Найджел Воттс - Как написать повесть
«Её охватило чувство полного одиночества» (абстрактное) — эта фраза может для разных людей означать разные вещи. «Чувствовала себя, как пятнышко на горизонте» (сравнение) показывает больше, позволяет быстрее поймать смысл информации.
Образностью надо пользоваться умеренно, потому что автор иногда поддается обманчивому чувству, что самым эффективным есть образ изысканный и сложный. Образность может намешать образов в голове у читателя, а может до такой степени сосредоточить его внимание, что он на какое–то время отвлечётся от рассказываемой истории. А так как рассказывание историй есть главной целью писателя, оба эти эффекта одинаково нежелательны. «Показывание» конкретное и дословное говорит, в целом, больше, чем самый старательно подобранный образ. Может, тогда, лучшим в конце концов будет такой вариант: «Всеохватывающая тишина звенела у нее в ушах»? Поэтичность ради самой поэтичности — это то, чего следует избегать для своего же добра.
«Настоящий поэт не морочит себе голову поэтичностью, так же, как человек, выращивающий розы, не морочит себе голову их нюханием».
Жан КоктоКлише, сентиментальность и уважение к читателю
Фоулер определил клише, как «слово либо выражение, удачное использование которого первый раз в данном контексте вызвало такую его популярность, что оно стало использоваться неумеренным или несоответствующим способом». Тот, кто первый придумал опеределение «нерушимый, как скала», был, наверное, в восхищении. Его последователи создали языковый шаблон. Значит, клише — это «секенд–хенд», то, что показывает писательскую лень. Тот, кто использует одни шаблоны, кормит читателя подогретыми объедками.
А когда чувство превращается в сентиментальность? Тогда, когда автор либо до такой степени поглощен собой, что забывает о существовании читателя, либо когда перестает уважать читательское умение оценивать. Сентиментальность — это фальшивая эмоциональность, которая не позволяет распознать все разнообразие и богатство данной ситуации. Это так же является манипулированием эмоциями читателя.
«Не может хорошо писать тот, кто не доверяет интеллекту читателя, и относится к нему пренебрежительно».
Вильям Станк и Е.Б.ВайтИногда стоит рискнуть
«Я убежден, что писание прозы должно ничем не отличаться от писания поэзии. В обеих случаях речь идет о том, чтобы найти ту единственную, неповторимую фразу, которая будет как компактная и концентрированная, так и незабываемая. Хотя многословие и отвлечения тоже по своему ценны».
Итало КальвиноЧем больше внимания посвящаем стилю, тем более начинаем его сознавать. Это, в свою очередь, может привести к тому, что мы почувствуем себя так, словно нам подрезали крылья. Стремясь к максимальной лаконичности, точности и плавности стиля, мы можем лишить нашу повесть жизни. Иногда действительно многословие и отходы от главной темы имеют свою ценность. Не нужно сразу выбрасывать из работы то, что кажется безумным и не слишком подходящим. Марк Шагал сказал когда–то: «Я люблю рисовать небрежно». Позволь время от времени своей ладони чуть свободнее держать перо, и это может принести неожиданную пользу. Не оплачивается быть порядочным.
«Весь секрет живого стиля, вся разница между стилем живым и мертвым, лежит в достаточно свободным трактовании правил. Время от времени можно позволить себе небрежность, либо, скорее, вызвать впечатление небрежности — это прекрасно оживляет письмо».
Томас ХардиСтиль, как человек — со всеми его недостатками, проблесками совершенства и моментами слабости. Упорядоченный, взвешенный, элегантный — он может вызывать восхищение, как человек с подобным характером, но редко возбуждает любовь. Читатель (со всеми его недостатками, проблесками совершенства и моментами слабости) ищет приятеля, а не образец совершенства.
Истинно вдохновенное писательство пользуется подвернувшимися оказиями. Никогда не рискуя, не добьешься полного успеха. Грамматика — это не клетка, в которой должен жить автор, а только набор договоров, возникших в процессе пользования языком и усовершенствованных педантами. Нарушай их, если так тебе подсказывает сердце, изменяй положение слов, выбрасывай определения и т.п. Издевайся над добрым вкусом. Если владеешь чувством языка, все это может тебе помочь.
