Людмила Михеева - 111 симфоний
На литаврах Гайдн научился играть прежде всего, затем овладел духовыми и струнными инструментами. «До гроба я сохраню признательность этому учителю за то, что он заставил меня учиться столь многому, — говорил Гайдн в старости, — но тумаков я все-таки получал больше, чем еды».
Красивый голос-дискант и трудолюбие сделали мальчика известным в городке, и когда туда приехал венский композитор, капельмейстер собора Святого Стефана Г. фон Рейтер, набиравший малолетних певчих, Гайдн ему понравился. Так в 8 лет он стал певчим крупнейшего венского собора и до 17 обучался пению, игре на скрипке и композиции. Правда, Рейтер, обремененный множеством обязанностей и озабоченный придворной карьерой, за девять лет пребывания Гайдна в капелле успел дать ему всего два урока. Но мальчик учился самостоятельно и даже пробовал сочинять многоголосные духовные произведения. Он обратил на себя внимание самой императрицы Марии Терезии, что не помешало, впрочем, выкинуть его на улицу во время ломки голоса.
С ноября 1749 года начались самые тяжелые восемь лет в жизни Гайдна. Он давал уроки, пел в церковных хорах, играл на скрипке в ансамблях, аккомпанировал певцам, но никогда не унывал и жадно учился: у итальянского оперного композитора Н. Порпоры, расплачиваясь тем, что аккомпанировал его ученикам-певцам, разбирая клавирные сонаты Ф. Э. Баха, штудируя книги по композиции, слушая музыку Вены. А она была самой разной. На улицах звучали дивертисменты и серенады, в театрах исполнялись австрийские комедии с несложными песнями в народном духе и пышные итальянские оперы. Духовная музыка звучала не только в соборах, но и на улицах.
Гайдн, который, по собственным словам, «усердно сочинял до глубокой ночи», работал в разных жанрах. Первое сохранившееся произведение — маленькая месса, написанная около 1750 года. В следующем году в театре венского предместья «У Каринтийских ворот» был поставлен его зингшпиль «Хромой бес». 1755 год принес первый струнный квартет, 1759-й — первую симфонию. Эти жанры, за исключением зингшпиля, станут впоследствии важнейшими в творчестве композитора.
Особое значение имел струнный квартет, один из ведущих жанров классицизма. Квартеты звучали на улицах Вены, в домах простых горожан, во дворцах знати. И Гайдн создавал их всю жизнь — первые его квартеты помечены опусом 1, а 43 года спустя композитор написал квартет № 83, опус 103 — он стал последним сочинением Гайдна.
Известность, которую молодой музыкант постепенно приобретал в Вене, помогла ему получить первое место службы — у графа Морцина. Для его капеллы Гайдн написал первые пять симфоний (1759–1761). За полтора года работы у графа он успел жениться, причем самым неожиданным образом. 28-летний композитор был влюблен в младшую дочь придворного парикмахера, но она удалилась в монастырь, и он стал мужем ее старшей сестры, 32-летней Марии Анны Келлер. Брак оказался на редкость неудачным: жена Гайдна была сварливой ханжой, расточительной и не ценившей таланта мужа. Его рукописи она употребляла на папильотки и подставки для паштета. Семейная жизнь — без любви, домашнего уюта, желанных детей, — продолжалась почти сорок лет.
1761 год стал переломным в жизни композитора: 1 мая он заключает контракт с князем П. А. Эстергази и на протяжении почти тридцати лет, вплоть до смерти его брата и наследника (1790), остается придворным капельмейстером этого богатого аристократического венгерского семейства. Князья Эстергази жили в Вене лишь в зимнее время, главные их резиденции находились в маленьком городке Эйзенштадте и поместье Эстергаз. И Гайдну на шесть лет пришлось сменить пребывание в столице, полной множества художественных впечатлений, на монотонное существование в имении. После смерти князя Пауля Антона его брат Николаус обновил и расширил капеллу, которая теперь стала насчитывать 16 человек. В имении было два театра — для опер и драм и для кукольных представлений. Там играла итальянская труппа.
Положение композитора было достаточно зависимым, что, впрочем, считалось естественным вплоть до последних десятилетий XVIII века (напротив, поступок Моцарта, порвавшего с архиепископом Зальцбургским, казался необычным). Гайдн, испытавший нужду в юные годы, обеспечил себе безбедную спокойную жизнь, хотя на протяжении трех десятилетий даже этот незлобивый человек, закалившийся в ранних испытаниях, вооруженный терпением и юмором, оказывался на грани срыва: «Вот — сижу я в моей пустыне — покинутый — как бедный сирота — почти без общества людей — печальный… три дня я не знал, капельмейстер я или капельдинер… Я мало спал, и даже сны преследовали меня». «У меня был хороший князь, но я временами принужден был зависеть от низких душ. Я часто вздыхал, мечтая об избавлении…» — писал он на склоне лет.
