Ямамото Цунэтомо - Кодекс Бусидо
Однако тот донес на него, хотя их обоих и приговорили к смерти после расследования. Это преступление расследовал Ямамото Городзаэмон, и когда он зачитывал решение суда громким голосом, он произнес такие слова:
– Человека, который выдвигает обвинения, именуют копьеносцем таким-то…
На это Мицусигэ незамедлительно ответил:
– Приговариваю к смерти.
Когда пришло время сообщить Сёдзаэмону о его участи, Городзаэмон вошел к нему и сказал:
– Более для тебя ничего нельзя сделать. Приготовься к смерти.
Сёдзаэмон, взяв себя в руки, и дал такой ответ:
– Ну что ж, мне все ясно, что вы сообщили мне, и я благодарен вам за весть.
Однако когда Сёдзаэмону представляли его кайсяку, по чьему-то хитрому замыслу к последнему подскочил рядовой солдат, Наоцука Рокуэмон, и обезглавил его. Направляясь на место казни, Сёдзаэмон поприветствовал своего нового кайсяку чрезвычайно спокойно, однако когда тот поднял меч, Сёдзаэмон воскликнул:
– Кто ты такой? Я ни за что не позволю тебе лишить меня головы!
После того как он утратил свое напускное спокойствие, он предстал перед людьми чудовищным трусом. В конце концов его прижали к земле и обезглавили.
Городзаэмон сказал позже в кругу приближенных:
– Не будь он обманут, возможно, он встретил бы свою смерть достойно.
Нода Кидзаэмон сказал однажды о долге кайсяку: «Когда человек на месте казни утрачивает дух и едва держится на ногах, в нужный момент что-то может пойти неладно и кайсяку также может совершить ошибку. В такую минуту выжди некоторое время и соберись с духом. Тогда ты поступишь достойно и исполнишь свой долг, обезглавив приговоренного».
Во времена господина Кацусигэ слуги были таковы, что независимо от их происхождения приступали к службе еще будучи молодыми. Когда Сиба Кидзаэмон служил у него, его господин как-то стриг ногти и приказал:
– Выброси их.
Кидзаэмон взял ногти, однако не сдвинулся с места, и тогда господин спросил его: – Отчего ты не выполняешь поручения? Кидзаэмон ответил:
– Одного не хватает.
На это господин сказал:
– Вот он, – и протянул руку, в которой прятал последний ноготь.
Савабэ Хэйдзаэмону приказали совершить сэппуку на одиннадцатый день одиннадцатого месяца второго года Тэнна. Как только ему сообщили об этом, в ночь десятого дня он отправил гонца к Ямамото Гоннодзё (Цунэтомо) с просьбой стать его кайсяку, на что Ямамото дал такой ответ (на тот момент Цунэтомо был на двадцать четыре года старше просящего):
– Я понимаю ваше решение и отвечаю согласием на просьбу стать кайсяку. Хотя моя интуиция и подсказывает мне, что я должен отказаться, но в силу спешки я не стану приводить оправданий и возьму на себя сей труд. Вы оказываете мне великую честь, избрав своим кайсяку среди множества людей. Не тревожьтесь касательно всего, что ожидает вас. Хотя уже и поздно, я прибуду к вам, дабы обсудить все детали.
Когда Хэйдзаэмон увидел эту отповедь, говорят, он отметил:
– Это письмо не имеет себе равных.
С давних времен получить просьбу стать кайсяку считалось дурным знаком у самураев. Причина такого отношения заключается в том, что никто не заслужил за это славы, даже если выполнил свою работу хорошо. А если же человек даст слабину во время кайсяку, то это обернется для него несмываемым позором.
Однажды, когда Танака Яхэй был по делам в Эдо, один из его слуг поступил дерзко, и Яхэй строго отругал его. Той же ночью Яхэй услышал какой-то шум, будто кто-то поднимается по лестнице. Это показалось ему подозрительным, и потому он тихонько поднялся с постели. Взяв короткий меч, он спросил, кто там, и оказалось, что тот самый слуга, которого он наказал накануне, подкрался к спальне господина с коротким мечом. Тогда Яхэй одним лишь ударом в прыжке зарезал того человека. Я часто слышал с тех пор, что ему улыбнулась удача.
Некий мастер Токухиса от рождения выглядел несколько слабоумным, отчего всегда отличался от других. Однажды он пригласил гостей и велел подать салат из ильной рыбы.
С тех пор все вспоминали «салат из ильной рыбы мастера Токухисы» и смеялись. Позже, во время службы, один человек посмеялся над мастером, помянув те самые слова, на что Токухиса выхватил меч и зарубил шутника. Началось расследование, и господину Наосигэ сообщили решение:
– Мастеру Токухисе надлежит совершить сэппуку, поскольку он совершил грубый поступок в стенах дворца.