«От страха перед вульгарностью тоже можно впасть в вульгарность. Так же, как боковой в регби должен для добычи пункта почти прикоснуться к боковой линии, так и художественная литература, по своей природе использующая человеческие чувства, должна рисковать переходом в сентиментальность. Иногда лучше оказаться сентиментальным, лучше перебрать, недоговорить, или сказать слишком прямо, чем всегда придерживаться безопасных границ, и ничего не достичь. Вергилий, Шекспир, Диккенс и много других творцов писали вопреки правил своего времени».
Луи МакНисЯ лично знаю только один способ удачного соединения спонтанности и дисциплины, так, чтобы ни та, ни другая сторона не пострадала — практика. Надо писать все время заново, аккуратно, но неумолимо редактировать собственные тексты, так, чтобы в конце концов читателю показалось, что возникали они без малейшего усилия. Ты же, когда тебя позже спросят, благодаря чему ты добился такого молниеносного успеха, сможешь ответить: «Благодаря многолетней практике».
«О технике в искусстве я думаю тоже, что и о технике в половой жизни. Это значит, что и восторженная неловкость, и хладнокровное мастерство имеют свое очарование, но более всего жаждется совершенство, полное увлечения».
Джон БартПопробуй это сделать
Критическое чтение собственной работы — это важное занятие, трудное и рискованное. Важное, потому что самоосознание представляет важный элемент творческого процесса: желая усовершенствоваться, мы должны знать свои сильные и слабые стороны. Трудное, потому что никогда не удается достичь полностью критической дистанции к собственному писательству. Рискованное же потому, что самоосознание есть врагом спонтанности. Благодаря следующим тренировкам ты можешь сделать два осторожных шага в сторону самокритического изучения своего произведения.
1. Выбери фрагмент собственной работы — лучше, если целый раздел, если уже его имеешь, — и перечеркни карандашом каждое прилагательное или модулятор. Затем возьми резинку, и вытри зачеркивания только тех слов, которые посчитаешь необходимыми для текста.
2. Перечитай несколько раз любой фрагмент своей работы — громко и тихо, — вслушиваясь в мелодию фраз, и не задумываясь над их смыслом. Обрати внимание на возможные повторения и неприятные звуковые сочетания. Отметь фразы, которые показались тебе корявыми, затем отредактируй их заново, согласно с тем, что подсказывает тебе внутреннее ухо.
Следование этим правилам может тебе помочь в предварительной работе. Следующее упражнение вводит намного более далеко идущие ограничения, и я, как минимум, не рекомендую тебе придерживаться их во время творческой работы.
3. Не используя никаких прилагательных, наречий и тд., напиши фрагмент в 300 слов, представляющий одну из предложенных ситуаций.
Новоиспеченная монашка идет длинным коридором, в конце которого виднеются обитые тканью двери. Через высокие окна в коридор падает солнечный свет.
С плоской крыши небоскреба кто–то смотрит вниз на суматошную жизнь города.
Банщик в турецкой бане намыливает спину толстого, волосатого мужчины.
Написав это упражнение, вставь в текст одно прилагательное.
4. Выбери любой фрагмент из повести писателя, которым ты восхищаешься. Проанализируй каждую фразу, выискивая прилагательные и т.д. Каковы эффекты совершенных автором технических выборов? А теперь опиши сцену из упражнения 3, следуя стилю этого автора. Какое впечатление вызывает эта версия в сравнении с первичной?
Глава 11. Тема
Тема — это ядро повести. Иногда тема появляется писателю еще до того, как он напишет первое слово, иногда писатель начинает с какого–то предчувствия, и только в процессе возникновения повести открывает, что, собственно, хотел сказать. Не имеет особого значения, есть ли тема импульсом, от которого ты начинаешь работу над повестью, или финальным пунктом — оба способа одинаково хороши. В то же время, важно, чтобы твоя повесть вообще имела тему, потому что без нее никакая история, как бы замечательно она ни была написана, не удовлетворит читателя.
Чем же есть эта важная вещь, называемая «темой»? Слово это может иметь так много разных смыслов, что для нужд этого раздела я предпочел бы отказаться от его использования. А на освободившееся место предлагаю трехуровневое разделение на:
