Валерия Башкирова - Крупнейшие мировые аферы. Искусство обмана и обман как искусство
Во-первых, потому, что его документация была неизменно безукоризненна и неопровержимо доказывала, что здание, под которое он берет в долг 50 млн марок, после сдачи в аренду принесет 200 млн.
Во-вторых, сам Шнайдер выглядел так безукоризненно-консервативно в своем темном двубортном костюме, из нагрудного кармашка которого выглядывал совершеннейшим образом свежий, подобранный в тон платочек.
В-третьих, он появлялся у подъездов банков на роскошном ухоженном «Мерседесе» модели… пятнадцатилетней давности. Что, с одной стороны, доказывало его пристрастие к изысканной старине. А с другой — демонстрировало: у этого человека уже 15 лет назад были деньги на собственный «Мерседес».
После объединения Германии фирма Шнайдера развернулась по-настоящему. Он стал самым крупным инвестором в недвижимость ее восточной части, скупив, к примеру, в Лейпциге около 60 % всех объектов, выставленных на продажу. Дороже и роскошнее, чем Юрген Шнайдер, не строил никто. Самым эффектным из его приобретений был торговый пассаж Maedler в центре Лейпцига с легендарным рестораном «Погребок Ауэрбаха». Именно в этом уютном заведении коварный черт по имени Мефистофель дурил головы беззаботным выпивохам.
Черт всех и попутал.
31 марта 1994 года — в «зеленый четверг», четверг Страстной недели, доктор Юрген Шнайдер выплатил праздничные премиальные своим сотрудникам, распил с ними пару бутылочек шампанского и отбыл с женой на пасхальные каникулы в Тоскану.
Пасхальные каникулы в солидных фирмах принято растягивать подольше. Поэтому, когда шеф не объявился к началу рабочей недели — 5 апреля, никто не хватился. Хватились 7-го, когда было уже поздно. 7 апреля поверенный Шнайдера, по случайному совпадению тоже Шнайдер, передал в бюро фирмы и правлению Deutsche Bank — главного кредитора Шнайдера — два экземпляра одного и того же письма.
Письмо источало изысканную вежливость и невыразимую наглость.
«Неожиданно обнаружившиеся признаки тяжелого нездоровья мешают мне продолжать мою деловую активность. Надеюсь, что Deutsche Bank будет наблюдать за завершением строительства начатых мною объектов. Врачи рекомендуют мне избегать любых стрессов и в связи с этим не разглашать мое нынешнее местопребывание». Этот текст привел правление фирмы Schneider AG и правление Deutsche Bank AG в оцепенение — приблизительно равной степени. Самый крупный инвестор за всю послевоенную историю торговли недвижимостью — сбежал. Или, если буквально переводить с немецкого, — «нырнул», залег на дно.
Зачем? Ведь у него было огромное личное состояние и самая прекрасная немецкая недвижимость, которая должна была приносить неимоверные доходы. На него работала половина строительных предприятий страны — от огромных фабрик до крохотных столярных мастерских.
Надо сказать, что опытный германский пролетариат, закаленный в боях с буржуазией, этими вопросами не задавался. И был прав. Сообщение о письме появилось сначала в утренних радионовостях, а рабочий день у строителей начинается раньше, чем у банкиров, так что некоторые мелкие фирмы успели отчасти предотвратить свои убытки.
Они рванули на незаконченные стройки доктора Шнайдера и вынесли оттуда все, что не было привинчено накрепко. С тем же, что никак уж нельзя было унести, расправились способом, описанным в начале нашей истории. Будущее показало, что это было единственно разумное, хотя, конечно, отчасти варварское решение. Через пару часов самые важные строительные объекты Шнайдера были взяты под охрану службой безопасности Deutsche Bank. Последний, оправившись от первого изумления, решил прежде обезопасить дорогостоящее имущество, а уж потом разбираться.
Самые верные сотрудники Шнайдера, которые знали, что шеф опасался шантажа и круглосуточно находился под охраной двух частных детективов, еще некоторое время упорствовали, утверждая, что герр Шнайдер чист и его, несомненно, похитили. Через неделю прокуратура получила доступ к бухгалтерским книгам и строительной документации. О похищении больше никто не заикался.
Состояние Юргена Шнайдера скроено было исключительно из долгов, которые он, оказывается, умел делать с тем же размахом, с которым реставрировал памятники архитектуры.
В общей сложности Шнайдер был должен пятидесяти немецким и евро пейским банкам. Сумма кредитов, по которым он никогда не смог бы рассчитаться, составляла в марте 1992 года — 2,496 млрд марок, в марте 1993 года — 3,818 млрд, в марте 1994-го — 6,347 млрд. Кроме миллиардных долгов, он оставил десятки незавершенных строек и на 90 млрд неоплаченных счетов от строительных фирм, большей части которых теперь грозило разорение.
