Питер Друкер - Энциклопедия менеджмента
Столетие социальных преобразований — зарождение общества знаний
По количеству и силе радикальных социальных потрясений XX столетие стало беспрецедентным в истории человечества. Эти преобразования оказались самыми значимыми событиями XX столетия, а их влияние будет сказываться еще не один десяток лет. В развитых странах, исповедующих принципы свободного рынка (в которых проживает лишь пятая часть населения нашей планеты, но которые могут служить моделью для всех остальных стран), работа и рабочая сила, общество и государство, особенно в последние годы, и в качественном, и в количественном отношении отличаются от того, что мы видели в первые годы XX столетия, и от того, что наблюдалось прежде в истории человечества. Отличия наблюдаются и в структуре, и во внутренних процессах, и в проблематике.
Намного меньшие по масштабам и временной интенсивности социальные перемены, которые происходили в истории человечества до этого, приводили к жесточайшим интеллектуальным и духовным кризисам, революциям и гражданским войнам. Но резкие социальные преобразования XX столетия, как правило, не вызывали серьезных волнений. Они приводили к весьма незначительным трениям, вызывали минимальные потрясения и привлекали к себе не очень пристальное внимание ученых, политиков, прессы и общественности.
Конечно, по размаху жестокости и насилия XX столетие, со всеми его мировыми и гражданскими войнами, со всеми издевательствами над человеческой личностью, этническими чистками и геноцидами, превзошло все, что мир знал до этого. Но все эти массовые убийства, все эти ужасы, которые навлекли на человеческую расу в XX столетии не в меру ретивые поборники идеи 'земного рая", которые пытались построить "идеальное общество", уничтожив всех нонконформистов, инакомыслящих и несогласных, а вместе с ними и тех, кто случайно оказался рядом, будь то евреи, буржуазия, кулаки или интеллектуалы, — как теперь уже очевидно, оказались совершенно бессмысленными и напрасными. Гитлер, Сталин и Мао, три злых гения XX столетия, разрушили очень многое. Но ничего не создали взамен.
Действительно, если XX столетие что-то и доказало всем нам, так это, прежде всего, тщетность и бесполезность политических преобразований. Даже тем, кто верит в исторический детерминизм, будет нелегко доказать, что причиной социальных преобразований XX столетия были громкие политические события; или наоборот — продемонстрировать, что причиной громких политических событий были социальные преобразования. Однако именно социальные преобразования, действующие подобно океанским течениям глубоко под бушующими волнами, оказывают долговременное, но непрерывное влияние на все, что происходит в нашем мире. Именно они — а не насилие и суета на политической арене — изменили до неузнаваемости общество и экономику, общину и государство, в которых мы сейчас живем.
Крестьяне и домашняя прислуга
До Первой мировой войны самую большую самостоятельную группу населения в любой стране составляли крестьяне, фермеры.
Еще 80 лет назад, накануне Первой мировой войны, считалось само собой разумеющимся, что развитые страны — единственным исключением была Северная Америка — не смогут прокормить себя и попадут во все большую зависимость от импорта продовольствия из непромышленных, неразвитых стран.
В наши дни среди ведущих развитых стран, ориентированных на рыночную экономику, лишь Япония широко импортирует продукты питания. (Впрочем, слабость Японии как производителя продуктов питания — это скорее результат устаревшей политики субсидирования производства риса, которая мешает этой стране развивать современное высокопроизводительное сельское хозяйство.) Все остальные развитые страны с рыночной экономикой с избытком покрывают свои продовольственные потребности, несмотря на резкое увеличение численности городского населения. Во всех этих странах производство продуктов питания в наши дни многократно (например, в Соединенных Штатах Америки — в во-семь-десять раз) превышает уровень производства продуктов питания, существовавший 80 лет назад.
Но во всех развитых странах с рыночной экономикой — в том числе и в Японии — фермеры составляют не более чем 5 % населения и рабочей силы, т. е. лишь десятую долю от общего количества крестьян 80 лет тому назад.
