Антонова Леонидовна - Авдотьино
Типографической компанией были основаны бесплатная библиотека для «безденежного пользования всеми желающими», больница и аптека, для заведования которой из-за границы были выписаны фармацевт и пять провизоров. Неимущим больным лекарства из аптеки отпускались бесплатно. Кроме того, компания отправляла за границу молодых людей для завершения образования, помогала основывать школы и оказывала безвозмездную помощь нуждающимся.
В руках Новикова сосредоточились солидные суммы, которые он, экономически независимый от государства, тратил по своему усмотрению, получая значительный доход, распределяемый среди пайщиков компании. Можно сказать, что впервые в России была создана организация такого масштаба, функционировавшая, как мы сегодня сказали бы, по законам свободного капиталистического предпринимательства. Выпуская около трети всех издаваемых в 1780— начале 1790-х годов в стране книг, компания и Новиков, стоящий ро главе нее, получили реальную возможность влиять на формирование общественного мнения. В стране, где вся духовная жизнь находилась исстари под абсолютным контролем власти и церкви, такая деятельность не могла не вызвать неудовольствия и страха со стороны правительства, и прежде всего Екатерины И.
Итак, идея практической пользы осуществлялась. Новиков встал во главе просветительского движения в России. Его деятельность приносила конкретные результаты. Успеху дела немало способствовали энергия Новикова и его преданность идеалам просветительства. Личное обаяние и внутренняя сила характера Новикова притягивали к нему людей. Современники отмечали, что он имел редкий дар общения. «Согласием и трудами» — таков был девиз его жизни.
Среди его многочисленных друзей были и братья Трубецкие, в доме которых Новиков познакомился со своей будущей женой, племянницей хозяина Александрой Егоровной Римской-Корсаковой, воспитанницей Петербургского училища благородных девиц. Свадьбу отпраздновали в 1781 году. Александра Егоровна стала хозяйкой Авдотьина. У Новиковых было трое детей: сын Иван и дочери Варвара и Вера.
Как большинство дворянских семей, Новиковы проводили зиму в Москве, а летом отправлялись в «подмосковную» —г Авдотьино, куда, вырвавшись из круга многочисленных дел, приезжал и сам Новиков. В самое счастливое десятилетие своей жизни Новиков кроме общественной деятельности занимался и хозяйственными преобразованиями в Авдотьине. Свидетельства той эпохи сохранились в Авдотьине до наших дней.
ДЕРЕВНЯ БЛАГОПОЛУЧНАЯ
Я отправился во свой путь, горя нетерпеливостью увидеть жителей Благополучная деревни. Продолжение «Отрывка путешествия в + + + И+ + + Т + + +».
Живописец. 1772, 14-й л.
К концу 70-х годов XVIII века Авдотьино представляло поместье средней руки. Среди густонаселенного южного Подмосковья оно если чем и выделялось, то разве только более обеспеченной и спокойной жизнью крестьян, что объяснялось добротой и человеколюбием Н. И. Новикова. Изменения, затронувшие жизнь авдотьинских крестьян, произошли в новиковском поместье в 80-е годы XVIII века.
Уместно вспомнить о том, что представляла собой жизнь русского крестьянина 200 лет назад. По словам В. О. Ключевского, «со второй половины XVIII века вся внутренняя жизнь России есть история крепостного права с его последствиями». Россия была огромной аграрной страной, где «богатство и величество целого государства составлять должны крестьяне». По пятой ревизии, проходившей в 1796 году, в Российской империи насчитывалось 9 миллионов крепостных крестьян — четверть населения страны. Это было 9 миллионов рабов, находившихся в полной зависимости от дворянина-помещика.
В XVIII веке дворяне становятся основной опорой самодержавной власти. В 1762 году Петр III, процарствовавший шесть месяцев, успел издать указ о вольности дворянства. Екатерина II, возведенная на трон русским дворянством и всегда чувствовавшая свою зависимость от него, оставила указ в силе и старалась угождать дворянам. Дворянство, освобожденное от обязательной государственной службы, т. е. от исполнения единственного гражданского долга, когда-то и вызвавшего к жизни этот класс, сохранило и увеличило свои привилегии и было поставлено в исключительное положение. При желании дворяне могли наниматься на службу даже к иноземным государям. Молодые дворяне путешествовали по Европе под предлогом получения образования и в поисках развлечений. А с каким багажом возвращались многие из них, можно представить, прочитав объявление в сатирических известиях новиковского журнала: «Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив с пользою, возвратился уже совершенною свиньею, желающие смотреть могут его видеть безденежно по многим улицам сего города».
