Юрий Рубцов - Генерал-фельдмаршалы в истории России
В 1738 г. Ласси тоже действовал не напролом, введя войска в Крым через Сиваш и заставив капитулировать гарнизон Перекопской крепости. Но по той же причине — неудовлетворительное обеспечение — русские удержать полуостров не смогли. Видя страдания войск в крымских походах, Петр Петрович испросил разрешения больше их не предпринимать, пока армия в целом, включая ее тыловые структуры, не будет готова для действий на этом театре.
Основную ответственность за ход войны с Турцией А.А. Керсновский возлагает на Б.-Х. Миниха. Его стратегию историк называет плачевной, повторяющей ошибки допетровских времен, когда князь В.В. Голицын ходил к Перекопу, главная из которых — слишком большая громоздкая армия (см. очерк о Б.-Х. Минихе).
При этом сравнение полководческого стиля Ласси и Миниха оказывается не в пользу последнего, хотя Миних всегда старался быть на виду, получал первые роли, а Ласси оставался в тени.
Но и в этом случае заслуги Петра Петровича замолчать было невозможно. В 1740 г. он получил графский титул и по окончании военных действий вернулся на пост лифляндского губернатора и командующего войсками Остзейского края. Продолжалось это недолго, так как уже в июле 1741 г. Швеция, отказавшись признать императорский титул младенца Ивана Антоновича (Ивана VI), объявила войну России. Главнокомандующим стал фельдмаршал Ласси. Не прошло и двух недель после объявления войны, как он наголову разбил корпус генерала Врангеля под Вильманстрандом. Вступившая в ноябре 1741 г. на престол Елизавета Петровна подтвердила полномочия Ласси, и в июле 1742 г. русская армия перешла в решительное наступление. 26 августа фельдмаршал отрезал отступление армии противника под Гельсингфорсом, заставив ее капитулировать. 17 тысяч шведов положили оружие (интересно, что такова же была и численность всей русской армии).
По окончании войны императрица прислала за Ласси собственную яхту, чтобы заслуженный полководец мог торжественно прибыть из Финляндии в Санкт-Петербург, пожаловала осыпанные бриллиантами шпагу и табакерку, повысила размер ежегодного денежного содержания. Елизавета Петровна убедилась в абсолютной верности Ласси. А ведь сразу после дворцового переворота, в результате которого она взошла на престол, были определенные сомнения, станет ли «иноземец» поддерживать ее. Так или иначе, но многие иностранцы, процветавшие при Анне Иоанновне и Анне Леопольдовне, были тут же отстранены от кормила власти.
Рассказывают, что когда фельдмаршала разбудили среди ночи и потребовали ответить, на чьей стороне он стоит, к какой партии принадлежит, Петр Петрович продемонстрировал незаурядный ум и выдержку. Он дал простой и ясный, по-солдатски лаконичный и потому беспроигрышный ответ: «К ныне царствующей». И тем сохранил свое положение.
С окончанием войны со Швецией свои таланты Ласси проявлял в основном на административном поприще. Но след в истории русской армии он оставил прочный. После его кончины имя полководца стал носить 1-й пехотный Невский полк.
«Опытный, неустрашимый полководец, — так характеризовал Ласси историк Д.Н. Бантыш-Каменский, — отличался быстротой своей на ратном поле, с просвещенным умом соединял доброе сердце, возвышенные чувства…»[82].
А вот мнение А.А. Керсновского о Ласси: «Это — благородная солдатская фигура, старый честный и храбрый воин, всегда стоявший в стороне от придворных интриг, живший интересами армии и нуждами своих подчиненных. По словам генерала Д.Ф. Масловского, „он был бессменным часовым на страже действительных нужд осиротевшей русской армии, заброшенной во все время владычества Бирона и Миниха…“ Этой армии он отдал пятьдесят лет своей жизни и, умирая в 1750 г. (неточность, надо: 1751 г. — Ю.Р.), мог сказать, что вся его жизнь была дана „на потребу воинскую“ его второй родины»[83].
