Виталий Ситников - Как написать сочинение. Для подготовки к ЕГЭ
Кажется даже, что он сознательно добивался разорванности действия, деля то и дело сцену на несколько участков, каждый из которых населен своими персонажами и живет своей особой жизнью. При этом возникает интересный многоголосый диалог: реплики, звучащие на одном из участков сцены, как бы случайно перекликаются с репликами, звучащими на другом, приобретая неожиданный эффект. В одном углу сцены Пепел уверяет Наташу, что никого и ничего не боится, а в другом – латающий картуз Бубнов говорит протяжно: «А ниточки-то гнилые…» И это звучит как злая ирония по адресу Пепла. В одном углу спившийся Актер пытается и не может продекламировать любимое стихотворение, а в другом Бубнов, играющий в шашки с городовым Медведевым, злорадно говорит ему: «Пропала твоя дамка…» И опять-таки кажется, что это обращено не только к Медведеву, но и к Актеру, что речь идет не только о судьбе партии в шашки, но и о судьбе человека.
Такое сквозное действие носит сложный характер в этой пьесе. Чтобы понять его, надо разобраться в том, какую роль играет здесь Лука. Этот странствующий проповедник всех утешает, всем обещает избавление от страданий, всем говорит: «Ты – надейся!», «Ты – верь!» Лука – незаурядная личность: умен, у него громадный опыт и острый интерес к людям. Вся философия Луки сжата в одном его изречении: «Во что веришь, то и есть». Он уверен, что правдой никогда и никакую душу не вылечишь, да и ничем не вылечишь, а можно лишь смягчить боль утешительной ложью. Он при этом искренне жалеет людей и искренне хочет им помочь.
Из столкновений подобного рода и образуется сквозное действие пьесы. Ради него Горькому и понадобились как бы параллельно развивающиеся судьбы разных людей. Это – люди разной жизнеспособности, разной сопротивляемости, разной способности верить в человека. То, что проповедь Луки, ее реальная ценность «проверяется» на столь разных людях, делает эту проверку особенно убедительной.
Лука говорит умирающей Анне, не знавшей при жизни покоя: «Ты – с радостью помирай, без тревоги…» А в Анне, напротив, усиливается желание жить: «… еще немножко… пожить бы… немножко! Коли там муки не будет… здесь можно потерпеть… можно!» Это – первое поражение Луки. Он рассказывает Наташе притчу о «праведной земле», чтобы убедить ее в пагубности правды и в спасительности обмана. А Наташа делает совсем другой, прямо противоположный вывод о герое этой притчи, покончившем с собой: «Не стерпел обмана». И эти слова бросают свет на трагедию Актера, поверившего утешениям Луки и не сумевшего вынести горького разочарования.
Краткие диалоги старика с его «подопечными», переплетаясь между собой, сообщают пьесе напряженное внутреннее движение: растут призрачные надежды несчастных. А когда начинается крушение иллюзий, Лука незаметно исчезает.
Самое большое поражение терпит Лука от Сатина. В последнем акте, когда Луки уже нет в ночлежке и все спорят о том, кто он такой и чего, собственно, добивается, усиливается беспокойство босяков: как, чем жить? Барон выражает общее состояние. Сознавшись, что он раньше «никогда и ничего не понимал», жил «как во сне», он раздумчиво замечает: «… ведь зачем-нибудь я родился…» Люди начинают слушать друг друга. Сатин сначала защищает Луку, отрицая, что тот – сознательный обманщик, шарлатан. Но эта защита быстро превращается в наступление – наступление на ложную философию Луки. Сатин говорит: «Он врал… но – это из жалости к вам… Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… Я – знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками, – тем ложь нужна… Одних она поддерживает, другие – прикрываются ею… А кто – сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем ему ложь? Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!» Ложь как «религию хозяев» воплощает в себе хозяин ночлежки Костылев. Лука воплощает в себе ложь как «религию рабов», выражающую их слабость и придавленность, их неспособность бороться, склонность к терпению, к примирению.
Сатин делает вывод: «Все – в человеке, все – для человека! Существует только человек, все же остальное – дело его рук и его мозга». И хотя для Сатина его сожители были и останутся «тупы, как кирпичи», а он сам дальше этих слов тоже не пойдет, впервые в ночлежке раздается серьезная речь, ощущается боль из-за погибшей жизни. Приход Бубнова усиливает это впечатление. «Где народ?» – восклицает он и предлагает «петь… всю ночь», отрыдать свою бесславную судьбу. Вот почему Сатин откликается на известие о самоубийстве Актера резкими словами: «Эх… испортил песню… дурак!» Эта реплика имеет и другой акцент. Уход из жизни Актера – снова шаг человека, не выдержавшего правды.
