Елена Грицак - Популярная история медицины
Обладая большим опытом домашнего врача, Блюментрост продолжал пользоваться доверием императоров. После кончины юного Петра врачебное искусство Лаврентия Лаврентьевича обратилось на пользу Анны Иоанновны (1693–1740 годы). Племянница Петра I, властная и жестокая герцогиня Курляндская взошла на престол по воле тайного совета. Время ее правления осталось в истории под названием «бироновщина», по имени фаворита царицы Эрнста Бирона, фактически управлявшего государством.
Не имея способности и тяготения к государственным делам, императрица проводила время в праздных придворных развлечениях, требовавших немалых затрат. В сохранившемся реестре российских расходов за 1732 год особый интерес представляет сравнение цифр, первой и двух последних:
2 600 000 рублей — на содержание двора Анны Иоанновны;
1 200 000 рублей — на содержание флота российского;
1 000 000 рублей — на содержание конюшен Бирона;
460 118 рублей — на жалованье чиновникам государства;
370 000 рублей — на развитие русской артиллерии;
256 813 рублей — на строительство Санкт-Петербурга;
77 111 рублей — на родственников императрицы;
47 371 рублей — на Академию наук и Адмиралтейство;
42 622 рублей — на мелкие расходы Анны Иоанновны;
38 096 рублей — на пенсии покалеченным воинам;
16 000 рублей — на народное здравоохранение;
4500 рублей — на народное образование.
Анну лечили оба знаменитых медика. По рекомендации Блюментроста матушка-императрица принимала таинственный декокт, тотчас отменявшийся Бидлоо: «Дистракция отлична. Меланхолии в кишках не наблюдаю, исключите из своего меню декокт, прописанный Лаврентием Блюментростом, и не препятствуйте выходу газов наружу…» Более искушенный в интригах Бидлоо одержал победу. Анна помнила его слова о трех загубленных императорах, смутно ощущая себя четвертой. Доктор был вызван на беседу, услышав нелицеприятные замечания относительно вредных рецептов, а также по поводу причин смерти предыдущих монархов. Блюментрост объяснил слабое здоровье молодого Петра «истощением охотой и любовными утехами». Хвори его деда и Екатерины толковались еще проще: «Государи, кроме вина, ничего не пили». Дерзкий ответ чрезвычайно прогневил императрицу, которая, как известно, тоже не отказывала себе в спиртном. Со словами «нельзя врачам доверять здоровье земных богов» Анна лично поколотила доктора, приказав отстранить его от руководства академией.
Вопреки диагнозу Бидлоо у императрицы «дистракция» не была отлична, а «меланхолия в кишках» все же наблюдалась. Анна Иоанновна скончалась 17 октября 1740 года от мочекаменной болезни (нефролитиаза). Недуг, связанный с образованием солевых камней в мочевом пузыре, хирургическим путем устраняли еще во времена Гиппократа. Однако Ее Величество предпочла бесполезную лекарственную терапию и терпела мучительные приступы боли, пока не поплатилась жизнью.
Вот, наконец, издохла она,
Оставивши в страхе всех,
Которые при ней, издыхающей,
Там находились…
Согласно историческим хроникам, Анна Иоанновна преставилась с достойным мужеством, умерев гораздо лучше, чем сумела прожить. Точный диагноз был установлен только после вскрытия, в те времена разрешенного и даже обязательного. Аутопсию проводили врачи Де Тейльс, глухой профессор Каав-Бургаве и его ассистент Маут, а также хирурги Рибейро Саншес и Павел Захарович Кондоиди. Сорвав с покойной платья, словно «тряпки с дешевой куклы», они положили раздутое тело на ароматический матрас. Затем медики раскурили трубки, доверив Саншесу «потрошить брюшную провинцию», а Кондоиди «проникнуть в провинцию секретную». Пока хирурги орудовали резаками, медики спокойно разговаривали, потягивая вино.
Работа велась в строго выверенном порядке — жидкость сливалась по чашкам, внутренности раскладывались по отдельным ведрам. В протоколе вскрытия трупа Анны Иоанновны осталась запись: «В перикардиуме (от греч. kardia — „сердце“) около рюмки желтого вещества, печень сильно увеличена, жидкости три унции. Истечение желчи грязного цвета, в желудке осталось много вина и буженины. Ободошная кишка сильно растянута». В мочевом пузыре был обнаружен ветвистый камень ярко-красного цвета, наличие которого Кондоиди определил как основную причину смерти. «Камчуг» аккуратно положили в пустую вазу для представления комиссии.
Обратный процесс проходил намного быстрее, потому что трудились все присутствующие. Павел Захарович, стоя на столе, крепко стянул шелковым шнурком горло покойной и грудные каналы. Де Тейльс с Маутом, вооружившись широкими ножами, убрали с тела лишний жир. Рибейро Саншес «кулаком запихивал в императрицу, словно в пустой мешок, сваренное в хвойной смоле сено. Каав-Бургаве, мастер опытный, бинтовал труп, будто колбасу, суровой тесьмой, также пропитанной смолами». После профессионально исполненной процедуры ненужные внутренности выбросили в мусор, а преображенная Анна Иоанновна была готова к торжественному погребению.
