Сергей Кучеренко - Рыбы у себя дома
В Амуре сазан созревает гораздо позднее прудового карпа — в 5–6 лет, достигнув 35—40-сантиметровой длины и перевалив за килограммовый вес. И растет он здесь медленнее, а почему — расскажем немного позднее.
Живет сазан долго — в Амуре известны 24-летние. И почти всю свою жизнь растет. Тем без малого пудовым, вытянувшимся в длину до 90 сантиметров, которых мне посчастливилось лавливать, оказывалось около 15 лет. Судя по литературным источникам и свидетельствам старожилов, поимка 20-килограммового амурского сазана с метровым богатырским телом раньше вовсе не считалась сенсационной. Поразительны достоверные факты иного рода. Как свидетельствует Л. П. Сабанеев, в начале нашего века недалеко от Таганрога поймали сазана-гиганта весом 55 килограммов, в реке Воронеж — 68-килограммового. Француз М. Рувьер в реке Ионна после часового единоборства вытащил карпа в четыре десятка килограммов, с возрастом, как потом выяснили, свыше ста лет. Даже не верится. Всего два года назад в Бангладеш на реке Мегхна выловлен карп в 55 килограммов при 120-сантиметровой длине. А сколько ему оказалось лет — не сообщалось.
В Японии карпы глубоко почитаемы, с ними ведется селекционная работа. В частных прудах содержится немало карпов-долгожителей, имеющих собственные клички. И есть среди них немало таких, кому за сто лет. А вот карпу по кличке Ханако, принадлежащему доктору Косихара, еще в 1977 году исполнилось 223 года, хотя он и не вытянулся за 80 сантиметров. Этот древний карп превосходно здоров, подвижен, обладает отменным аппетитов, хотя по ряду соображений, думается мне, что до отвала его никогда не кормили и не кормят. И правильно делают!.. В Амуре подобных гигантов не встречали, и не достигает здесь сазан таких размеров потому, что, в общем, не очень сладко ему живется. Все-таки эта рыба теплолюбива, в странах с нехолодной зимой она активна почти круглый год, в Амуре же в октябре — как только вода охладится до 8—10 градусов — практически прекращает питаться, а при 7 градусах уже собирается в глубоких местах большими стадами и дремлет, едва пошевеливаясь, более полугода в тесноте и темноте — пока майская вода не прогреется до тех же 8—10 градусов.
Но все же не перевелись еще в Амуре сазаны-богатыри! Летом 1985 года отличился мой друг П. М. Кращенко: добыл сазана весом 18 килограммов… А указанный для этой рыбы минимальный размер в 15 килограммов на право участия в конкурсе на самую крупную рыбу года — тоже о чем-то говорит.
Нерестует сазан при температуре воды 18–20 градусов, при 20 же у него наступает активный жор, ну а милее всего ему 25–29 градусов, хотя выдерживает 35 по Цельсию. Очень любит воды тихие, хорошо прогреваемые и богатые всякой зеленью, но такими они бывают здесь лишь три месяца в году.
Далеко не в каждое лето у нашего героя есть возможность набрать после зимних тягот силу, обеспечить продление сазаньего рода и снова подготовиться к долгому пребыванию в зимовальных ямах. А потому-то и в доброе старое время, когда всякой рыбы в Амуре было полным-полно, численность сазана по годам существенно менялась. Об этом свидетельствуют статистика промысловых уловов прошлых лет и сведения о размерах и возрасте рыбы в них.
Высокая плодовитость сазана не обеспечивает столь же высокой его численности, ибо слишком много в Амуре хищников, да еще в громадном числе гибнет его молодь в обсыхающих водоемах. До сих пор не изжито зло, причиняемое реке браконьерами, а также людьми, которым загрязнить водоем ничего не стоит.
Утратили мы славу Амура как сазаньей реки, но утратили вовсе не безнадежно. Возвратить ее можно быстро: для этого нужно вернуть рекам исконную чистоту вод, чтоб насыщали ее лишь запахи луговых просторов, родников да ясного неба; искоренить браконьерство и наладить повсеместное спасение молоди от летних обсыханий и зимних заморов. Ну и, конечно, давно пора организовать ряд специализированных рыбных хозяйств по выращиванию сазана, в том числе и на базе таких крупных прекрасных пойменных водоемов, как озера Болонь, Синдинское, Дарга, Кятар, Дабанда и другие, соединяющих свои неоглядные просторы с Амуром узкими протоками, и потому удобных для рыбоводства. Тогда бы горожане не смотрели на сазана, как на деликатесную, давно забытую невидаль.
…Не всякому дано поймать сазана: нужно досконально изучить его совсем не простые повадки, нужно точно знать, в какое время года и суток где он держится, когда и какую насадку использовать, наконец, нужны терпение и выдержка, чтобы долго-долго следить за поплавком в ожидании мгновения для верной подсечки.