Каждый из последних трех актов «На дне» кончается чьей-нибудь смертью. В финале II действия Сатин кричит: «Мертвецы не слышат!» Движение драмы сопряжено с пробуждением «живых трупов», их слуха, эмоций. Именно здесь заключен главный гуманный, нравственный смысл пьесы, хотя она и заканчивается трагически.
Проблема гуманизма сложна тем, что ее нельзя решить раз и навсегда. Каждая новая эпоха и каждый сдвиг в истории заставляют ставить и решать ее заново. Вот почему могут возникать снова и снова споры о «мягкости» Луки и грубости Сатина.
Многозначность горьковской пьесы привела к разным театральным ее постановкам. Самым ярким было первое сценическое воплощение драмы (1902) Художественным театром, режиссерами К. С. Станиславским, В. И. Немировичем-Данченко, при непосредственном участии М. Горького. Станиславский позже писал, что всех покорил «своеобразный романтизм, с одной стороны граничащий с театральностью, а с другой – с проповедью».
В 60-е годы «Современник» под руководством О. Ефремова как бы вступил в полемику с классической трактовкой «На дне». На первый план была выведена фигура Луки. Его утешительные речи поданы как выражение заботы о человеке, а Сатина одергивали за «грубость». Духовные порывы героев оказывались пригашенными, а атмосфера действия – приземленной.
Споры о пьесе вызваны разным восприятием драматургии Горького. В пьесе «На дне» нет предмета спора, столкновений. Отсутствует и непосредственная взаимо-оценка героев: их отношения сложились давно, до начала пьесы. Поэтому подлинный смысл поведения Луки открывается не сразу. Рядом с озлобленными репликами обитателей ночлежки его «благостные» речи звучат контрастно, человечно. Отсюда и рождается стремление «гуманизировать» этот образ.
М. Горький психологически выразительно воплотил перспективную концепцию человека. Писатель раскрыл в нешаблонном материале острые философско-нравственные конфликты своего времени, их поступательное развитие. Для него было важно пробудить личность, ее способность к размышлению, постижению сущности.
Быкова Н. Г
Раннее творчество М. Горького
М. Горький вошел в литературу на грани двух исторических эпох, он как бы совместил в себе эти две эпохи. Пора нравственной смуты и разочарования, всеобщего недовольства, душевной усталости – с одной стороны, и назревания грядущих событий, еще открыто не проявившихся, – с другой, нашла в раннем Горьком своего яркого и страстного художника.
Горький в свои двадцать лет увидел мир в таком ужасающем разнообразии, что кажется невероятной его светлая вера в человека, в его душевное благородство, в его силу и возможности. Но молодому писателю было присуще стремление к идеалу, к прекрасному – тут он был достойным преемником лучших традиций русской литературы прошлого.
В рассказе «Челкаш» (1894) романтический образ бродяги и вора, порвавшего со своей средой (отец его был одним из богатейших людей на селе), нисколько не идеализируется писателем. Хотя в сопоставлении с духовно убогим, жадным и жалким Гаврилой Челкаш оказывается победителем. Но противопоставление идет по линии отношения к собственности, к закрепощающей ее сущности. Мечта Гаврилы оказывается мечтой, ведущей к рабству. «Власть тьмы», власть денег Челкаш отрицает. «Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он – вор, гуляка, оторванный от всего родного, – никогда не будет таким!»
Для своих рассказов Горький брал людей земных и реальных, со всеми противоречиями и недостатками.
Мерилом ценности человеческой личности он считал активность, способность действовать во имя человека. Этот мотив звучит уже в первом рассказе писателя – «Макар Чудра» (1892). Повесть об удивительной, гордой любви Лойко Зобара и Радды – это гимн свободе. «Ну, сокол, – говорит Макар, – хочешь, скажу одну быль? А ты ее запомни и, как запомнишь, – век свой будешь свободной птицей».
Романтизм Горького не чужд драматизма. Он предполагает его. Судьбы героев его первых рассказов всегда драматичны. Но это драматизм, рождающий протест против рабского положения в обществе. Макар Чудра говорит в начале рассказа автору-рассказчику: «Смешные они, те твои люди. Сбились в кучу и давят друг друга, а места на земле вон сколько… Что ж, – он родился затем, что ли, чтобы поковырять землю, да и умереть… Ведома ему воля? Ширь степная понятна? Говор морской волны веселит ему сердце? Он раб – как только родился, всю жизнь раб, и все тут!»