В контракте подробно оговаривалось, что композитор обязан сочинять такие пьесы, какие потребуются его светлости, никому их не показывать и тем паче — не делать копий, а также ничего не писать для кого бы то ни было без дозволения князя. Он должен был находиться вместе с князем в его резиденциях и жить в Вене гораздо меньше, чем ему бы хотелось. В Италии, классической стране музыки, куда ездили, по возможности, все музыканты, Гайдну так и не довелось побывать. С другой стороны, отсутствие бытовых забот давало композитору время для творчества, а находившийся в полном его распоряжении оркестр — простор для экспериментирования. Как писал сам Гайдн, «я мог в качестве руководителя оркестра пробовать, наблюдать, что производит впечатление, а что его ослабляет, — и, следовательно, улучшать, прибавлять, отсекать, рисковать… таким образом я должен был стать оригинальным».
Ранние симфонии Гайдна написаны для сравнительно небольшого состава, находившегося в его распоряжении: флейты, двух гобоев, фагота, двух валторн и струнных. Но это не помешало ему создать красочные картины в своеобразном программном цикле «Время суток» (1761) — симфониях «Утро» (№ 6), «Полдень» (№ 7), «Вечер» (№ 8). Постепенно композитор получает возможность включать в оркестр новые инструменты — литавры (впервые в симфонии № 13), две трубы (№ 20). Но с кларнетами в тот период ему так и не довелось познакомиться.
Количество частей гайдновских симфоний и их характер еще не установились: его ранние симфонии были трех-, четырех-, пятичастными, некоторые начинались медленной частью и заканчивались менуэтом. Только с симфонии № 31 утверждаются обязательные четыре части, первая их которых — сонатное аллегро. Писал Гайдн быстро: за четыре года (1762–1765) он создал более двадцати симфоний.
Но композитор занят не только созданием симфоний и струнных квартетов. Он руководит театром в Эстергазе. Под его руководством поставлено около 90 опер — как собственных, так и отредактированных им сочинений его современников. С итальянской труппой театра связана поздняя любовь композитора. Он признавался: «Моя жена была бездетной, и поэтому я… стал менее равнодушен к очарованию других особ женского пола». Одной из таких очаровательниц была 19-летняя неаполитанка Луиджа Польцелли. Муж певицы, много старше ее, был скрипачом. Их семейная жизнь не сложилась, и Луиджа отдала предпочтение 48-летнему Гайдну. Он испытывал к ней сильную страсть на протяжении многих лет. Добился продления ее контракта, упрощал вокальные партии и никогда не поручал главных, понимая ограниченность ее возможностей. Вряд ли эта длительная связь принесла ему настоящее счастье: Луиджа была ограниченна, корыстолюбива и постоянно требовала денег. Гайдн принимал деятельное участие в воспитании двух ее сыновей. Однако после смерти жены, несмотря на настойчивые требования Луиджи, не женился на ней (ему тогда было 68 лет) и в окончательном варианте завещания вдвое уменьшил предполагавшуюся первоначально пенсию, ибо «есть более ее нуждающиеся».
Основным жанром творчества Гайдна всегда оставалась симфония. На рубеже 60—70-х годов одно за другим появляются произведения патетические, нередко в миноре, которым позднее — не автором — даны соответствующие названия: № 49 (1768) — «Страсти», № 44 (предположительно — 1771) — Траурная, № 45 (1772) — Прощальная, которая до сих пор пользуется популярностью. В них отразились тяжкие переживания композитора, но в то же время слышится эмоциональный отклик на новое нарождающееся в немецкой литературе стилевое течение, получившее название «буря и натиск» (одно из самых известных произведений этого стиля — роман в письмах И. В. Гете «Страдания молодого Вертера»).
Наряду с патетическими в те же годы возникают симфонии иного склада. Одна из наиболее праздничных, блестящих, с трубами и литаврами — № 48, исполненная в Эстергазе 1 сентября 1773 года, когда имение посетила императрица. Об этом напоминает название «Мария Терезия», тогда как за другими симфониями закрепились заголовки, данные слушателями по поразившим их деталям музыки. Так, № 55, с четкими, педантичными вариациями второй части, известна под названием «Школьный учитель»; № 73, имитирующая в финале звучание охотничьих рогов, — «Охота»; № 82, с подражанием в финале наигрышам поводырей медведей на фоне гудящей волынки, — «Медведь»; № 83, с кудахчущей побочной темой первой части, — «Курица» и т. п.