Португальский доктор Рибейро Саншес (1699–1783 годы) прожил в России 20 лет. Вернувшись на родину, он написал книгу «О лечении оспы у русских с добавлением также применявшихся старинных методов». Одной из причин малого распространения оспы в Московии автор назвал паровые бани, которыми житель жаркой страны восхищался как самым удивительным явлением в стране холодной. Придавая горячему пару слишком большое значение, Саншес ошибался, полагая, что баня способна заменить лекарства в случае заразных заболеваний. Некоторые мысли по этому поводу высказаны в другом его труде, названном «О парных российских банях поелику споспешествуют оне укреплению, сохранению и восстановлению здравия» (1779).
Еще одним придворным врачом, прославлявшим европейскую науку в России, был граф Иоганн (Жан Герман) Лесток (1692–1767 годы). До того как стать лейб-медиком русских царей, потомок французских аристократов получил медицинское образование и прибыл в Россию в 1713 году. По слухам, уже тогда он являлся тайным агентом Людовика XIV. Вначале граф Иоганн пользовался расположением Петра I и его супруги, но, обольстив дочь одного из придворных, не нашел защиты и был сослан в Казань на неопределенный срок. Заняв трон после смерти мужа, Екатерина I призвала опального доктора, назначив его своим лейб-хирургом.
В последующие годы Лесток верно служил Елизавете Петровне, тогда еще не императрице и даже не желавшей ею быть. Однако под давлением приближенных, в том числе графа Иоганна, дочь Петра решилась возглавить переворот и взошла на престол 25 ноября 1741 года. При Елизавете Петровне, имея богатство, признание и множество титулов, помимо звания лейб-медика, Лесток хранил самые интимные тайны царицы. Как и прежде, высоко оплачивались его политические интриги, касавшиеся внешней политики России, но в пользу Франции. Отдельные поручения исполнялись для прусского императора Карла VII, от которого Лесток получил графский титул.
Опасные игры придворного медика закончились в 1745 году, когда российский канцлер А. Бестужев-Рюмин перехватил его тайную переписку и поставил в известность императрицу. Через 3 года канцлер сумел добиться ареста Иоганна Лестока. Суд признал его политическим преступником и приговорил к смертной казни. В последний момент повешение заменили ссылкой. В 1762 году, уже после смерти Елизаветы Петровны, ее племянник Пётр III помиловал графа, причем с полным восстановлением в чинах и возвратом имущества.
Светлейший князь Смоленский, генерал-фельдмаршал Михаил Илларионович Кутузов (1745–1813 годы) не имел императорского титула. Однако непревзойденный полководческий талант героя трех военных кампаний позволяет назвать его даже не королем, а богом войны. Широкий кругозор, тонкий ум и редкий такт сочетались в нем с хитростью. Начав воевать с 19 лет Кутузов не проиграл ни одного сражения. Более удивительным представляется факт, что замысловатые операции зрели в голове, два раза насквозь пробитой пулями. 24 июля 1774 года при ликвидации турецкого десанта под Алуштой командир гренадерского батальона Кутузов получил первое ранение: пуля прошла через левый висок и вышла у правого глаза. Второе ранение получено во время следующей русско-турецкой войны. При осаде Очакова в 1788 году пуля вновь нашла Кутузова, пройдя навылет «из виска в висок позади обоих глаз, чудом миновав мозг». Осмотрев полководца, полевой врач Массот прокомментировал ситуацию следующими словами: «Должно полагать, что судьба назначает Кутузова к чему-нибудь великому, ибо он остался жив после двух ран, смертельных по всем правилам науки медицинской».
В апреле 1813 года, возглавляя союзные русско-прусские войска, Михаил Илларионович тяжело заболел. Его лечил профессор Х. Гуфеланд, известный в Европе медик, прибывший к русскому фельдмаршалу по приглашению прусского императора Фридриха Вильгельма. «Впервые увидев Кутузова, врач-чудодей Гуфеланд в изумлении смотрел на утопавшую в подушках, изуродованную старыми, давно зажившими ранами голову». Доктор разглядел след первой раны, полученной 39 лет назад. Тщательно изучил другой, более поздний рубец, искалечивший лицо генерала, удивленно заметив: «Два раза смерть щадила этого человека». Третий раз смерть не пощадила Кутузова. Предыдущее напряжение сил, простуда и «нервическая горячка, осложненная паралитическими явлениями», оборвали его славную жизнь. Он умер 16 апреля в возрасте 68 лет. Забальзамированное тело генерал-фельдмаршала Кутузова было перевезено в Петербург и погребено в Казанском соборе.
