Ксенофонт Эфесский - Повесть о Габрокоме и Антии
Левкон и Рода тоже присоединились к толпе, хотя и не стремились принять участие в общем торжестве, а искали случая узнать что-нибудь об Антии.
Гиппотой отправляется в храм и берет с собой Антию. Девушка, взглянув на оружие, которое она вместе с Габрокомом посвятила Гелиосу, вспомнила обо всем происшедшем и воззвала к богу: "О ты, Гелиос, всех призревающий, только мною, злосчастной, пренебрегающий! Некогда, в блаженные дни, я посетила этот храм, и возносила к тебе молитвы, и жертвовала жертвы вместе с супругом, и слыла счастливой. А теперь я из свободной женщины превратилась в рабыню, сменила на плен желанный брак и сирой должна вернуться в Эфес и прийти в родительский дом без моего Габрокома". Так она говорит, горько плачет и просит Гиппотоя позволить ей срезать с головы локон, посвятить его Гелиосу и сотворить молитвы за Габрокома. Гиппотой соглашается на ее просьбу. И вот Антия, отрезав большую прядь волос и дождавшись часа, когда в храме никого не было, приносит ее в дар, написав такие слова:
"В честь супруга Габрокома Антия посвятила Гелиосу свои волосы".
После этого она произносит молитвы и уходит вместе с Гиппотоем.
12. Между тем Левкон и Рода, присоединившись к торжественному шествию, входят в храм. Здесь они замечают новое приношение, читают имена своих господ, целуют волосы Антии и громко плачут; словно видят ее самое. Потом они снова бродят по городу в надежде где-нибудь отыскать Антию (ведь родосцы помнили молодых людей по прошлому их приезду).
В этот день поиски Левкона и Роды не увенчались
успехом; они вернулись домой и рассказали Габрокому обо всем, что видели в храме. Юноша, потрясенный неожиданной вестью, воспрянул духом, надеясь, что найдет, наконец, свою супругу.
На следующий день Антия опять приходит вместе с Гиппотоем в храм Гелиоса (море не влагоприятство- вало их отплытию) и склоняется над стелой со слезами и вздохами. Тут появляются Левкон и Рода (Габроком оставался дома, снова во власти своей печали). Они видят девушку и не узнают ее, но, приглядевшись к ее влюбленному лицу, слезам, принесенной в дар пряди волос, именам, начертанным на стеле, догадываются, что это Антия, и, упав к ее ногам, долго лежат безмолвно. А она была в удивлении, не понимая, что это за люди и почему они лежат у ее ног: Антия ведь давно потеряла надежду когда-нибудь свидеться с Левконом и Родой. Те же, придя в себя, воскликнули: "Госпожа наша Антия! Мы твои рабы, Левкон и Рода, которые разделяли с тобой скитания на чужбине и плен. Какая судьба привела тебя сюда? Но радуйся, госпожа, Габроком жив и находится здесь, постоянно проливая по тебе слезы". Девушка была поражена этими словами. Постепенно овладев собой, она узнает Левкона и Роду, заключает их в объятия, целует и, наконец, слышит правду о Габрокоме.
13. Тем временем народ, при вести что Антия и Габроком отыскались, стекается к храму. В толпе был и Гиппотой, Левкон и Рода узнали его без труда, а он догадался, кто они такие. Все были счастливы, и только одного не хватало: Габрокому еще ничего не было известно. И вот Левкон и его спутники поспешили домой.
А Габроком уже успел услышать от кого-то счастливую весть и бросился бежать как безумный через весь город с криком: "Антия!" Он встречает подругу у храма Исиды. За ним следом—целая толпа родосцев.
Габроком и Антия узнали друг друга с первого взгляда, ибо к этому стремились их души, и, обнявшись, они упали на землю. Они были охвачены одновременно болью, радостью, печалью, опасениями, воспоминаниями о былом, страхом перед грядущим. А народ славословил и ликовал, призывая великую богиню Исиду. "Снова, — восклицали родосцы, — мы видим прекрасных Антию и Габрокома".
Молодые люди, очнувшись и поднявшись с земли, вошли в храм. "Тебе,—говорили они,—о великая богиня, мы приносим благодарность за наше соединение; с твоей помощью, благая Исида, мы обрели друг друга". Сказав так, они преклонили колена и припали к жертвеннику. После этого все отправляются в дом Левкона, куда перебрался и Гиппотой со своим имуществом; вскоре все были готовы отплыть в Эфес.
После жертвоприношений за трапезой начались длинные и удивительные рассказы: каждый вспоминал, что он претерпел и что совершил. Пир затянулся, ведь долгая разлука предшествовала встрече. Ночью гости расположились, как им было угодно: Левкон возлег с Родой, Гиппотой с красавцем Клисфеном, тем самым сицилийским отроком, который сопровождал его в Италию, Антия же разделила ложе с Габрокомом.