Второй по численности группой трудоспособного населения в каждой из развитых стран в начале XX столетия была домашняя прислуга. Наличие домашней прислуги считалось таким же "естественным явлением", как и преобладание сельскохозяйственного населения. Проведенная в 1910 году перепись населения Великобритании определяла "нижний уровень среднего класса" как семью, количество прислуги в которой не превышало трех человек. В то время как доля фермеров в населении (в том числе в трудоспособном населении) на протяжении XX столетия неуклонно сокращалась, численность домашней прислуги — как в абсолютном, так и в процентном выражении — столь же неуклонно повышалась вплоть до Первой мировой войны. Спустя 80 лет домашняя прислуга в развитых странах практически исчезла. Лишь очень немногие люди, родившиеся после Второй мировой войны (т. е. лишь немногие из нынешних 50-летних), видели прислугу в жизни, а не по телевизору.
Фермеры и домашняя прислуга представляли не только крупнейшие социальные группы. Они были, к тому же, старейшими социальными группами. Вместе на протяжении многих столетий они составляли фундамент экономики и общества. Более того, они составляли фундамент "цивилизации".
Расцвет и падение пролетариев
Одной из причин (а возможно, и важнейшей причиной), в силу которых социальные преобразования не вызвали особых потрясений, было то, что к началу XX столетия в обществе начал доминировать новый класс, так называемые "синие воротнички" — производственные рабочие, или, по терминологии К. Маркса, "пролетарии". Общество начала XX столетия было помешано на работниках физического труда, было одержимо ими, очаровано ими.
Рабочий стал "социальным вопросом" начала XX столетия, поскольку оказался первым в истории организованным "низшим классом".
Ни один из общественных классов, которые возникали на протяжении всей истории человечества, не развивался столь быстрыми темпами, как рабочий класс. И ни один из общественных классов не пришел к упадку столь быстро, как "пролетариат".
В 1883 году, т. е. в год смерти К. Маркса, "пролетарии" все еще составляли меньшинство среди промышленных рабочих. Большинство несельскохозяйственных работников в то время составляли квалифицированные специалисты, занятые в мелких ремесленных цехах, в каждом из которых трудились около 20–30 человек.
К 1900 году термин "промышленный рабочий" стал синонимом "оператора-станочника" на фабрике, где трудились сотни, если не тысячи, людей. Эти фабричные рабочие действительно были пролетариями "по Марксу". Они не занимали определенное место в обществе, не обладали политическим влиянием, экономическим могуществом или покупательной способностью.
До 1913 года работникам физического труда пенсия не выплачивалась. Кроме того, они не имели права на оплачиваемый отпуск, на сверхурочные, они не получали дополнительную плату за работу в выходные дни или в вечернее время, они не получали медицинскую страховку (за исключением Германии), пособия по безработице; не было и речи о соблюдении техники безопасности на рабочем месте. Один из первых законов, направленных на ограничение количества рабочих часов для взрослых мужчин, принятый в Австрии в 1884 году, устанавливал одиннадцатичасовый рабочий день (при шестидневной рабочей неделе). В 1913 году промышленные рабочие во всех странах работали как минимум три тысячи часов в году. Профсоюзы все еще были официально запрещены или, в лучшем случае, находились в зачаточном состоянии. Но рабочие уже продемонстрировали свою способность организовываться. Они уже продемонстрировали свою способность действовать как самостоятельный "класс".
В середине XX столетия промышленные рабочие в каждой развитой стране (в том числе и в коммунистических странах) превратились в крупнейшую самостоятельную группу, хотя фактическое большинство они составляли только в военное время. Они стали в высшей степени респектабельны. Во всех развитых странах с рыночной экономикой они превратились — в экономическом отношении — в "средний класс". Они были надежно защищены законами о труде, получали пенсию, пользовались правом на продолжительные оплачиваемые отпуска, получали пособия по безработице и, фактически, завоевали право на "пожизненное трудоустройство". И самое главное — они добились определенного политического влияния. Профсоюзы играли роль "реального правительства" во многих странах (а не только в Великобритании), располагая едва ли не большей властью, чем премьер-министр и парламент.