Светлейший князь Александр Данилович Меншиков (1673–1729)
Называя имена главных военачальников Северной войны, историки единодушны: это — А.Д. Меншиков, Б.П. Шереметев и А.И. Репнин. Как различны они — птенцы гнезда Петрова! Меншиков, например, полная противоположность Шереметеву. Сын капрала Преображенского полка, торговавший в детстве пирогами вразнос, не мог, конечно, похвастаться знатными предками, и только благодаря личным достоинствам сумел стать ближайшим сподвижником и другом царя. Родословная же Шереметева — древняя и славная. Данилыча, как по-свойски нередко звал Петр Меншикова, природа щедро наградила талантами полководца и администратора. Способности Бориса Петровича Шереметева были значительно скромнее. Резко отличались они и характерами: наперсник царя был энергичен, отважен, любил риск настолько, что ему ничего не стоило очертя голову броситься в самое пекло сражения. Шереметев, напротив, отличался медлительностью и крайней осторожностью. А между тем оба они — из знаменитого «гнезда Петрова».
Умение подобрать в разных слоях общества единомышленников, сподвижников, надежных помощников было одним из сильнейших качеств первого российского императора, во многом определивших успех его реформаторской деятельности. «Птенцами гнезда Петрова», «товарищами, сынами» царя назвал их А.С. Пушкин в «Полтаве».
Не названный поэтом по имени, но легко узнаваемый «полудержавный властелин» А.Д. Меншиков, бесспорно, — самый яркий из приближенных Петра I, самородок, коими во все времена была богата наша земля. Его судьба отмечена какой-то истинно российской лихостью и полна превратностей. Мелкий торговец, чье состояние заключалось в лотке с пирогами, стал богатейшим после царя человеком, владельцем 150 тысяч крепостных, многочисленных великолепных дворцов, несметных сокровищ. Он носил все титулы и чины, существовавшие в России: герцога Ижорского, светлейшего князя Священной Римской империи и Российского государства, генералиссимуса, адмирала, верховного тайного действительного советника, занимал должности президента Военной коллегии, санкт-петербургского губернатора, был кавалером высших русских и иностранных орденов.
Человек, не знавший грамоты и умевший только начертать имя и фамилию, стал первым из русских, кого иностранная Академия наук приняла в свои ряды. Меншиков ухитрился упредить в этом даже Петра I. Не кто-нибудь, а сам Исаак Ньютон 25 октября 1714 г. известил Александра Даниловича, человека «высочайшей просвещенности», об избрании его членом британского Королевского общества.
Как же он умудрялся справляться с уймой дел, возложенных на него царем — задаемся мы вопросом вслед за известным знатоком петровской эпохи Н.И. Павленко. Конечно, у Меншикова были многочисленные квалифицированные помощники. Но ведь характер царских поручений был такой, что требовал непременного личного активного участия. И относились они к самым разнообразным отраслям государственного управления, экономики, военного искусства, требуя специальных познаний. Объяснение одно: Меншиков обладал незаурядным умом, острой памятью, способностью держать в голове все детали многочисленных и многогранных обязанностей и высоко развитым здравым смыслом, заменявшим ему ученость и образованность[84].
Когда в 1699 г. умер Ф. Лефорт, Меншиков быстро занял место любимца и друга государя. Но не совместным участием в попойках и иных развлечениях (хотя и им принадлежало немалое место), а в первую очередь успешным претворением в жизнь самых дерзких планов Петра. Расторопный, никогда не отговаривавшийся невозможностью выполнения тех или иных поручений, он смело и — надо подчеркнуть особо — с умом брался за любое дело.
На военном поприще Александр Данилович проявил себя рано. В звании бомбардира он участвовал во взятии Азова в 1696 г. Во время путешествия за границу в составе Великого Посольства вместе с Петром I терпеливо осваивал корабельную науку.
При «конфузии» под Нарвой в 1700 г. ему присутствовать не довелось, поэтому свой боевой счет в Северной войне он начал сразу с успеха. Храбрость и расторопность Меншикова при взятии Нотебурга в 1702 г. были столь очевидны, что Петр назначил его комендантом завоеванной крепости (см. очерк о Б.П. Шереметеве).
В военной кампании 1703–1704 гг., во время которой русские войска овладели территорией по всему течению Невы, будущий первый русский генералиссимус отличился не раз. Вот лишь один пример. 1 мая 1703 г. была взята крепость Ниеншанц. Шведский адмирал Нумерс, не зная об этом, ввел отряд кораблей в устье Невы. Два из них неосторожно бросили якорь вблизи крепости. Этим решил воспользоваться Петр I. 7 мая под прикрытием предрассветного тумана от берега отчалили 30 лодок. Одной половиной бойцов командовал Петр, другой — его наперсник. Подкравшись к кораблям, русские взяли их на абордаж. Это была первая морская виктория, и потому она доставила царю особую радость. Ликовавший Петр возложил на себя и Меншикова ордена Св. Андрея Первозванного.
