Борис Зайцев - Солнечные узоры
В храмовой же части у западной стены сидели на лавках немощные старцы, кому уж не выстоять было долгую службу. Следы от лавок сохранились и на внешней северной стене храма. Врубки прослеживаются на довольно большой высоте. И опять вопрос: отчего лавки так высоко были устроены? Очевидно, здесь когда-то шла галерея-гульбище.
Что же, пока мы успешно отвечаем на вопросы древнего плотника. Но задаст ли он нам вопрос посложнее? Да, задал самый главный вопрос: а какого типа была душоновская церковь? Запись о ней в писцовых книгах гласит, что она «клетцка», то есть рублен для церкви обычный прямоугольный сруб. Но каково было его завершение? Как будто сам собою дорисовывается к ее современному облику шатер. Но пока нам нечем подкрепить это предположение. Ведь следов на давно переделанной крыше не существует. Здесь еще надо подумать.
Мы вернулись во Фряново и поехали в Загорск, зная заранее, что не встретим на пути больших старинных сел. Ровная лента шоссе летела через бесконечный лес. То был настоящий лес, чистый и светлый, будто кто-то прошелся ранним утром с граблями по его полянам. Дремучий лес — это еще не лес в плотницком понимании. В нем много завалов, прелой листвы и сухостоя. Большей частью дремучий лес не здоров, и не встретишь в нем дерева хотя бы в двадцать сантиметров в поперечнике. По дремучему лесу и бродить неприятно. А эти места радовали глаз светлыми картинами русского смешанного леса, где на околках в хороводе переплелись руками березки с молодыми дубками.
Из Загорска на запад шла полевая дорога к селу Благовещенью. Остался позади посад с уютными домиками, раскиданными на крутых улицах, а мы все шли и шли по пружинистой полевой тропе. Впереди на горизонте темнел лес. Над нашими головами, ввинчиваясь в пронзительную синь, звенел жаворонок. Мы шли на встречу с древнейшим памятником деревянного зодчества Подмосковья. Каждому, кто любит путешествовать, знакомо чувство постоянного удивления, когда на путях-дорогах вас поджидают все новые и новые впечатления.
Мы входили в село Благовещенье, и нам казалось, что время повернуло вспять. Трех столетий отечественной истории с битвами, крушениями, миром и возрождением не было. Стоит, как и стояла, в центре села деревянная церковь, а вокруг нее сгрудились крестьянские избы, образовывая как бы маленькую крепость. Вот так закрыть глаза и увидеть вместо условного ныне забора из дреколья и жердей бревенчатый тын с наглухо заложенными воротами, с зорким оком сторожевого, ощупывающим вас из щели волокового окна стрельницы. Что за путники? С добром ли идут?
Даже количество дворов в сегодняшнем селе Благовещенье совпадало с данными Писцовой книги XVI века. Все те же тридцать изб прожили века. Но конечно, кроме плотницкого храма и двух прудиков возле него, не ищите в обликах домов патриархальных следов. Однако удивительно живуча планировка села. Раз найденная разбивка плана обусловила вековечное существование крестьянских дворов, собранных воедино на плоском холме, выросшем во чистом поле. И отчего крестьяне села Благовещенья вздумали обзаводиться хозяйством вдали от надежных стен Троице-Сергиева монастыря? То ли поближе к возделываемым землям, то ли чтобы быть подальше от вездесущего монастырского ока? Как бы там ни было, стояла уже, как упоминает Писцовая книга, в 1587 году на селе церковь «деревянная вверх», то есть шатровая.
В плане храм обычен. К квадрату молельного помещения с востока прирублен пятигранный алтарь. С запада к храму примыкает прямоугольный притвор трапезной. Деревянные культовые памятники Подмосковья большей частью однотипны и различаются лишь размерами трапезной, которая рубится либо заподлицо со стенами храма, либо по ширине алтаря, то есть несколько меньше ширины основного объема здания.
Первое, что бросилось в глаза при осмотре памятника и что сразу уничтожило большую часть сомнений в его древнем происхождении, это три окна на южном фасаде церкви.
Храм в селе Благовещенье, пожалуй, как ни один из подобных памятников в Подмосковье, сохранил образ сурового средневековья. Мощные косящатые обрамления окон резко подчеркивают волнистую поверхность открытого сруба, израненного, иссеченного в конце прошлого века, когда к живому телу плотницкого произведения прибивали бруски под тесовую обшивку. Вместо оконных решеток колоды благовещенской церкви ощетинились шипами из кованого железа. Вроде бы они и места в проеме не занимают, и потоку света не препятствуют, но поди влезь попробуй! В них что-то даже угрюмое видится. Уж слишком эти пики-шипы откровенны в своей значимости — оградить здание от супостата.
