Найджел Воттс - Как написать повесть
Сохрани это для себя
От всей души советую на этой ранней фазе жизни повести, не разглашать никому своих мыслей и задумок. Не идет речь о том, чтобы держать все в секрете, просто сам творческий процесс имеет характер глубоко личный и натуры он весьма деликатной: преждевременное проявление может его убить. Поэтому на вопросы отвечай уклончиво. Не из страха, что кто–то украдет твою идею, но потому, что твой собственный энтузиазм иссякнет, если ты слишком много на эту тему будешь распространяться. Некий писатель сравнил разговоры о повести, над которой в этот момент работает, с поливанием сада из резинового шланга и одновременным наполнением ванны: в водопроводной сети падает давление. Какой–то контакт с окружением, конечно, нужен, но еще не в ту минуту, когда любая реакция может смертельно ранить твои чувства. Перебори соблазн рассказать о том, что делаешь – у тебя достаточно времени, чтобы окрепнуть, и тогда показать миру свою повесть.
Рабочее время и вдохновение
При доле удачи, повесть так тебя втянет, что ты не будешь спать, забудешь о еде, а твои мысли будут крутиться вокруг нее день и ночь. Надеюсь, что когда ты сидишь за столом, твое перо не успевает за возникающими в голове словами. Если это так, остаток абзаца не читай. Все же другие, если хотят закончить свое дело до конца, ну, допустим, ближайшего десятилетия, должны заставлять себя писать, когда на это нет ни малейшего желания. А это означает необходимость дисциплины и подчиненности определенным часам работы.
Большинство профессиональных писателей признается, что определяют более–менее точные временные рамки, даже если это связано с работой на ночной смене. Если говорить про меня – частично так, а частично нет. Естественно, писать – это моя профессия, а это означает, что я должен вставать с постели, когда хотел бы еще полежать. Хотя, честно говоря, одним из удовольствий, какие дает литературное творчество, есть осознание факта, что по большому счету это не профессия. Конечно, она требует дисциплины и усилий, но те черты, которые нужны в канцелярской работе – ответственность, пунктуальность, производительность, умение сотрудничать с другими, — мало полезны в фантастическом мире повести. Нет смысла таращиться в пустой лист, когда твои серые клетки устроили себе перерыв, и пошли домой.
«Писательство – это не работа. Писательство – это искусство.»
Катрин Энн ПортерПисатель не смотрит все время на часы. Иногда он пишет дольше, чем намечал, иногда меньше. Музой командовать нельзя, ее нельзя уволить или перевести на повышение. При определенной ловкости, можно немного смирить ее капризы: если назначишь себе написать определенное количество слов, либо определенное время для работы, в конце концов все устоится. Однако, муза всегда остается независимой. Иногда она танцует, только если ее вежливо об этом попросишь, угостив кофе и пирожными. Иногда начнет требовать к себе внимания тогда, когда ты совершенно не в настроении. Попробуй ее усмирить, но относись с уважением к ее капризам, потому что без нее слова превращаются в тростник прямо у тебя во рту. Если только можешь, иди туда, куда она тебя ведет. Колридж всю свою жизнь не мог себе простить, что позволил какому–то мужику из Порлок помешать себе, когда писалась известная поэма Кублай Хан.
Как понять, что это конец?
Не думай о конце книжки. Если твой манускрипт насчитывает уже 50 000 слов, то достаточно велик, чтобы назвать его повестью. Достичь этого ты можешь за три недели (как это было с «В дороге» Джека Керуака), либо за двенадцать лет (пример Кери Халм и ее «Костяных людей»). Завершить его может удар молнии, либо – Боже упаси! – ты можешь его не закончить никогда. Писатель, как ныряльщик, время от времени выныривает, чтобы набрать воздуха, но большую часть времени проводит в глубинах воображения, медленно продвигаясь вперед.
Тренировка, тренировка и еще раз тренировка
Писательство не только искусство – это еще и ремесло. Художественные способности могут быть нам даны от рождения, но мы не рождаемся с умениями ремесленными, этому надо НАУЧИТЬСЯ. Одним это идет быстрее, другим медленнее, но есть только один способ научиться ремеслу: тренировка. И чем больше времени посвящаешь на тренинг, тем быстрее становишься мастером формы, и открываешь, что слова выполняют твои приказы, как слуги. Чем дольше ты будешь сидеть за столом, тем реже прийдётся чесать голову и тупо таращиться в окно. Даже десять минут в день – это уже что–то.