14. Когда все уснули и в доме воцарился глубокий покой, Антия обняла Габрокома и в слезах ему сказала: "Супруг и повелитель! Прежде чем обрести тебя, я долго скиталась по морям и землям, избегла разбойников оскорблений, пиратов злоумышлений, сводников покушений, спаслась от оков и темницы, от костров, ядовитых зелий и могилы. Но я возвращаюсь к тебе, владыка моей души, Габроком, такой же, какой впервые рассталась с тобой в Тире. Никто не осквернил моей чистоты: ни Мирид в Сирии, ни Перилай в Ки- ликии, ни в Египте Псаммид или Полиид, ни Анхиал в Эфиопии, ни сводник в Таренте. Я оставалась целомудренна, измышляя хитрость за хитростью. Ответь, милый, сохранил ли и ты верность, или предпочел мне другую? Может быть, тебя заставили забыть меня и наши клятвы?" Так она говорила и непрестанно целовала супруга. И Габроком ей отвечает: "Клянусь тебе этой желанной и после стольких мук обретенной встречею, что ни одна—ни дева, ни жена—не пленила моих глаз, и ты получаешь своего Габрокома таким же, каким оставила его в тирийском узилище".
15. Так они всю ночь уверяли друг друга, что соблюли клятвы, и обд верили, ибо желали верить. А наутро Антия, Габроком, Левкон и Рода погрузили на корабль свое имущество и отплыли, напутствуемые добрыми пожеланиями родосцев. Вместе с ними отправился и Гиппотой, захватив с собою все богатства и юношу Клисфена. Вскоре они благополучно достигли Эфеса.
Весь город уже знал об их счастливом спасении. Едва сойдя с корабля, Антия и Габроком направились в храм Артемиды. Там они долгой молитвой возблагодарили богиню, принесли жертвы и посвящения и среди прочего—надпись, рассказывающую обо всем, что они претерпели и совершили на чужбине. Только после этого молодые люди вернулись в город, воздвигли достойные гробницы своим родителям (те давно умерли от старости и горя) и зажили друг с другом счастливо.
Левкон и Рода разделяли с ними все радости.
Гиппотой тоже решил навсегда остаться в Эфесе. Он. поставил на Лесбосе большой памятник Гиперанту, усыновил Клисфена и поселился в Эфесе вместе с Габ- рокомом и Антией.
Конец повести Ксенофонта Эфесского о Габрокоме и Антии.
ПРИМЕЧАНИЯ
Стр. 17. В Эфесе ...—Эфес—крупнейший греческий город на западном побережье Малой Азии.
Обычными упражнениями.—Ионические греки в равной мере обращали внимание на физическое и духовное воспитание; перечисленные занятия Габрокома рассматривались как необходимые для свободного гражданина его возраста.
Даже самого Эрота... —Эрот.— бог любви. В романе он рисуется мощным, почти грозным божеством, владыкой всего живого.
Стр. 18. Любовных пагуб... — В послеклассический период Эроту нередко приписывались свойства и черты его матери, богини Афродиты. Последняя владела искусством при помощи различных средств (волшебного пояса, стрел и т. д.) внушать и гасить любовь; она была также богиней любовных приворотов. Под любовными пагубами подразумеваются эти средства любовного колдовства.
Праздник Артемиды Эфесской.—Артемида Эфесская, первоначально азиатская бопшя природы, отождествленная впоследствии с греческой богиней Артемидой. Город Эфес был центром ег культа.
В семи стадиях,—Стадий—мера длины, равная примерно одном пятой километра.
Стр. 18. Эфесские девушка и эфебы.—Эфеб—юноша восемнадцати лет, достигший гражданского совершеннолетия, то есть права жениться, являться в суд и т. д. Обычно—синоним понятия "молодой человек".
А юношам—невест— Греческие девушки вели гаремный образ жизни и редко покидали свои дома.
Тело ее цвело...—Непередаваемая игра слов; имя "Антия" связано с греческим глаголом "цвести". Авторы романов любили подобным образом обыгрывать имена своих героев.
Собака бегут.—Антия выступает в костюме Артемиды
Стр. 19. Прекрасного бога—то есть Эрота.
Стр. 20. Если ты. сам не пожелаешь. — Вероятно, отзвук стоического учения о свободном подчинении человека обстоятельствам.
Я же под строгим надзором.—Положение женщины в Греции было близко к положению женщины на Востоке. Она была строго охраняемой затворницей, почти не общавшейся с внешним миром и обитавшей в особой женской половине дома, куда посторонним мужчинам был закрыт доступ.
![Борис Екимов - "Говори, мама, говори..."[рассказы]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