Когда господин Наосигэ услышал такой приговор, он сказал:
– Он был бы трусом, если бы остался безразличным к тому, что над ним посмеялись. Нет надобности рассматривать этот вопрос только лишь потому, что все произошло во дворце. Человек же, который позволяет себе смеяться над другими, – глупец, это полностью его вина.
Однажды, когда Накано Мокуносукэ сел на небольшой корабль, чтобы поплавать по реке Сумида и насладиться ее прохладой, на корабле оказался также один грубиян, который начал насмехаться над остальными пассажирами. Когда Мокуносукэ заметил, что тот грубиян отдыхает на краю лодки, то он отрубил ему голову и выбросил ее в реку. Для того чтобы произошедшее осталось незамеченным окружающими, он быстро прикрыл тело вещами, что были на борту. Затем он сказал капитану:
– Это дело должно остаться между нами. Плыви в верховья реки и там погреби тело. А я тебе, разумеется, хорошо заплачу за это.
Капитан сделал, как ему было велено, но в том месте, где капитан похоронил тело убитого, Мокуносукэ отсек голову и капитану, после чего вернулся обратно. Тогда на борту корабля путешествовал и один юноша-мужеложец, промышлявший проституцией. Мокуносукэ показал на труп капитана и сказал ему:
– Этот человек был мужчиной, однако учиться орудовать мечом должно смолоду.
И юноша ударил мечом по трупу еще раз и поэтому никому не рассказал о произошедшем.
Говорят, каждый раз, когда заканчивалось собрание Оки Хёбу и его людей, он говорил:
– Молодые люди должны настойчиво воспитывать в себе смелость. Достичь этого можно только одним способом – пусть смелость поселится в твоем сердце. Если меч твой сломан, борись голыми руками. Если тебе отрубили руки, повергни врага, прижав его к земле плечами. Если тебе отрубили и плечи, перегрызи глотки десятку, а то и более врагов. Такова сама суть смелости.
Сида Китиносукэ говорил:
– Бежать долго – сложно, рано или поздно ты выбьешься из сил. Однако ты испытаешь потрясающе приятное чувство, когда остановишься, чтобы передохнуть. Более того, еще приятнее будет присесть или прилечь. И тем более – положить голову на подушку и заснуть крепким сном. Вся жизнь человека должна быть подобна такому бегу – в молодости нужно прилагать усилия, а затем заснуть, когда состаришься или же на смертном одре. Однако печально, если человек вначале спит, а ближе к концу жизни начинает трудиться.
Об этом рассказывал Симомура Рокуроэмон, и одной с ним мысли был Китиноусоку, который говорил: «Человек должен трудиться всю свою жизнь так много, насколько это возможно».
Когда Эно Рихэй начальствовал над счетоводами в Эдо, у него был юный помощник, с которым у него были очень близкие отношения. В первую ночь восьмого месяца он отправился выпить с Хасимото Таэмоном, надзирателем пехоты, и напился так, что утратил разум. Он проводил своего помощника до дома, ведя с ним пьяные разговоры, а по приходе домой сказал, что зарубит юношу. Тот выхватил у Рихэя меч, они сцепились и упали в сточную канаву так, что помощник придавил Рихэя сверху. Тут подбежал слуга Рихэя и спросил: «Господин, вы сверху или снизу?» После того как Рихэй ответил, слуга тут же поразил мечом помощника. Помощник поднялся и, поскольку его ранение не было смертельным, сбежал. Когда началось расследование, Рихэя заточили в тюрьму Наэкияма, а затем казнили через отсечение головы. До казни его содержали в Эдо, в съемном доме в купеческом квартале, где он поссорился со слугой и зарубил его. Однако на сей раз он был прав, люди говорили, что он поступил тогда как мужчина.
Если обдумать это тщательно от начала до конца, то тот, кто пьяным хватается за меч, проявляет и трусость, и неуверенность. Слуга Рихэй был родом из Таку, но имя его не сохранилось. Хотя он был и невысокого происхождения, его смелость помнят и по сей день. Говорят, Таэмон совершил самоубийство еще до завершения расследования.
В двенадцатой главе пятой книги «Рёанкё»[28] есть такая история:
«В провинции Хидзэн жил однажды человек родом из Таку, страдавший от тяжкой хвори – оспы, но жаждавший присоединиться к осаде Симабарского замка. Родители всячески отговаривали его от этого.
– С такой болезнью, даже если ты доберешься туда, разве сможешь сослужить им службу?
– Мне же лучше, если я умру в пути, – отвечал он. – Хозяин всегда был ко мне благосклонен, разве не должен я хотя бы попытаться отблагодарить его?