Ох и каналья этот сазан! Клюет преосторожнейше и долго, сначала несколько минут едва-едва шевелит поплавок — испытывает наживу и рыбака! Может отойти поразмыслить, глядя издали, потом опять приблизится. Не всегда заметишь, как поплавок в сторону поплывет, без припляса, будто его легким течением повело. А то лишь чуть-чуть вздрогнет и замрет. Разве подумаешь, что так осторожничает богатырь!
Но подцепил на крючок — еще не поймал: нужно вытянуть. А сазан на этом крючке что разъярившийся зверь, и зверь неутомимый. Поспешил, погорячился — упустил; затянул вываживание — тоже упустил. Чувство меры дает опыт, ни по каким учебникам его не постигнешь.
Я уважаю сазанятников за их мастерство и одержимость. К рыбалке они готовятся необыкновенно тщательно. Понаблюдайте, как они священнодействуют, готовя приманку и наживку. Опустят полбулки черного хлеба на несколько минут в воду, потом, отжав его, мешают со ржаной мукой, долго сминают в тугие колобки и заваривают их в кипящей воде или растительном масле. И чего только в эти колобки не подмешивают! Масла и меда, валерьянки и губной помады… И тут же завозятся с распаренными кукурузными зернами или нежным зеленым горошком, с вареным картофелем и поджаренными из него кубиками. И всякие каши у них заготовлены, и раки наловлены, ракушки, стрекозы… Разумеется, и не без обычных дождевых червей они, но те у них от долгой подкормки бульонами, маслами, настоем чая и еще чем-то толстые, тугие и пахучие…
Совсем недавно знакомый сазанятник рассказал: «Новая приманка появилась. Берут плавленый сыр, мешают и отминают его с мукой, белком яйца, подсолнечным, маслом и анисовыми каплями, добавив чуток воды… Потом лепят из теста маленькие колобки и варят их, пока не всплывут… Сазан берет отлично, карась… Вот попробуй!» Творчества у рыбака не отнять.
А днем позже встретил он меня, остановил посреди улицы, говорит этак заговорщицки: «А ты знаешь, как наши деды сазана ловили? На что бы ты думал? А из кедровой или пихтовой смолы катали шарики с крупную картечь, окунали их в подсолнечное масло, а потом вываливали в муке… Такая приманка крепка на крючке, а идут на нее и карась, и лещ».
И ведь вовсе не зря усердствуют в этом сазанятники! Да, меньше стало сазана против прежнего, и обмельчал он, но все же и теперь нет-нет да и полетит по плотным рядам рыбаков волнующая достоверная новость: тот-то, там-то и на такую-то приманку взял пудового сазана.
…Но вернемся к моему плотику, «водяному глазу» и сазанам. Тот — самый большой — не стал рисковать с моими удочками, полез в ил и тут же начал сортировать набранное в рот. Засмотрелся я, как пошло у него негожее через жабры, и вдруг вспомнил: как-то слышал рассказ старожила здешних мест о ловле сазанов очень необычным способом. Крепят на конце лески кусочек жмыха и подвязывают на поводке прочный совершенно тупой крючок так, чтобы на слабом течении он вытягивался на десяток сантиметров ниже жмыха. Расчет построен на повадке сазана лишнее пропускать через жабры. Обнаружив соблазнительный запах, рыба, идя встречь струе, находит приманку и начинает ее обследовать, стоя против течения. А крючок по рыбьей «морде» шлеп да шлеп, шлеп да шлеп… Кончается сазанье терпение, берет он эту штучку в рот да и выбрасывает за жабры. Как тот мусор. И влопался…
Решил я этот способ испробовать. Попытать на нем счастья. Нагнул из крепкой железной проволоки крючков, достал подсолнечного и соевого жмыха, связал несколько вариантов снасти. Но подолгу сидел я на бонах — веренице скрепленных тросом бревен, отсоединявших наш тихий залив от быстрой Тунгуски, — пускал по течению эти снасти… В одном месте, в другом, а фарта не было. Рассердился. Решил не тратить время попусту и тут же, рядом, сплавлял закидушки с обыкновенной наживкой: червяк, лягушонок, рак, ракушка. Ловились косатка и плеть, цеплялись сомики и коньки… И вернулся я с затаенным вздохом в свой залив. На карасей вернулся.
Может быть, вся неудача в том, что крючок из железа тяжел и не играет? Или, наоборот, легковат? Смастерил другие крючки — из достаточно прочного, но легкого алюминия и из тяжелой меди. Испытывал снасть с ними на разных течениях — чтобы и у дна была, и не всплывала. А фарта все равно не было.
Однажды подумал: с бонов надо ловить сазана той снастью при низкой воде, когда он уйдет с разливов, заливов, проток и стариц в русло. И в ближайшее летнее обмеление двинул туда. И в первый же день выволок пару таких сазанов, что потом мальчишки всей улицы приходили смотреть их. Даже взрослые заглядывали!