Чтобы предотвратить эту катастрофу, потребовалось телевизионное обращение канцлера Коля к немецким банкам. Канцлер призвал финансовую элиту дать строителям возможность списать свои убытки по делу Шнайдера и предотвратил тем самым появление сотен агрессивно настроенных банкротов. Когда этот вопрос был решен, банкам и прокуратуре пришлось искать ответ на следующий, который в сложившейся ситуации представлял не более чем академический интерес. Но тем не менее занимал правосудие в наибольшей степени.
Кем был Юрген Шнайдер — мошенником или идиотом? Разорил ся ли он оттого, что переоценил собственные силы и утратил чувство реальности? Или с самого начала запланировал это грандиозное надувательство? Ответ потребовал нескольких месяцев напряженной экспертизы всех имеющихся в распоряжении следствия документов. Он заключался в том, что Шнайдер был не просто мошенником, но — совершенно выдающимся мошенником.
Кредиты, которые он получал под свою деятельность, во много раз превосходили реальную стоимость всех его объектов. Что достигалось тремя несложными способами.
Способ первый состоял в том, что в каждом здании завышалось общее число метров полезной площади, что естественным образом повышало предполагаемые доходы от возможной аренды. Торговый центр Les Facettes во Франкфурте-на-Майне содержал 20 тыс. квадратных метров, пригодных для аренды. Так было написано в документах, которые Шнайдер представил в Deutsche Bank. Банк откликнулся на это сообщение, выдав 415 млн марок в кредит под реконструкцию. На самом деле квадратных метров было всего 9000 и стоимость всех работ составляла не более 200 млн марок.
Кстати, цифра 9000 была крупно написана на заборе, ограждавшем строительство, и, следовательно, не составляла никакой тайны.
Способ второй был несколько хитроумнее. Одно и то же здание многократно перепродавалось, всякий раз дорожая. Шнайдер основал более пятидесяти мелких фирм, которыми руководил через подставных лиц и формально перегонял купленные дома с баланса одной фирмы на баланс другой. Небольшую прекрасно оборудованную виллу в Кенигштайне, которая служила резиденцией Schneider AG, подчиненные босса перепродавали друг другу, пока она не стала стоить 37,5 млн марок. Эта цифра и стала основанием для банка выдать соответственную сумму в кредит под залог виллы.
Дорожать-то она дорожала, но исключительно на бумаге, поэтому банк, завладевший виллой, после банкротства обнаружил, что более 15 млн выручить за нее невозможно. В конце концов, не Шнайдер виноват в том, что банки выдают кредиты, ориентируясь на последнюю продажную стоимость здания. Он только использовал создавшееся положение. Один из его коллег-маклеров жаловался: «Куда бы я ни явился, Шнайдер непременно оказывался где-то поблизости и уже предлагал на 50 % больше». За Fahning-Haus в Гамбурге просили 55 млн марок — Шнайдер заплатил 84 млн. Все равно он тратил чужие деньги. Еще герр Шнайдер любил предъявлять банкам контракты на будущую аренду, в которых цифры вписывались нехитрым методом «с потолка». В том же торговом центре Le Facettes аренда по двум комнатам должна была приносить 57,5 млн в год. На самом деле — не более 11 млн.
Из комбинации этих трех приемов доктор Шнайдер и извлек за несколько лет около 7 млрд марок кредитов.
Шнайдер, разумеется, извлекал прибыль из собственного дарования и для себя лично. Но очень скромную по сравнению с размахом всего предприятия. На его личном счету в марте 1994 года находились сбережения в размере всего 250 млн марок. Вернее, они должны были там находиться.
Это последний аргумент в пользу того, что Юрген Шнайдер был отнюдь не идиотом, а именно мошенником. Начиная с 1993 года он понемножку перекачивал указанные 250 млн окольными путями на счет в английском банке. Где вся сумма к марту 1994 года и оказалась. Испарившись в Великий четверг из собственного офиса, Шнайдер повторил всю операцию еще раз, справедливо полагая, что найти деньги в Англии — исключительно вопрос времени. Поэтому он снова разделил эту сумму на части и отправил гулять по всему свету. Изрядно попутешествовав, миллионы снова оказались вместе. Только теперь в Швейцарии.
Отправился путешествовать и их владелец. А по его следам — многочисленные сотрудники самых разнообразных сыскных организаций. Услужливые граждане и неутомимые журналисты умудрялись в один и тот же день видеть доктора Юргена Шнайдера в весьма удаленных друг от друга частях света. 9 мая его видели в Мюнхене и Парагвае. 30 мая на западноафриканском побережье и в герцогстве Лихтенштейн. Сообщения поступали из Канады, с Карибских островов и Филиппин, из Испании, Швейцарии, Югославии и Ирана. В это время Шнайдер загорал на пляже в райском местечке неподалеку от Майами, штат Флорида.