Крепостное право не только отрицательно влияло на все сферы духовной и культурной жизни народа, но и являлось тормозом для экономического развития страны, и прежде всего дальнейшего совершенствования помещичьего хозяйства. Путешествуя по Европе, русские помещики могли наблюдать рациональное ведение сельского хозяйства в других странах, но эти улучшения оставляли их равнодушными. Большинству из них, за немногими исключениями (А. Т. Болотов), не нужны были ни технические усовершенствования, ни изобретения, ни глубокие агрономические знания, ни новые приемы возделывания земли. В собственности русских помещиков находилось огромное количество заселенной крестьянами земли — главного источника народного богатства, но «крепостное право помешало дворянству сделаться классом сельских хозяев и руководителями народного хозяйства». Они не были хозяевами, которые «с помощью крестьянских рук эксплуатировали землю, но эксплуатировали крестьянские руки с помощью земли» (В. О. Ключевский).
Кроме того, многие дворяне вообще устранялись от хозяйственных забот, поручая руководство своими поместьями управляющим.
Вернувшись в Россию, дворянин обычно не спешил ехать к себе в деревню, а предпочитал поселиться в городе; если был честолюбив и делал карьеру, то в Петербурге, если был ленив или нрава независимого, жил в Москве. И вот он видится нам сидящим за утренним кофе в глубоком вольтеровском кресле с высокой спинкой в своем московском доме где-нибудь на Пречистенке или на Страстном бульваре. Имя Вольтера было в моде, сама императрица подавала пример, стараясь в письмах заслужить его расположение и придавая большое значение общественному мнению Европы о России. Дом полон слуг. Их количество всегда поражало иностранцев. Но хозяин едва ли знал их по именам, жена его кричала «девчонка, девчонка!», а на крик в комнату вбегала старуха, которая уже лет 40 состояла в доме в комнатных девушках. Как рой пчел кружилися вокруг господ многочисленные безымянные слуги, беспрекословно выполняя все их приказания. Безделие стало нормой дворянской жизни, иногда для развлечения скучающий помещик мог и почитать. И вот в руках барина журнал «Трутень». Название настораживало: «Это про кого же? Это он трутень?!»
Будучи крепостником, трудно прийти к мысли о несправедливости собственных привилегий, но можно задуматься: «А все ли уже так хорошо и справедливо в империи?» В разделе «Сатирические ведомости» журнала «Трутень лист XVI—69 г. августа 11 дня» сообщались следующие подробности о жизни дворянина: «В нашем уезде есть дворянин. Он имеет за собой три тысячи душ, получает шесть тысяч годового дохода и живет так, как научил его покойный родитель... батюшка сего дворянина отягощен был делами, а именно пил, ел и спал; а сынок к строению не имеет охоты, но вместо того упражняется в весьма полезных делах для пользы земных обитателей: ибо он изыскивает, может ли боец-гусь победить на поединке лебедя... Ездит на ярмонки верст за 200 весьма великолепно, а именно: сам в четвероместном берлине в 10 лошадей и еще 12 колясок... свиту его составляют люди весьма отборные, в 4 колясках сидят по 2 шута, в 3-х по 2 дурака, а в берлине он да священник его духовник, а в прочих же экипажах собаки, гуси и петухи-бойцы... Дворянин сей говорит, что из-за всей его фамилии разумнее его не бывало. Может быть, это и правда: ибо дворянин наш лгать не охотник». Проживал сей дворянин в Кашире, следовательно, совсем недалеко от Авдотьина, и, наверное, в одну из поездок в вотчину Новиков мог повстречать на дороге шутовской поезд развлекающегося помещика. Речь шла не о худшем представителе дворянского класса.
А каковы же другие? О них тоже поведал издатель «Трутня» в «Копии с помещичьего указа», напечатанной в 1769 году. Вот Григорий Сидорович. Ему «бьют челом-----отчины твоей староста Андрюшка со всем миром». Многословно и подробно рассказывал староста о тяжелой жизни крестьян и заключал рассказ фразой: «Умилосердись, государь, над бедными твоими сиротами». Сух и лаконичен был ответ помещика: «Высечь нещадно, сыскать, отдать под караул, отдать в город для наказания по указам, взыскать еще 50 рублей, сбавки с оброка не будет...» Стиль сообщения точно копировал действительные помещичьи указы того времени и этим производил впечатление на читателя.