Ни на одном памятнике архитектуры XVII века мы не встретили подобных оконных ограждений. «Отчего же XVII век, когда речь идет о церкви XVI столетия?» — спросите вы. Дело в том, что во всех путеводителях по Подмосковью церковь в селе Благовещенье датируется серединой XVII века. Авторы ссылаются на сообщение Писцовой книги под 1646 годом: «…церковь Благовещения пресв. Богородицы деревянная, вверх шатром…» Сообщение взято из выписок В. и Г. Холмогоровых, которые в начале нашего века собрали и опубликовали исторические материалы о церквах и селах Подмосковья XVI–XVIII веков.
Странно, что авторы не заметили у тех же Холмогоровых первой строки, где говорится, что «село Благовещенское в 1587 г. Московского уезда, стана Радонеж и в Белях вотчина Троице-Сергиева монастыря; а в селе церковь Благовещенья пречистой Богородицы, деревянна вверх, ветха…».
Итак, в 1587 г. церковь уже ветха!
Таким образом, церковь на селе существовала с XVI столетия и, как это обычно бывало, починялась, когда приходила в ветхость.
На северо-восточной стене храма мы увидели косящатое окно, аккуратно устроенное на месте волокового. Подобная переделка совсем иного рода, чем те, которые пронеслись по памятникам деревянного зодчества в XIX веке.
Косящатое окно могло появиться здесь лишь в середине XVII столетия, потому что ни в конце XVI, ни в начале XVII века такие приемы обрамлений оконных проемов не использовались. И если церковь в селе Благовещенье относить к середине XVII века, это будет означать, что древние зодчие стали переделывать окно сразу после того, как воздвигли храм! Нелогично, да и что за нужда?
Как для раннего каменного зодчества характерны щелевидные окна, так и для древних культовых памятников плотницкого искусства типичны узкие горизонтальные проемы волоковых окон. В последующие столетия щелевидные окна каменных храмов растесывали, волоковые же окна деревянных церквей переделывали на косящатые, а позже вместо косяков устраивали каркасные рамы, подобные современным.
Давайте еще раз обратимся к сообщениям писцовых книг. Итак, первые сведения о церкви в селе Благовещенье восходят к XVI веку. Второй раз в Писцовой книге церковь упоминается под 1623 годом, но без описания ее внешнего облика.
В первом сообщении сказано: «деревяина вверх», что является обычно характеристикой церквей шатровых. В третьем упоминании под 1646 годом уже прямо говорится: «деревянная, вверх шатром». В четвертом упоминании под 1684 годом церковь называют уже «деревянна клетцка». Таковой мы и видим ее ныне. Но необходимо доказать, что основу сооружения составляет постройка XVI столетия.
Если буквально понимать первое сообщение Писцовой книги, то церковь в селе уже в 1587 году была ветха. Могла ли она сохраниться до нашего времени? Разумеется, нет. Но что значит «ветха»? Весь ли сруб здания пришел в негодность, или же обветшал только верх церкви? Летописец (а им был дьячок, составлявший клировую ведомость) в такие подробности не вдается.
Но что могло прийти в негодность в первую очередь? Кровля, верха и нижние венцы постройки, наиболее подверженные разрушительному действию дождя и снега. Древние плотники при обветшании сруба именно эти части заменяли. В этом и было преимущество сборной рубленой конструкции. Так с течением времени шатровый храм в селе Благовещенье несколько видоизменялся. К тому же горделивое завершение храма было утрачено после церковной реформы середины XVII века, которая запрещала возведение шатровых церквей, слишком, напоминавших о свободолюбивых вольностях языческой Руси.
Поднявшись на чердак, мы, как бы в подкрепление предположений, обнаружили небрежно сработанную клинчатую кровлю. Бревна были строганы наспех. На них даже видны остатки коры. Да и сама кровля казалась слишком низкой для высокого сруба церкви, хотя и была сделана по всем правилам традиционного народного зодчества. К тому же хорошее состояние под кровельной конструкции находилось в странном несоответствии с обветшавшим срубом, а обычно в первую очередь выходит из строя кровля. По всему было видно, что верх здания появился гораздо позже самого сруба.
Нынешняя колокольня церкви, последний раз переделанная в конце XIX века, не представляла интереса ни своей каркасной конструкцией, ни своим обликом. Но все же, движимые чутьем исследователей, мы поднялись на ее ярусы. И не напрасно. На полу в толще пыли привлекла наше внимание деревянная дощечка. Мы сдули с нее пыль, перевернули, и перед нами, сияя красками яичной темперы, предстал в своей красе фрагмент расписного тябла. Мы смотрели не отрываясь на диковинный узор из листьев аканта и бережно передавали дощечку из рук в руки.