Считается почему–то, если большинство из нас умеет читать и писать, то не нужно напрягаться, чтобы научиться ковать слова. Все мы разговариваем на родном языке, прочитали немало повестей, ну так в чем проблема? Надо только начать с самого начала, и продолжать до самой надписи КОНЕЦ. Я тоже так считал, пока не принялся за свою первую повесть. Вскоре до меня дошло, что повесть, как и мебель, имеет собственные требования: правила конструкции, которым надо научиться. То, что я прочитал много повестей, совсем не означает, что я умею написать повесть. То, что я сидел на множестве разных стульев, еще не гарантирует моего умения делать кресла.
Попробуй это сделать
Некоторые писатели, до того, как приступят к работе, создают старательный конспект. Другие ждут какого–то проблеска, и смотрят, куда он их заведет. Независимо от того, какой тип ты представляешь, проверь, не помогут ли тебе некоторые из предложенных указаний в планировании твоей повести.
1. Напиши на большом листе бумаги в столбик цифры от 1 до 20, и заполни столько пунктов, сколько сможешь. Если знаешь начало своей повести – это пункт 1. Конец, — это пункт 20. Скорее всего, ты не сможешь заполнить все двадцать пунктов списка, но таким способом получишь образ структуры и чувство равновесия.
2. При создании историй могут быть полезны разные трюки. Запиши на отдельных карточках столько событий фабулы, сколько сможешь придумать, а потом, по мере нужды, когда история начнет обретать плоть и кровь, меняй их в любой очередности. Так делал Чарли Чаплин – этот кажущийся гений импровизации и спонтанности был на самом деле строжайшим планировщиком.
3. Никогда не выходи из дома без пера и бумаги. Именно на этапе планировки замыслы приходят в голову без предупреждения, особенно, когда лежишь в ванне, проваливаешься в сон либо намереваешься запрыгнуть в автобус.
4. Напиши список причин, по которым ты хочешь рассказать именно ЭТУ историю.
5. Некоторые писатели могут работать одновременно над несколькими книгами, но это очень редкий случай. Если у тебя в голове крутится несколько идей, набросай себе каждую из них хотя бы в приближении. Послушай себя – какая из них притягивает тебя сильнее всего? А почему ты не хочешь начать хотя бы вон с той? Предпочитаешь слушать вначале голову или сердце?
6. Если ты только ищешь идею, просмотри журналы. Хотя они часто публикуют довольно невеселую информацию, в них, без сомнения, сокрыт огромный драматургический потенциал. Что бы, например, ты сделал из вот таких новостей (все они реальны):
Шестилетняя девочка бросилась под поезд и погибла на месте, потому что мечтала стать ангелом, и заботиться о больной матери.
Мужчина украл сына миллионера из–за тоски по собственным детям.
Два совершенно чужих человека случайно встречаются, и начинают разговаривать о своих домашних проблемах, после чего вместе решают покончить жизнь самоубийством.
Если какая–то из этих заметок затронула твое воображение, попробуй на ее основе выполнить упражнение 1, дополнив отсутствующие звенья в фабуле повести.
Глава 3. Фабула
Три функции повествования
Каким задачам служит рассказывание историй, если посмотреть на это глазами читателя? Без сомнения, разные люди ответят на этот вопрос по разному, но если попробовать обобщить их ответы, получится следующее:
— развлекает
— помогает забыть о проблемах и трудах повседневной жизни
— позволяет лучше понять окружающую нас реальность
Всем нам знакомо волнение, вызванное хорошей повестью, то наслаждение, когда с головой погружаешься в книгу, либо на какое–то время забываешь о повседневных проблемах. Жизнь нелегка, часом бывает просто жестока, а рассказ или повествование помогают нам либо про это забыть, либо с этим смириться.
Человеческая потребность фикции есть чем–то фундаментальным, чем–то, что наступает сразу по удовлетворении таких насущных потребностей, как еда, одежда, крыша над головой и чья–то компания. Рассказчики появились сразу, как только человек смог настолько набить пузо, чтобы на время перестать охотиться и предаться размышлениям. И неважно, идет ли рассказ у костра, или на страницах книжки, читатели жаждут удовлетворить те три потребности: развлечение, бегство и понимание.
Не каждая история в состоянии их удовлетворить. Некоторые развлекают, и ничего более, другие приводят к тому, что когда их дочитаешь до конца, в голове остается еще больший сумбур, чем перед началом, ну а еще одни просто невозможно понять, хотя во всем остальном они ничего из себя не представляют. Те из них, что выдержали испытание временем, что существуют века, и рассказываются снова и снова, исполняют все три задачи одновременно: прядут нить, по которой мы уносимся в другой мир, после чего возвращают нас домой –более мудрых и лучше понимающих нашу реальность
