" он говорит [р.773с]: "Государство должно быть правильно смешано наподобие напитка в кратере, где бурлит налитое вино, а другое, трезвое божество его сдерживает, так что получается добрый, смешанный в меру напиток". [b]
62. Безумие происходит от пьянства. Поэтому и Антифан говорит в "Аркадянке" [Kock.II.26]: {79}
{79 ...говорит в «Аркадянке»... — На 586а заглавие дается как «Аркадец». Текст испорчен, и последние три стиха могут быть новым фрагментом.}
Ведь ни в трезвости не должно буйствовать, теряя ум,
Ни в застолье среди пьяных трезвый разум сохранять.
Всякий, кто кичится больше, чем достоин человек,
........ полагаясь на свой жалкий кошелек,
Лишь зайдет в нужник - увидит, что подобен всем другим,
Стоит лишь ему увидеть то, что знают доктора:
[c] Тела смертного устройство, как идут туда-сюда
Жилы, правящие жизнью у любого существа.
В "Эоле" же, обличая злодейства, совершаемые пьяными, он говорит [Kock.II. 17]:
Макарий был в сестру единокровную
Влюблен, но до поры боролся с бедствием
И страсть таил; когда же в наставители
Он взял вино (единственное к дерзости
Ведущее из пут благоразумия),
[d] То ночью встал и получил желанное.
Поэтому прекрасно сказал Аристофан, назвав вино "молоком Афродиты" [Kock.I.543]:
Вино пить сладко, молоко Кипридино;
А кто им слишком насосался, те нередко возбуждаются к преступной похоти.
63. Гегесандр Дельфийский некоторых называл "горькими пьяницами" ('έξοινοι) [см.349а], например [FHG.IV.417]: "Родосские граждане Комбон и Родофонт были горькими пьяницами. И Комбон, вышучивая страсть Родофонта к игре в кости, говаривал [Ил.VIII. 102]:
[e] Старец, жестоко тебя игроки молодые {80}
{80 ...игроки молодые... — Вместо «ратоборцы младые».}
Родофонт же последними словами поносил его за необузданное женолюбие". Феопомп рассказывает в шестнадцатой книге "Истории" о другом родосце [FHG.I.300]: "Гегесилох, из-за пьянства и игры в кости стал совсем негодником, родосцы не ставили его ни во что, и за мотовство его [f] бранили и друзья и все остальные граждане". Этот Гегесилох с друзьями установил на Родосе олигархическую власть, и Феопомп добавляет: "И они насиловали многих благородных женщин и даже, жен первых граждан, совратили немало мальчиков и юношей и до того дошли, что стали разыгрывать между собой в кости свободных женщин, договариваясь, чтобы проигравший привел выигравшему такую-то горожанку без (445) всяких отговорок, убеждением или насилием. Так развлекались в кости и некоторые другие родосцы, но напоказ и чаще других играл сам Гегесилох, притязавший править городом". Анфий же из Линда, причислявший себя к роду мудреца Клеобула, как пишет Филомнест в книге "О сминфийских празднествах на Родосе" [FHG.IV.477], хоть и был [b] зажиточен и даже поэтически одарен, всю свою жизнь "продионисийствовал", наряжаясь Дионисом, кормя толпу вакхантов, днем и ночью возглавляя ватаги гуляк. Он первым стал употреблять в стихах составные слова, которыми позднее пользовался в ямбической прозе Асоподор Флиунтский. Анфий писал также комедии и тому подобные стихи, которые пел в сопровождении фаллофоров.
